Г. Ткачев. Описание станицы Александрийской. / Сборник Общества любителей казачьей старины. – Владикавказ, 1912 г. №5.
Исторические места и окрестности станицы.
В окрестностях станицы Александрийской находятся: Старая Терка, Трехстенный городок, Фельшан , бывшая Ачинская пристань и два упомянутых городка Ермаковой шайки: Дюйсак и Маишкин городок . На современной карте, на одном из колен «Сухого русла Терека», на половине расстояния последнего между современной станицей и Аграханским заливом, значится еще какая-то старая крепостичка Бешбай-тюбе, но о ней ни от жителей, ни от кочующих ногайцев я ничего не слыхал и самое название в их памяти ничего не вызывает.
Старая Терка.
Старая Терка отчетливо сохранилась на плане землемера Федорова и именуется на нем так: «Бывшая крепость, именуемая Малый городок». На местном языке копайцев она зовется Куйгон Кала, что является испорченным ногайским названием Гюйген Кала, т. е. сожженная крепость (сожженный город). На плане Федорова крепость имеет изображение, как показано на рис. 1.
В действительности сохранился только внутренний четырехугольник А, представляющий внутреннюю цитадель крепости и часть стены ВС, идущей к ю.-в., от ю.-в. угловой башни до ее (стены) поворота (см. рис. 2). Остальное скрыто хозяевами садов, прежде бывших на месте бывшей крепости, а в настоящее время высохших .
Рассказывают, что такая участь ожидала всю крепость, но заметивший разрушение крепостных стен пригрозил казакам, и разрушение прекратилось. В настоящее время крепость сохраняется в том виде, как застало ее запрещение Батырева. Валы цитадели круты, но не очень высоки, в трех стенах ворота: ю.-восточной, с.-восточной и с.-западной; ю.-западная стена сплошная и стена БД, упирающаяся от угловой ее башни в берег Копая, образующая треугольник была, по уверению жителей, искусственно проведенной речушкой, обводнявшей ров крепости. С.-з. ворота выходили на реку Копай, в котором еще теперь заметна в этом месте значительная глубина.
Я измерил шагами валы цитадели и нашел, что ю.-в. стена имеет 144, ю.-з. 125 шагов. На плане башни показаны на всех четырех углах, но в настоящее время ясные следы сохранились только от ю.-в. башни, которая была, видимо, самая большая. Курган здесь довольно высок и на нем поставлена наблюдательная вышка топографической партии инженера Рытеля, нивелировавшей местность.
В крепости заметны остатки неровностей, ухабы и множество рытвин. Но бывшие виноградные сады не дают никакого представления о прежнем виде этой крепости.
О действительном виде крепости в настоящее время в моей путевой тетради сделана следующая запись: «город Куйгон-Кала, Гюйген-Кала или Малый городок находится вправо от дороги из ст. Александрийской на Теречный промысел и Трехстенный, за водопроводной канавой, проведенной по ложу древнего Копая. На угловом башенном кургане стоит вышка нивелировавших низовья Терека инженеров партии Рытеля.
По восточному и западному валам крепости прокопан ров. Казак огораживал ее под сад (тутовую плантацию). Продолжение стены к ю.-в. есть, только часть стены разровнена садоводчиками. Она шла дальше, огибая крепость с востока, и продолжение ее на восток еще теперь сохранилось. Атаман станицы Батырев дал нагоняй казаку за раскопку стены, и разравнивание прекратилось. Крепостенка стояла между двух рек, из которых одна, бывшая с с.-з. (река Копай) и шедшая на Трехстенный, была глубока и велика, а южная (проведенная из Копая канава) небольшая. Самый город был расположен, судя по находимым остаткам, на правом берегу между крепостью и современной станицей, к з. и ю.-з. от крепости. Здесь находили груды кирпичей и прочие остатки (остатки битой посуды, черепки которой были очень высокого качества). К востоку были раскопаны остатки трубочной фабрики, где находили целые груды глиняных трубок.
Находится Гюйген Кала в верстах 4 от Александрийской станицы и в верстах 15 от берега моря, считая по прямому направлению.
Называется на плане Федорова, а затем и на современной карте, она Малым городком, не потому, конечно, что была Малой Теркой, в отличие от какой-то другой Большой Терки, а потому, что сохранившаяся цитадель ее (городок) действительно мала по сравнению с соседней Трехстенной крепостью или Фельшаном.
На самом деле Терка была значительной, что доказывается и раскопками, так как Александрийские казаки находили признаки бывших жилищ верстах в двух от стен крепости.
Интересно было бы порыться в этих остатках современному археологу. Наверно, не все еще взрыто и расхищено.
Название крепости Гюйген Кала дано ногайцами, по-видимому, уже остаткам города, а не самому городу. Попко говорит, что при последних днях Терку постигли ужасные несчастья. В 1688 году она была сожжена, а затем наводнение, произведенное со стороны моря вследствие землетрясения, заставило совершенно бросить город.
Остатки сожженого покинутого города, вероятно и дали ногайцам повод называть его Гюйген-Кала.
Основана была Терка между 1586-8 годами, а перенесена на новое место, по словам Буткова, в 1707 году и просуществовала таким образом всего 120 лет.
Трехстенный городок.
Трехстенный городок на плане Федорова показан на малом Копае и называется «Бывшая крепость 3-стенная», но на современной карте ему почему-то присвоено несоответствующее название «Большого города Терского», или «Большой Терки» . Большой собственно была прежняя Терка, сожженная и покинутая в 1707 году, а здесь она доживала только свой век.
Напомню здесь то, что писал о Терке историк Терских казаков Попко:
«Было и для Терка цветущее время в первой половине XVII века: были здесь каравансараи, торговые ряды и базары, роскошные сады, общественные бани, таможенный, кружечный дворы, аманатный двор, деловой (вероятно, меновый) двор, были соборная и приходская церкви и монастырь, где крестились иноверцы с получением за то царского награждения. Но скоро наступили как для воеводского города, так и для казачьего войска, тяжелые испытания. В 1688 году кубанский сераскир Казы-Гирей с многочисленной ордой под ступал к Терку и делал отчаянные усилия, чтобы овладеть им. Неприятель был храбро отбит от городских стен, но что было вне их – пострадало. Последовавшее затем наводнение со стороны моря, произведенное землетрясением, заставило перенести город в другое место. Не успел он упрочиться на новом месте, как в 1707 году должен был выдержать нападение Кубанского же сераскера Эштек-Султана . Такие бедствия привели воеводский городок в крайний упадок.
В таком печальном положении нашел старый Терк Император Петр Великий во время Персидского похода в 1722 года. Осмотрев город лично, он приказал его бросить, и черту намеченную Иоанном IV, продвинуть вперед за Сулак» и т. п. .
Таким образом, Петр Великий застал Терку уже на новом месте. Это новое место и был Трехстенный городок, с первого взгляда представляющий впечатление более поздней постройки, нежели старая Терка.
На плане землемера Федорова Трехстенный городок изображен, как показано на рис. 3.
Тотчас за рекой Малым Копаем (к востоку) лежало обширное пресноводное озеро Бутылкино, в которое вливался Малый Копай, а из озера Бутылкина воды разом вливались в море через т. н. на плане Большой Банок (сохранившиеся в настоящее время старики из морских ловцов называют этот бывший Банок, как и бывшее озеро, Бутылкиным; само собой разумеется, что ни тот, ни другой теперь не существуют). Среди старожилов ловцов еще существуют предания о судах Царя Петра, стоявших в Бутылкином, и о якорях, которые находили отцы на дне морском, - «Петровских якорях», довольно примитивной и грубой работы.
Надобно сказать, что устье большого Банка или Бутылкина давно смыто морем, упорно режущим в этом месте берега, так что якоря, заброшенные в устье, теперь должны покоиться в море.
В настоящее время от морского берега до Трехстенного городка копайские казаки считают от 7 до 9 верст. От него до Старой Терки верст 6-8. Место на вид выше и суше, нежели около Терки, но защиты от морских ветров никакой нет.
Размеры городка, по приблизительному измерению, следующие: главная стена 225-230 шагов, обе боковые по 120 шагов.
В каждой стене по одним воротам. Высота стен настолько значительна, что он виден и с морского берега (7 – 9 вёрст) и от Старой Терки (6 – 8 вёрст) простым глазом. Грандиозное сооружение господствует в безлесной и гладкой степи на далёкое пространство и издали не кажется созданием рук человеческих, а как бы прихотливым изваянием природы. Следы 8 башен на крепостных валах представляются 8 большими курганами. Но несмотря на огромную высоту, стены стали уже настолько пологи, что мы с тит. совет. Бурлаковым взобрались на них на конной арбе и проехали победителями по самому гребню бывшей крепости. Вид с высоты их обширный. Направление Малого Копая и углубление бывшего озера Бутылкина ещё заметны на местности, но следов бывшей канавы, служившей четвертой стеной Трехстенному городку, совершенно не заметно.
Грунт стен раковистый (очень значительное присутствие мелких ракушек), но ни внутри крепости, ни снаружи стен в почве раковин нет. Видно, что последние – позднейшее наслоение, сравнительно с временем постройки крепости.
Каких- либо признаков крепостного рва незаметно.
Значительные изменения в очертании окрестностей крепости произведены наводнением 1873 года, значительно изменившим и самую крепость.
Приведу из путевой тетради записи о свидетельствах очевидцев, видевших крепость до наводнения 1873 года.
1. Ревин (писарь ст. Александрийской): «Прежний Старый Копай (ст. Александрийская) стоял в верстах двух выше теперешнего, где теперь мельницы. Речка, на которой он стоял, называлась Копайка. Текла через теперешнюю площадь, где стоит церковь, по главной улице. За станицей у старого кирпичного завода (к востоку) виден изгиб её поворота. Дальше она шла мимо Куйгон-Кала к Трехстенному. Река у Трехстенного была в очень крутых берегах. ( Ревин помнит их в аршина два). Ширина – саж. 15. Стены были так круты, что на них нельзя было влезть. Войти внутрь крепости можно было только через реку, влезши на крутой яр. Вокруг стены глубокий ров. Рвы занесло разливом 1873 года. На крепости находили половинки ядер, собираемые для кормления собак (собачьи чашки). Много добра расхищено со стен крепости. Копайцы нашли даже две пушки (маленькие). Привезли их в Копай, где они долго лежали. Затем взяли их в Кизляр (в отдел). Где они неизвестно . До 1873 года вокруг Трехстенного пахали, не было камышей, были и рвы и Терек. После 1873 года камыши покрывали местность до 1885 года. После 1885 года они стали постепенно пропадать и лет 15 назад совершенно исчезли».
2. Боронин Михаил. Отставной солдат, рыболов на побережье моря. Поселился после Севастопольской войны в 1857 году, старик. Жили сначала за Тереком. Шалили чеченцы. Спасались то в камыши, то в море. Принуждены были переселиться сначала на Теречный, а потом сюда (между Бект. и Теречн.).
После разрыва Терека везде были густые камыши и плавни; из них текли Бутылкин, Каргин, Грязновский, Бектемир. Была очень глубокая и очень быстрая река Елги-Бурун. Она текла через Мамаджанову землю. По ней ходили суда и зимовали в устьях Елги-Буруна при поселке Бектемировском.
Ерик Откол был старый. Копайцы пустили туда Терек.
Бутылкин протекал у Трехстенного. У его устьев была пристань. Находили якоря, как и в Елги-Буруне.
Река у Трехстенного была широкая и глубокая. Был сам и видел. Берега были в его рост (старик высокого роста).
3. Чепанов Моисей. (Рыбопромышленник на взморье, крестьянин). Родители пришли сюда в 1852 году. Жили сначала на Бектемире, потом за Тереком и после того поселились сюда (на Теречный промысел). Родители говорили, что на Трехстенном собирали ядра, делали чашки, кормили собак. Стены были высокие.
4. Чертенков (рыбак, крестьянин). Старик (самый старый во всем поселке). Сам на Трехстенном не бывал, что река там была большая, широкая и глубока. Туда заходили суда. Старики её не захватили, она не текла, но берега были заметны ясно.
5. Балмин Каляганов, Яков Яковлевич, 80 лет. Живет на взморье, около Старого Бектемира. На этом месте с 16 лет. Говорит, что за ним был глубокий ерик, в котором суда останавливались на зимовку, привозили орехи. Названия ерика не помнит. За ериком был другой ерик. Тот. Вероятно. и был Елги-Бурун. (На Трехстенном не был).
6. Ягья Биякаев. 45 лет, караногаец аула Каратаяк, Терк Куба, кочующего около Трехстенного. Живут здесь всегда, на Куму не ходил. Трехстенный зовут у них Ески-Кала, больше ничего сказать не может. Есть в ауле самый старый старик, Муса-Иса, лет 60-55; тот, должно, знает.
Приведу также из путевой тетради описание грунта стен Трехстенного городка: «Грунт стен раковистый. Внутри и снаружи (городка) верхний слой почвы раковин не содержит. И грунт стен более рыхлый, чем современный покров. На башнях и западной стене есть покровы, также не содержащие раковин и более твердые.
Очевидно, наводнением старый покров скрыт был новым, позднейшим наслоением из реки. После того крепость была обновлена. Затем опять наводнение сравняло рытвины и занесло вторичное русло реки».
Дюйсак и Маишкин городок.
Дюй-Сак (или Гюй-Сак) крепостенка к югу от Трехстенного, верстах в 7 или 8; заметны остатки землянок. Маишкин городок - еще южнее и вер. на 6-7 ближе к Фельшану; остатки – бугор и более ничего.
Ачинская пристань.
Ачинская пристань сохранилась на плане землемера Федорова, благодаря чему местоположение её может быть определено более точно. Она находилась при реке, которая у Федорова названа Ериком Ачинским и показана пересохшей. Впадение Ерика Ачинского показано в Большой или Бутылкинский проран, между озером и морем. Он тек по направлению от Фельшана и пересекался высохшим в 1873 г. Старым Тереком около того места, где на современной карте показан поворот Сухого русла Терека к югу и юго-востоку, так что Бешбайтюбе, о котором говорилось выше и которое, по описанию местоположения Маишкина городка, подходит к последнему, находится как раз посредине между Ачинской и современным течением Терека. Самая пристань находилась в верстах в 2 ½ - 3 к северу от указанного колена Сухого русла Терека. Ни Ачинской пристани, ни Дюйсака с Маишкины городком лично я не видел. (Мимо Маишкина городка проехал не более как в 100 шагах, но проводник, не зная местности, не мог своевременно остановить на нем моего внимания)
Ревин говорил, что от Ачинской пристани шла к Фельшану степная дорога (вероятно, по над древней Ачинской речкой и что Дюй-Сак был в промежутке между ними, при Ерике, несколько глубже (ближе) к Копаю (современной станице), в углу между Ачинской и Фельшаном, как равно и Маишкин).
Старик Токарев допускает, что Дюй-сак мог стоять при двух речушках, потому что валы были у него маленькие; но казаки (копайские) захватили его уже при озерах.
Если допустить существование Дюй-сака при Ерике, как указывает Ревин, то на плане Федорова указано действительно в тех местах два сухих русла, оба названных Исай-Ирган (вероятно, Иса-Ирган?).
Фельшан.
Фельдшанец, грозное полевое укрепление 1728 года, впоследствии ещё более усиленное, стоит до сих пор неприступно на берегу глубокой , но высохшей речки, на дополнительном земельном участке станицы Старогладковской, верстах в 12 от Конного Култука и в 16 от современной станицы Александрийской, предательски покинутое рекой, но по-прежнему окруженное недоступным рвом, заполненном водой, через который нам перейти было очень трудно. Правильная восьмиконечная звезда, в 60 с. по большой диагонали между выходящими углами и в 221/2 с. по меньшей – она окружена рвом такой же формы, в который проведен рукав из соседней речки. Местность низкая и нездоровая. Подъезд был с северной пристани и у крепостных ворот пересекавший речку. Крепостные ворота находились с западной стороны между крепостью и стеной, мост был подъемный, въезд защищался целым рядом укреплений и батарей, следы которых хорошо заметны. Река огибала крепость большой дугой и с южной стороны крепости в этой дуге находилось военное поселение. Остатки кирпича, битой посуды, стекла и слой золы покрывают это место бывшего поселения так, что на почве не растет даже трава. Помимо грозной крепости, поселение было защищено валом, тянувшимся по берегу речки.
На какой речке было укрепление? В станице Александрийской мне говорили, что на Долобной, и такие записи сохранились в моих тетрадях. Но на современной карте Терской обл. Долобная показана не доходящей до этого места, теряясь в степи.
Однако, рассмотрев привезенные с собой старые планы, взятые из библиотеки Крестовоздвиженского монастыря, я убедился, что устные показания более правильны, чем свидетельство карты. Дело в том, что Долобная (Долобная Илга, как называют копайцы) текла вовсе не там, где она показана на карте. На карте она показана ответвлением Кордонки, отделяющимся от реки выше Орах-Кума, направляющимся к крепости Фельшану и теряющемся не доходя до него. На монастырском плане течение ее показано по бывшей Тюкинской и Савельевской землям почти с с-з к ю-в, и впадала она в Кордонный Терек не доходя верст около 21/2 до разделения его на Анашкину и Расламбекову. На плане землемера Федорова (Копайском) есть и ее начало, Долобная вытекала выше Александрийской станицы из Копайского Терека, протекала через озеро Ер-Ерык и направлялась в указанном направлении с с-з на ю-в через степи к указанному впадению в Кордонный Терек. Такое направление течения есть и на современной карте, но оно без названия . На монастырских планах рыболовных вод участок, по которому протекала Долобная река, назывался урочищем Каргышлов и принадлежал для рыболовства Гребенскому войску.
Долобная Илга в нынешнем виде очень узка, но очень глубока и, видимо, по ней еще в позднейшее время бывает течение. Мы с трудом ее переехали около Фельдшанца.
План сохранившихся остатков Фельдшанца и фотографические снимки, сделанные М. А. Карауловым, при нашем посещении, не приложены к этому описанию.
Дела и случаи.
Кроме разорения станицы Кази-Муллой в 1830 г., памятного жителям, о больших потрясениях не сохранилось в памяти жителей никаких рассказов. Да больших баталий с горцами и быть не могло, по отдаленности станицы от разыгрывавшихся на Кавказе последних событий. Но от мелких нападений заезжих шаек не была избавлена и эта отдаленная станица.
Так, в дачах станицы хранят до сих пор название «Чеченские бугры», на которых была побита копайцами настигнутая ими разбойничья шайка чеченцев, укрывавшаяся на этих буграх среди камышей от казацкой погони.
Разбойничьи партии, как видно из рассказа севастопольца Боронина, проникали по рыболовным ватагам даже до Бектимира, так что крестьянам рыболовам приходилось частенько, бросая жилища, спасаться в камыши или уплывать на утлых суденышках в море.
Были среди копайцев и пленники, побывавшие в чеченской неволе.
Бежал из плена Андрейченко Терентий Ерофеевич, благодаря счастливому случаю; пробыл долго в плену Бойко, освободившийся только благодаря размену пленных.
Очень трогательный случай мне рассказали из соседней Копаю Арешевки. Уже не очень давно из Чечни приходил в Арешевку чеченец с сыном лет 18-ти. Оказался бывшим арешевцем, взятым в плен и омусульманившимся. Дома у него была покинута жена и дети взрослые. Жену он нашел живой, сгорбленной старухой (лет 80-ти), детей состарившимися. Он побыл у них, но никому не объявился. Уходя, молодой чеченец оставил записку, из которой потом узнали, что у них в доме был их родной отец и «их братец». Не выдержало сердце старика и хоть при старости, а прибрел-таки посмотреть старое пепелище и привел своего последыша-сына, которого даже на чужбине научил русской грамоте.
История Ревина.
Для характеристики того, каким путем и из каких элементов составлялась Копайская станица, привожу следующий рассказ Ревина о прошлом своих предков. Он гордится тем, что не простого рода, а атаманского. Эту фамильную гордость передали ему мать и бабушка. Предок их был Скворцов, донской атаман, и во время одной из Екатерининских войн не поладил с большим генералом, при взятии какой-то большой Турецкой крепости. Начальствуя Донскими казаками, он сплоховал под крепостью во время вылазки турок, за что должен был быть предан смерти. Спасая жизнь, бежал на Терек, скрылся в камыши и переменил фамилию Скворцова на Ревина. С большой заботой хранили в семье какую-то очень важную оставшуюся бумагу; но однажды малые дети ее изорвали. Осталось только то, что мать могла передать устно. Пропавшая бумага, по-видимому, была жалованной грамотой, которую хранил бежавший Скворцов, как доказательство своего именитого рода.
Георгий Ткачёв.
4 марта 1910 г.
Город Владикавказ.
Ответственный редактор,
Председатель Общества генерал-майор Чернозубов.