А.А. Головлёв*
Русское население в бассейне среднего и нижнего Терека: прошлое и настоящее

Первые контингенты русского населения на Северном Кавказе – казаки – появились в бассейне р. Терек в середине XVI в. [1] не как служивые люди, а как вольные поселенцы. Чуть позже на Терек пришло Русское государство, и в нижнем течении р. Сунжа начали возводиться укрепленные казачьи городки. Строились они и на протяжении XVII в. [2–6]. Наиболее известный казачий городок – Сунженский острог. Укрепленные городки  по различным причинам то покидались казаками, то возводились заново. Но в любом случае их правомерно рассматривать как первые опорные пункты русской колонизации восточно-кавказских предгорий.
Датировка возникновения казачьих поселений и место, где они изначально располагались, – предмет научной дискуссии. По преданию [7], записанному со слов 90-летнего гребенского казака станицы Червлённой, местом первоначального поселения вольных казаков являются окрестности Андреевой деревни [ныне с. Эндирей, Республика Дагестан. – Авт.]. Гребенской старожил сообщил, что его дед  и даже отец с сотоварищами жили в укреплённых городках в горах выше Андреевой деревни, куда они пришли с Волги и Терского городка в небольшом количестве. Затем их число сильно увеличилось за счёт казаков, прибывших из России. Соседи гребенских казаков по жительству в горах – чеченцы [чеченцы-аккинцы? – Авт.] и кумыки – поначалу опасались казаков, а затем перестали их бояться. Поэтому гребенские казаки послали выборных делегатов к астраханскому воеводе  просить помилование у царя и разрешения поселиться им на Тереке. Получив дозволение, гребенцы тут же перешли к устью Сунжи. Но не прожили здесь и 20 лет: царь Петр Алексеевич в наказание за принятие беглых казаков из Астрахани перевел гребенских казаков на левый берег Терека и поселил пятью станицами.
Общеизвестно, что переселение гребенских казаков с Сунжи на левый берег Терека состоялось в 1711 г.
Однако В.Б. Виноградов и Т.С. Магомадова [4], проанализировав исторические документы и картографические материалы, убедительно показали, что гребенские казаки населяли левый берег Терека еще в XVII в. В это время здесь существовали казачьи городки: Медвежинский, Курдюков, Толстопятов, Нижний, Наурский, Верхний Червленой, атамана Досая, атамана Парамонова, Нижний Червленой, Шевелёв, Ишщёрский, Оскин. Согласно источникам конца XVIв. – первой половины XVII в., численность Гребенского войска составляла 500 чел. [4].
Ш.А. Гапуров и Д.Б. Абдурахманов [8] приводят более ранние даты основания гребенских станиц и укреплений, фигурирующие во многих дореволюционных трудах, издававшихся в тогдашней Терской области: Червлённая – 1567 г., Щедринская – 1569 г., Терский городок (Терки) – 1588 г. Вышеприведенные даты согласуются с мнением З.М. Ширавовой [1] о том, что казаки обосновались на Тереке приблизительно в середине XVI в.
Интересные данные по истории гребенского казачества содержатся в эмигрантских казачьих публикациях [9–11]. В частности, подъесаул Д.И. Дёмушкин [9] сообщает о том, что основоположники Терского казачьего войска – гребенские казаки – достигли устья Терека около 1520 г., а затем пятью станицами разместились в гребнях восточной части Терского хребта. Д.И. Дёмушкин [9], полковник Н.И. Зимин [10] и хорунжий Н.Н. Протопопов [11] отмечают то, что гребенские казаки в 1552 г. участвовали во взятии Казани, в 1555 г. посылали посольство в Москву к Иоанну Грозному, а в 1578 г. казакам была пожалована первая царская грамота. В 1577 г. гребенские казаки разгромили 25-тысячный отряд крымского царевича при переправе через Сунжу около с. Брагуны. Это важное историческое событие стало причиной того, что в 1874 г. император Александр II официально установил
старшинство 1-го Кизляро-Гребенского полка и всего Терского казачьего войска с 1577 г.
Ф.С. Гребенец [12] полагает, что гребенские казаки пришли на Северный Кавказ в первой половине XVI в. Ссылаясь на чеченские предания, Ф.С. Гребенец также сообщает, что первоначально гребенские казаки жили по берегам рек Аргун (чуть ли не в Воздвиженском ущелье), Басс и Хулхулау. Так что мысль, высказанная В.Б. Виноградовым и Т.С. Магомадовой [3] о том, что гребенские казаки могли селиться в восточно-кавказских предгорьях, далеко не беспочвенна. Иное дело, что для обоснования этой мысли указанные авторы использовали надуманные, искусственно созданные «топонимические» конструкции (Кашлаковское ущелье отождествлялось с Аргунским ущельем, а Павловское ущелье – с  «БIавловским» ущельем, то есть с ущельем р. Хулхулау), за что подверглись справедливой критике со стороны М.Б. Мужухоева и А.А. Плиева [5]. К этому добавим, что не стоило придумывать «БIавловское» ущелье, поскольку Бавлойское ущелье («БIаьвлой-эрк») реально существует в высокогорной зоне Чечни, которое совсем недавно было населено чеченским тайпом бIаьвлой [13, 14].
Как мы уже знаем из старинного предания [7], гребенских казаков переселили с низовья Сунжи на левый берег Терека при царе Петре Алексеевиче в наказание за принятие беглых казаков. Вполне вероятно, что казанский губернатор П.Н. Апраксин в 1711–1712 гг. руководствовался именно этой причиной, переселяя гребенских казаков на места их прежнего проживания [4], чему они особенно не противились. Дело в том, что для перебазирования на левый берег Терека у гребенских казаков имелась своя веская причина: нападения чеченцев.
Чеченцы, продвигавшиеся из глубины Кавказских гор на север, на предгорные равнины, прервали первый этап русской колонизации восточно-кавказских предгорий. Вытеснив сравнительно немногочисленное Гребенское войско с восточной оконечности Терского хребта и понизовья Сунжи на левый берег Терека, чеченцы в последующие десятилетия XVIII в. окончательно оттеснили (и частично ассимилировали) кабардинцев с Терского и Сунженского хребтов и западной части нынешней Чеченской равнины, а кумыков – с восточной части нынешней Чеченской равнины и западной части Кумыкской (ныне Гудермесской) плоскости [15].
В результате подобных действий создались благоприятные условия для чеченской колонизации восточно-кавказских предгорий. За счет переселенцев с Кавказских гор в предгорьях возникают новые и разрастаются ранее существовавшие чеченские аулы и хутора. Немало их появилось в долине р. Сунжи. На берегах этой реки возникло одно из древнейших чеченских селений на предгорной плоскости – Кулары [16]. Как указывают Ш.А. Гапуров и Д.Б. Абдурахманов, в равнинной части бассейнов рек Терека и Сунжи проживали чеченцы (по официальной терминологии – «мирные чеченцы»), переселившиеся сюда в XVII–XVIII вв. [8, с. 210].
В то же самое время Российское государство закрепляется на левобережье Терека. Причем, кроме казачьего населения здесь разновременно расселяются группы армянского, грузинского, калмыкского, осетинского и русского крестьянского населения. Как крепости в бассейне среднего и нижнего Терека возникают первые русские города  (Кизляр в 1735 г., Моздок в 1763 г., Владикавказ в 1784 г.). В гребенских казачьих станицах поселяются чеченцы, в основном представители тайпов варандой и гуной, по тем или иным причинам покинувшие
Чечню, принявшие христианство и давшие начало новым казачьим родам (например, Байсунгуровых, Федюшкиных, Малаевых, Титкиных, Янхотовых и др.).
Первый этап русской колонизации был по преимуществу казачьим. В этот  этап разновременно в нижнем и среднем течении Терека возникали, упразднялись или сливались следующие казачьи
полки-войска: Гребенское, Аграханское, Терское Кизлярское, Терское Семейное, Волгское,
Горское (Горско-Моздокское), Владикавказское и Сунженское. В 1832 г. было создано единое Кавказское линейное казачье войско, включавшее кубанских (черноморских) и терских казаков, а в 1860 г. образовано Терское казачье войско (рис. 1, 2).
Второй этап русской колонизации восточно-кавказских предгорий начался во втором десятилетии
XIX в., когда эта территория уже была относительно заселена чеченцами. Решающую роль во втором этапе русской колонизации предгорий сыграла деятельность генерала А.П. Ермолова, его сподвижников и последователей.
Во второй этап на востоке Северного Кавказа усилилась Терская оборонительная линия, которая до прибытия на  Кавказ генерала А.П. Ермолова «трещала по швам» от нападений чеченцев. При генерале А.П. Ермолове началось создание кордонной Сунженской линии, а после А.П. Ермолова, в конце Кавказской войны – ещё и Предгорной линии. При генерале А.П. Ермолове казаки возвращаются на сунженские земли, которые (применительно к территории современного г. Грозного) Ш.А. Гапуров и Д.Б. Абдурахманов назвали «...исконно чеченскими землями» [8, с. 222], как будто чеченцы и не переселялись сюда с Кавказских гор в XVII–XVIII вв., о чем эти авторы сообщали раньше. Согласно Н.И. Штанько, генерал А.П. Ермолов «...не считал занятие Сунжи завоеванием новых земель, а только возвращением их прежним владельцам» [17, с. 92], то есть казакам.
В 1818 г. отряд под начальством генерала А.П. Ермолова заложил на левом берегу Сунжи крепость Грозную, которая реально обезопасила Терскую оборонительную линию от беспрестанных нападений чеченцев и сделала жизнь казачьего и гражданского населения на Тереке несравненно спокойнее. Возникновение крепости Грозной, получившей в 1871 г. статус окружного города, открытие в 1893 г. вблизи г. Грозного промышленных залежей нефти [18] сыграли выдающуюся роль в освоении Россией восточно-кавказских предгорий. Начиная с 1845 г. генерал Н.П. Слепцов закладывает на Сунже, где прежде находились только укрепления, казачьи станицы, из цепи которых затем образовалась Сунженская линия. С окончанием в 1859 г. войны в Чечне и Дагестане и уходом части карабулаков (ортсхойцев) в Турцию, на освободившихся от них землях компактно селятся чеченцы  (нынешний Ачхой-Мартановский район), ингуши (нынешние Назрановский и Малгобекский районы) и казаки (нынешние Сунженский и Галашкинский районы). По итогам кровопролитной Кавказской войны казаки заняли и освоили часть земель, ныне относящихся к Грозненскому, Сунженскому и Гудермесскому районам.
В 40–60-е гг. XIX в. вдоль северного подножия Черных гор постепенно формируется самая южная, Передовая кордонная линия (крепость Воздвиженская, укрепления Хаби-Шавдонское, Шалинское, Нестеровское, Ачхоевское, Эрсеноевское и др.). В пределах Черных гор на землях карабулаков, ушедших в Турцию, в долинах рек Асса и Фортанга основываются «лесогорные» казачьи станицы (Галашевская, Фельдмаршальская, Датыхская и др.). В глубине гор Чечни и Дагестана возводятся крупные русские крепости (Ведено, Шатой, Темир-Хан-Шура и др.), вокруг которых с течением времени возникают большие слободы [19]. В конце Кавказской войны в горах строятся и небольшие русские укрепления (Аргунское, Зонах, Башин-Кале, Таузень) как промежуточные опорные и складочные пункты, выполнявшие вспомогательные задачи на военно-стратегических
коммуникациях. В 1858 г. около аула Итум-Кале – бывшего наибского центра в имамате Шамиля – сооружается укрепление Евдокимовское , самое удаленное русское укрепление в горах Чечни.
Под защитой кордонных линий – Терской, Сунженской и Передовой – сложились нормальные условия для хозяйственно-бытовой жизни и численного воспроизводства не только войскового казачьего (в том числе казачье-осетинского, казачье-татарского, казачье-грузинского и казачье-кабардинского) населения, но и всего многонационального гражданского (русского крестьянского и иногороднего, малороссийского, армянского, еврейского, татарского, польского, немецкого, персидского и иного) населения на территории бассейна среднего и нижнего Терека. Согласно данным Первой всеобщей переписи населения Российской империи [20], общая численность населения Терской области в 1897 г. составляла почти 934 тыс. чел., из них на долю русской национальности (великоруссы, малороссы, белоруссы) приходилось 33,69%, чеченцев – 23,91%, осетин – 10,35%, кабардинцев – 9,0%, ингушей – 5,05%. Незадолго до Великой Октябрьской социалистической революции, или Октябрьского переворота 1917 г., в Терской области проживало более 1 млн 235 тыс. чел., в том числе чеченцев – 245 538 чел., осетин – 139 784, кабардинцев – 101 189, ингушей – 56 367, кумыков – 34 232 чел. [21]. Терское казачье
войско в 1915 г. насчитывало 252 тыс. чел. войскового населения [9]. Кроме того, в бассейне среднего и нижнего Терека проживало многочисленное городское и крестьянское русское население. Русская колонизация на востоке Северного Кавказа во второй этап достигла своего
исторического максимума.
Третий этап связан с катастрофическими для Российской империи событиями 1917 г., последующей многолетней и кровавой гражданской войной и утверждением советской власти. В бассейне среднего и нижнего Терека вскоре после февральской революции 1917 г. вспыхнула межнациональная вражда. В апреле начались нападения горцев на казачьи хутора и русские слободы – Воздвиженскую, Ведено, Хасав-Юрт. Немного позже
чеченцы уничтожили казачий хутор Сорохтиновский. В сентябре 1917 г. началось массовое изгнание кумыками и чеченцами-аккинцами «русскоязычного» (русского, молдавского и немецкого) сельского населения Хасав-Юртовского округа: с лица земли было буквально сметено свыше 170 поселений [22]. В их числе – 12 цветущих немецких колоний (так называемых «колонок», или «львовских номеров»), располагавшихся, согласно устной
информации почвоведа и географа С.В. Зонна, на северной низменности нынешнего Дагестана.
На протяжении всего 1917 г. на территории среднего и нижнего Терека происходили нападения на станицы, хутора и аулы, а в 1918 г. здесь разгорелась война между белыми и красными. Терские казаки, верные данной царю присяге («Кому присягал, тому и служи»), в своем большинстве не поддержали советскую власть и оказали ей упорное сопротивление. Особенно ожесточенной была кровавая бойня, вспыхнувшая между белоказачьей  станицей Грозненской и пролетарским г. Грозным [23], закончившаяся победой пролетариата.
Во время гражданской войны терское казачество подверглось жесточайшим репрессиям со стороны советской власти. Сегодня хорошо известно о трагедии многих народов СССР, в том числе чеченцев и ингушей, подвергшихся сталинской депортации. Но вот о трагедии терского и сунженского казачества, которое ещё раньше чеченцев и ингушей (и зачастую при их непосредственном активном участии) попало под молот убийственных репрессий и депортаций, известно мало. Между тем победившая на Тереке советская власть учинила погромы  казачьих станиц: начались массовые расстрелы казаков, в особенности казачьих офицеров, конфискации и принудительные переселения станичников. В частности, по свидетельству казачки М.С. Осколковой (в девичестве Драчёвой), родившейся в июле 1894 г. в станице Закан-Юртовской (впоследствии Романовской), после окончательного занятия станицы войсками красных на выгонах начались расстрелы казаков, включая подростков и стариков – всех, кто был способен носить оружие. Остальных романовских казаков – женщин, детей, немощных
стариков – поголовно выселяли из станицы в чужие края (записано нами в г. Грозном 1 апреля 1991 г.).
Ликвидированные станицы бывшей Сунженской линии (например, Михайловская, Самашкинская, Романовская, Ермоловская, Сунженская, Тарская, Фельдмаршальская) и их юртовые наделы советская власть передала горцам Чечни и Ингушетии в благодарность за помощь, оказанную в борьбе с терским казачеством.
Победа советской власти заставила часть терских казаков (около 2000 чел.), ведомых войсковым атаманом генералом Г.А. Вдовенко, покинуть родную землю и эмигрировать из России [9]. Для многих казаков гражданская война продолжилась с нападением фашистской Германии на СССР, когда они вступили в Русский корпус и в составе немецких войск воевали с коммунистической Россией. Великая трагедия русского народа получила дальнейшее развитие: представители древних казачьих родов, веками проливавших кровь за матушку-Россию, а в Первую мировую войну геройски бившиеся с германцами и австро-венграми, во Вторую мировую войну
вместе с германцами сражались против России, к тому времени советской.
В гражданскую войну и первое десятилетие советской власти терское казачество попало под сокрушительный удар репрессивной государственной машины, от которого не оправилось и по сей день. Советская власть подкосила под корень старожильческое русское население бассейна Терека. Уцелевшие после красноармейского террора некогда многотысячные терские станицы опустели вследствие понесенных прямых людских потерь, принудительного переселения и добровольного исхода казачьих семей, спасавшихся от репрессий. В половой структуре казачьего населения произошел серьезный перекос, выразившийся в резком преобладании женщин
над мужчинами (из-за гибели казаков на фронтах Первой мировой и гражданской войны). Вышеуказанные катаклизмы в совокупности своей привели к разрушению воспроизводственных функций казачьего (как и вообще русского) населения, утрате вековых семейно-бытовых традиций, в том числе и традиции многодетности.
В советское время стала практиковаться новая расселенческая политика, в соответствии с которой поощрялось переселение горцев Чечни, Ингушетии и Дагестана на предгорные равнины и низменности. Тем самым было положено начало сужению ареалов не только русского, но и кумыкского и ногайского населения.
Немало способствовавшие победе советской власти в борьбе с терскими казаками и деникинскими войсками чеченцы и ингуши в 1944 г. сами попали под гибельную депортацию в восточные районы СССР, где находились до 1957 г. В годы сталинской депортации чеченцев и ингушей территория их прежнего расселения была занята другими народами. Большую часть упраздненной Чечено-Ингушской АССР заняли русские переселенцы, приглашенные руководством страны из центральных областей России, разоренных немецко-фашистскими войсками. Восточные районы Чечни заселили дагестанцы, южные районы Чечни и Ингушетии – грузины, равнинную часть Ингушетии – осетины. В 1944–1957 гг. произошло некоторое расширение ареала русского народа. На предгорной равнине на местах опустевших чеченских аулов образуются селения с преобладающим русским населением: Междуречье (Шали), Красноармейское (Урус-Мартан), Благодатное (Гехи), Новосельское (Ачхой-Мартан), Предгорное (Старые Атаги), Майское (Новые Атаги), Свободное (Гойты), Калиновка (Чечен-Аул), Курганное (Белгатой), Подлесное (Сержень-Юрт). Как и в царское время, населенные пункты с русским населением появляются в горах Чечни и Ингушетии: Советское (Шатой), Каменка (Хал-Килой), Малое (Малые Варанды), Первомайское (Галашки), Луговое (Мужичи). Причем, многие русские селения возникли в таких местностях, где их не было в царское время: Пионерское (Чишки), Двуречье (Дачу-Барзой), Трехгорье (Улус-
Керт), Солнечное (Гатен-Кале, или Асламбек-Шерипово), Заречное (Вашиндарой) и др.
Вышедшее из под контроля советских властей лавинообразное возвращение чеченцев и ингушей на родину из сталинской ссылки привело к очередной трагедии русского населения, размещенного на вайнахских землях.
Русское население, только что отстроившееся и освоившееся на новых местах жительства, изгонялось чеченцами из домов посредством угрозы физической расправы и частого применения грубого насилия. В результате возник некоторый миграционный отток русских жителей с территории средней части бассейна Терека, которые вынуждены были оставлять чеченцам недвижимое и движимое имущество.
Последующие десятилетия характеризовались постепенным убыванием численности русского населения и увеличением численного состава титульных наций в автономных республиках. Подобная тенденция объяснялась, во-первых, несравненно более высокими темпами естественного прироста кавказского горского населения по сравнению с русским населением; во-вторых, вселением многочисленных представителей горских народов в станицы, селения и города, в которых исторически доминировало русское население; и, в-третьих, возросшей дискомфортностью жизни русского населения в бытовой, социально-экономической и образовательной сферах.
Четвертый этап, начавшийся с горбачевской перестройки (1985 г.) и продолжающийся по сей день, можно считать финальным в многовековом процессе русской колонизации восточно-кавказских предгорий. Очередные революционные потрясения, зародившиеся в центре страны, разрушительным валом прокатились по кавказской периферии. Обвальный, катастрофический исход русского (как и украинского, армянского, еврейского, татарского и другого не титульного) населения из Чечни, Ингушетии и Дагестана определили следующие исторические события: развал СССР и резкое ослабление центральной государственной власти в России, дестабилизация
общественно-политической обстановки в Чечне и провозглашение ее государственной независимости, чеченские войны (крайне неудачная ельцинская военная акция по наведению конституционного порядка и успешная в целом путинская контртеррористическая операция), невиданный доселе всплеск криминала и терроризма.
За годы перестройки и проведения в России демократических реформ кардинально изменился национальный, языковой и религиозный состав населения, проживающего в бассейне среднего и нижнего течения Терека.
На месте ветхих и низких казачьих хатенок, обнесенных плетнями, и скромных домовладений русских горожан, теперь громоздятся высокие кирпичные коробки добротных и просторных домов с капитальными глухими заборами и навесами. Владельцы этих домов – вчерашние или позавчерашние горцы, вселившиеся в вековые терские и сунженские станицы и некогда многонациональные города и поселки с преимущественно русским населением, вынужденно покинувшим родные места в годы очередного лихолетья. Русская речь теперь звучит
здесь не часто. Зато часто звучит чеченская, аварская, даргинская или ингушская речь...
В городах и станицах, на месте уничтоженных в советское время православных церквей и соборов, армянских церквей, еврейских синагог, польских костелов и староверческих скитов ныне возведены чеченские, дагестанские и ингушские мечети. Весьма символичен в этом отношении г. Грозный, в котором центральная мечеть имени Ахмат-Хаджи Кадырова и прилегающая к ней площадь построены большей частью на том месте, которое еще на заре советской власти занимали культовые объекты трех направлений христианства: православный собор  святых Косьмы и Дамиана, армянская апостольская церковь и католическая церковь Сердца Иисуса.
Итоговым результатом национальной политики, проводившейся в терском регионе в советское и постсоветское время, можно считать превращение ранее многонациональных территорий в сугубо однонациональные.
Так, в сегодняшней Чечне русские составляют всего 3,7%, а в Ингушетии около 1% от общей численности населения. В этих республиках сегодня нет ни одного населенного пункта с численным преобладанием русского населения. В многонациональном Дагестане на долю русских сегодня приходится около 4% [24].
Ничтожное количество русских, пока еще проживающих на территории среднего и нижнего Терека, представлено главным образом людьми престарелого (не детородного) возраста. Для данной возрастной категории характерна повышенная естественная убыль населения. За вычетом временно находящихся в регионе военнослужащих, пограничников, сотрудников силовых структур и административных учреждений, а также членов их семей, прибывших из других регионов России, численность коренного русского населения приблизится к нулю.
Нынешняя ситуация с численностью коренного русского населения на территории среднего и нижнего Терека примерно соответствует таковой, которая существовала здесь в XVII в. В расселении коренного русского и титульного населения национальных республик произошли беспрецедентные изменения. Русские почти полностью покинули, а титульные народы массово заселили оставленные ими территории, пионерами в заселении и освоении которых являлись терские казаки. Нынешнее масштабное расселение титульных народов горских республик на территории среднего и нижнего Терека несоизмеримо превзошло ситуацию с их территориальным
размещением в XVI в., когда с прибытием на Кавказ казаков начался первый этап русской колонизации.
«Россия там, где русские» [24, с. 513]. Смысл этого простого тезиса на многочисленном жертвенном опыте Кавказской войны осознали еще царские генералы: пока во время похода войска занимают какую-то местность, она российская. С отходом войск местность становится сразу неприятельской. Большие человеческие и материальные потери в ходе Кавказской войны вынудили царское правительство перейти к закреплению кавказских земель за Россией путем создания казачьих станиц – постоянных поселений с вооруженным населением. Замирение края произошло, в том числе, и благодаря этому. В советское и постсоветское время установившийся при царском режиме баланс национальных сил был разрушен. Произошедший массовый исход русского населения с территории среднего и нижнего Терека привел к тому, что геополитические позиции России в этом регионе оказались отброшенными на сотни лет назад [25]. Одновременно кардинально улучшились стартовые позиции для деятельности национал-сепаратистских сил, стремящихся отделить северокавказские субъекты от России.

Источники и литература
1. Ширавова З.М. К вопросу о формировании русского населения в Дагестане (середина XVI – начало XVII в.) // Известия Самарского научного центра РАН. 2009. Т. 11. No 6. С. 13–16.
2. Виноградов В.Б., Магомадова Т.С. Где стояли Сунженские городки? // Вопросы истории. 1972. No 7. С. 205–208.
3. Виноградов В.Б., Магомадова Т.С. О месте первоначального расселения гребенских казаков // Советская этнография.
1972. No 3. С. 31–42.
4. Виноградов В.Б., Магомадова Т.С. О времени заселения гребенскими казаками левого берега Терека // История СССР.
1975. No 6. С. 160–164.
5. Мужухоев М.Б., Плиев А.А. Об одной попытке определения места первоначального расселения гребенских казаков //
Вопросы истории Чечено-Ингушетии. Т. X. Грозный: Чеч.-Инг. кн. изд-во, 1976. С. 351–358.
6. Ахмадов Я.З. Очерки политической истории народов Северного Кавказа в XVI–XVII вв. Грозный: Чеч.-
Инг. кн. Изд-во, 1988. 176 с.
7. О поселении на Тереке кизлярских, гребенских и моздокских, а внутри Ставропольской губернии, по ныне существующей почтовой дороге, волжских и хопёрских казаков // Кавказский календарь на 1858 год. Тифлис, 1857. С. 313–325.
8. Гапуров Ш.А., Абдурахманов Д.Б. Россия и Чечня (последняя треть XVIII – первая половина XIX в.). Грозный: Изд-во
АН Чеченской Республики, 2009. 522 с.
9. Дёмушкин Д.И. Четыреста лет // Родной Терек (США, Монтерей). 1981. No 10. С. 7–10.
10. Зинин Н.И. 400 лет тому назад // Родной Терек (США, Монтерей). 1981. No 10. С. 5–6.
11. Протопопов Н.Н. 400 лет службы России // Родной Терек (США, Монтерей). 1981. No 10. С. 3–4.
12. Гребенец Ф.С. Новогладковская станица в ее прошлом и настоящем // Сборник материалов для описания местностей
и племен Кавказа. Тифлис, 1915. Вып. 44. С. 77–116.
13. Головлёв А.А. О названиях малых рек высокогорной Чечни // Проблемы рационального использования и охраны малых рек: тез. докл. регионал. конф. 13–17 мая 1987 г. / Чеч.-Инг. гос. ун-т им. Л.Н. Толстого. Грозный, 1987. С. 29–30.
14. Головлёв А.А. Тайпы и их роль в жизни чеченского народа: матер. Междунар. науч. конф. 23-24 окт. 2003 г. / Калмыцк. гос. ун-т. Элиста, 2003. С. 170–172.
15. Головлёв А.А. Историко-географический очерк станицы Грозненской. Ульяновск: Изд-во Качалин А.В., 2009. 118 с.
16. Властов Г.К. Война в Большой Чечне. СПб., 1856. 60 с.
17. Штанько Н.И. История города Грозного (Отрывок из книги) // Известия Грозненского областного института и музея краеведения. Грозный, 1948. Вып. 1. С. 89–128.
18. Головлёв А.А. Этапы и факторы формирования населения г. Грозного (1818–1998 гг.) // Известия Русского географического общества. 2000. Т. 132. Вып. 1. С. 72–83.
19. Головлёв А.А. Воздвиженская слобода в Чечне (Историко-географический портрет) // Сельская Россия: прошлое и настоящее: докл. и сообщ. девятой российской науч.-практ. конф. / Всерос. научн. и культ.-просвет. о-во «Энциклопедия российских деревень» и др. М., 2004. Вып. 3. С. 117–121.
20. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. LXVIII. Терская область. СПб.: Издание центрального статистического комитета МВД, 1905. 236 с.
21. Обзор Терской области за 1912 год // Терский календарь на 1914 год / Издание Терского областного статистического комитета. Владикавказ: Типография Терского областного правления, 1913. Вып. 23. С. 1–108.
22. Дунюшкин Е.И. 1917 год: русско-чеченские контакты // Вопросы северокавказской истории.
Вып.1 / Армавирск. гос. пед. ин-т. Армавир, 1996. С. 73–79.
23. Занкисов П.В. Грозненский фронт // Памяти годовщины восстания терского казачества 23 июня 1918 – 23 июня 1919. Пятигорск, 1919. С. 46–48.
24. Дударев С.Л. Россия там, где русские (к современному положению русских и «русскоязычных»
на Северном Кавказе) // Сборник научных работ Сергея Леонидовича Дударева: Статьи, материалы, рецензии. К 60-летию со дня рождения / Отв. ред. В.Б. Виноградов. М.: Илекса, 2011. С. 513–518.
25. Головлёв А.А. К исторической и политической географии терских станиц // Сельская Россия: прошлое и настоящее: докл. и сообщ. Седьмой российской юбил. науч.-практ. конф. (Тула, 26–28 ноября 1999 г.) / Всерос. научн. и культ.-просвет. о-во «Энциклопедия российских деревень» и др. М., 1999. С. 7

*) Головлёв Алексей Алексеевич (Самара) – доктор географических наук, профессор кафедры экологии Самарского государственного экономического университета, e-mail: ecology@samsu.ru.
[Историческая демография. 2013. № 2.]
https://illhkomisc.ru/wp-content/upload … 2013_2.pdf

2. Этнический состав Терского казачьего войска

      Этнический состав Терского войска связан с особенностями его возникновения и развития. Вопросы формирования терского казачества широко освещены в литературе, мы же возьмём в качестве основы хронологию событий из работ С.И. Писарева [28], «Казачьи войска» [17] и Д.И. Дёмушкина [14].

     Основоположниками Терского войска являлись гребенские казаки, жившие в предгорьях Северного Кавказа уже в то время, когда в Крыму правил могущественный крымский хан, а на Волге стояли Казанское и Астраханское ханства. Предками гребенских казаков, по одной версии, были новгородские ушкуйники (об этом свидетельствует тот факт, что на некоторых знамёнах ТКВ имелся новгородский герб), а по другой версии – рязанские и червлёные казаки, переселившиеся на Терек около 1520 г. Причём, часть переселенцев обосновалась в низовьях Терека, а большая часть – на гребнях в кавказских предгорьях. В 1577 г. в непосредственной близости от гребенских городков (станиц), напротив устья р. Сунжи, царский воевода Лукьян Новосильцев поставил крепость Терки. Несколько позже гребенских казаков, под защитой камышей и плавней Терека, возникло низовое терское казачество, сложившееся из различных этнических элементов (не только рязанских и червлёных казаков, но и донских, волгских и яицких казаков, грузин, поляков и черкесов). В 1711 г. гребенские казаки перешли с правобережных гребней Терека на левый, низменный берег этой реки, где поселились в пяти станицах (Червлённой, Щедринской, Старогладковской, Курдюковской и Новогладковской). В дальнейшее время Новогладковская станица по причине частых опустошительных разливов Терека была перебазирована на безопасное расстояние от его побережья и переименована в Гребенскую.

     По мере закрепления Русского государства на Тереке, гребенские казаки теряли былую вольность. Перейдя под руку московских государей, гребенцы стали линейными казаками, нёсшими кордонную службу на Терской линии.

     В 1722 г. в новую крепость Святого Креста, построенную на р. Сулак при слиянии её с р. Аграханью, были переселены казаки с Терека и 1 000 семей донских казаков. Так в 1724 г. возникло Аграханское казачье войско, которое позднее было переведено в г. Кизляр и разделилось на два войска: терские казаки образовали Терское Кизлярское казачье войско (станицы Александрийская и Кизлярская), а донские казаки – Терское Семейное казачье войско (станицы Бороздинская, Дубовская и Каргалинская). Оба этих войска, как и все терские и кубанские казаки, в соответствии с указом императора Николая I, в 1832 г. вошли в состав Кавказского линейного казачьего войска.

     По указу императрицы Екатерины II в 1770 г. на левом берегу Терека между крепостью Моздок (которая охранялась гребенскими и терскими казаками и горской казачьей командой в 100 чел.) и Червлённой станицей были поселены 517 семей волгских казаков во главе с 5 есаулами. Волгские казаки основали пять станиц: Галюгаевскую, Ищёрскую, Мекенскую, Наурскую и Калиновскую. Каждая станица выставляла сотню, а все станицы образовывали пятисотенный Моздокский полк во главе с полковником И.Д. Савельевым.

     Начиная с 1770 г. в формировании населения терских станиц, в том числе их этнического состава, активно участвуют российские власти, укреплявшие южные границы государства. Поэтому для защиты от набегов непокорных горцев на уязвимых участках левобережья Терека водворяются новые станицы, а в древнейшие гребенские станицы понемногу подселяются крестьяне-малоруссы, отставные женатые солдаты и разнородные этнические группы, зачисленные в казаки. Пожалуй, первой этнической группой, осевшей на левобережье Терека и влившейся в состав терских казаков, стали крещёные калмыки. Согласно И.Л. Дебу [13], число калмыков разных родов, поселившихся в станицах на Тереке, составляло почти 775 чел. П.А. Востриков [8] сообщает, что Горско-Моздокский полк был усилен 200 кибитками крещёных калмыков, поэтому в начале XX в. в одной только Наурской станице из 6 135 коренных жителей насчитывалось 511 калмыков.

      В 1777 г. с Волги были переселены остававшиеся там казаки, которые образовали Волгский казачий полк из Александровской, Георгиевской, Марьинской, Павловской (Павлодольской), Солдатской и Екатериноградской станиц. В 1824 г. из горской казачьей команды (2) , станиц Луковской и Екатериноградской, русских и осетинских селений был сформирован Горский казачий полк, заслонивший от неприятеля пространство, расположенное между Волгским и Моздокским полками. Горский и Моздокский полки в 1871 г. были объединены в Горско-Моздокский казачий полк.

     В 1838 г. для обеспечения безопасности Военно-Грузинской дороги на Северный Кавказ были переселены 1-й и 2-й полки Малороссийского казачьего войска, размещённые в четырёх станицах (Змейская, Николаевская, Ардонская и Архонская) и образовавшие Владикавказский казачий полк.

     Начиная с 1845 г. на Сунже и её притоках основываются станицы Сунженской кордонной линии. По жребию, общественным приговорам или добровольному желанию на новую кордонную линию переселяются терские, кубанские и донские казаки, отставные женатые солдаты и выходцы из различных губерний Российской империи, зачисленные в казачье сословие.

      В 40-60-е гг. XIX в. на территории средней и нижней части бассейна Сунжи строятся станицы: Троицкая, Сунженская (Слепцовская), Карабулакская, Михайловская, Самашкинская, Закан-юртовская (Романовская), Алхан-юртовская (Ермоловская), Ассинская, Магомет- юртовская (Вознесенская), Терская, Грозненская, Чертугаевская (Петропавловская), Джалкинская (Ильинская), Горячеводская (Горячеисточненская, затем Барятинская) и Умахан- юртовская (Кахановская). В лесогорной части бассейна Сунжи на местах исторического расселения карабулаков (орцхойцев), ушедших в большом количестве после Кавказской войны в Турцию, сооружаются станицы Алкунская, Галашевская, Промежуточная, Аки-юртовская (Воронцово-Дашковская), Датыховская, Фельдмаршальская, Нестеровская, Сунженская, а в Тарской котловине, где некогда проживали кабардинцы, а после их ухода возник старейший плоскостной ингушский аул Ангушт, была заложена станица Тарская.

      Изначально казаками первых сунженских станиц комплектовался Сунженский казачий полк. Однако водворение новых станиц и увеличение численности казачьего населения позволило со временем разделить Сунженский полк на 1-й и 2-й Сунженский полки. Впоследствии сунженские полки были объединены с Владикавказским казачьим полком и образовали 1-й, 2-й и 3-й Сунженско-Владикавказские казачьи полки.

     Существовавшее с 1832 г. Кавказское линейное казачье войско в 1860 г. (при императоре Александре II) было разделено на Кубанское казачье войско и Терское казачье войско, состоявшее примерно из 70 станиц (3). Терский войсковой штаб разместился во Владикавказе, который становится главным городом многонациональной Терской области.

      В последний период существования ТКВ (вплоть до начала 1920 г.) в его составе находились 1-й, 2-й и 3-й Кизляро-Гребенские полки, 1-й, 2-й и 3-й Волгские полки, 1-й, 2-й и
3-й Горско-Моздокские полки и 1-й, 2-й и 3-й Сунженско-Владикавказские полки. Активное участие терского казачества в Первой мировой (Великой) войне, а потом в гражданской войне, привело к тому, что в канун утверждения советской власти на Тереке терские казачьи полки были сильно обескровлены. Их численность уменьшилась в 2-3 раза по сравнению с прежней штатной численностью строевого полка [10].

     Как видно из вышеизложенного, Гребенское войско – старейший структурный компонент ТКВ, его историческое «ядро», а гребенские казаки – первые русские (великорусские) поселенцы на Северном Кавказе. Будучи изначально вольным и не подчиняясь московским государям, Гребенское войско расселилось в кавказских предгорьях, в ближайшем соседстве с горскими народами. Как и горцы, гребенцы занимались не только сельским хозяйством, но и совершали набеги на своих соседей (брали пленников, уводили домашний скот). Несмотря на взаимные грабежи и разбои, гребенцы и горцы роднились друг с другом посредством насильственного или мирного взятия жён.

     Кроме того, к гребенцам по различным причинам (например, из-за кровной мести или нежелания принимать ислам) уходили горские выходцы. Поэтому некоторые фамилии гребенских казаков произошли по отцовской линии от чеченцев (в основном от представителей тайпов гуной и варандой).

      Смешанные браки, происходившие на протяжении длительного периода, привели к тому, что антропологически многие гребенские казаки больше напоминали кавказских горцев, чем великоруссов (рис. 2). В Гребенском войске служило больше всего казаков, говоривших по-кумыкски и по-чеченски.

     Как нам уже известно, станицу Бороздинскую, относившуюся к Терскому Семейному казачьему войску, основали донские казаки. По сведениям Е. Бутовой [4], к донским старожилам в Бороздинскую станицу были разновременно подселены: в 1819 г. выведенные генералом от инфантерии А.П. Ермоловым из глубины Кавказских гор беглые солдаты из числа казанских татар, в 1837 г. – пленённые генерал-майором К.К. Фезе тавлинцы (4) и в 1847 г. – выходцы из Харьковской губернии. Все вышеуказанные группы переселенцев были зачислены в казачье сословие.

      В начале XIX в. на Моздокской равнине в левобережье Терека возникли селения Черноярское и Новоосетинское, основанные осетинами (дигорцами и иронцами), вышедшими из ущелий Центрального Кавказа. Главные причины, обусловившие переселение осетин в Притеречье – малоземелье (безземелье) и конфликты с кабардинскими князьями. При формировании Горского казачьего полка моздокские осетины включаются в состав этого полка, а их селения становятся станицами Черноярской и Новоосетинской (5) .

      Черноярская и Новоосетинская станицы в этническом отношении выделялись среди всех терских станиц. Во-первых, в отличие от остальных станиц терских казаков, в Черноярской и Новоосетинской абсолютно доминировало нерусское (осетинское) население. Во-вторых, осетины-казаки (рис. 3) были этнически разнородны. Население осетинских станиц состояло из этнических групп «цайта», «ераште» и «ирадта». В-третьих, осетины-казаки говорили на диалектах и говорах осетинского языка, принадлежащего к иранской группе индоевропейской семьи. Ираноязычные станицы – уникальное явление не только для ТКВ, но и для всех казачьих войск Российской империи.

      Кабардинцы-казаки, служившие сначала в Горской казачьей команде, а затем в Горском и Горско-Моздокском казачьих полках, жили в Горской станице. В 1868 г. Горская станица была упразднена, а её жители в количестве 150 семейств (6) были присоединены к Луковской станице. В последующее время почти все кабардинцы-казаки постепенно переселились на Эристовский канал и далее в степь до самой р. Куры, где образовали четыре больших хутора по 20-50 дворов и небольшие хутора по 2-3 двора [38].

      Первое упоминание о грузинах, живших при Новогладковской станице в так называемом Грузинском поселении из 20 дворов, обнаруживается в труде И.Л. Дебу [13]. По сведениям этого автора, Грузинское поселение основали люди, вышедшие из горского плена на Терскую линию более 40 лет тому назад. В статье о Новогладковской станице [38] также содержится упоминание о бежавших из плена грузинах, обращенных в казачье сословие и поселённых в Шелковской и Александро-Невской станицах.

     По данным [38], в 1832 г. произошло зачисление грузин Шелкозаводского селения в войсковое казачье сословие. Этнографические сведения об Александро-Невской (по-грузински «Сасоплы») и Шелкозаводской («Сарапани») станицах, возникших на нижнем Тереке в 1838 г. и частично населённых грузинами-казаками, публикует Д.И. Аракчиев [2]. В обеих станицах насчитывалось примерно по 60 дворов грузин-казаков. Все грузины-казаки свободно говорили по-грузински и по-русски, а в станице Шелкозаводской – ещё по-армянски и по-кумыкски. Песни шелкозаводских грузин-казаков указали Д.И. Аракчиеву на их историческую прародину – Кахетию. В частности, песня «Алило», услышанная Д.И. Аракчиевым в Шелкозаводской станице, в пределах Грузии в то время исполнялась только в Кахетии.

     По сведениям А. Борисова [3], свыше половины жителей Шелковской станицы (308 чел.) являлись грузинами. Л.Б. Заседателева [15] также отмечает, что грузины-казаки населяли станицу Шелковскую.

     «Племенной состав» казачьего населения Новогладковской станицы был неоднородным. Коренными станичниками являлись великоруссы – так называемые «старожители». Подселённые к старожителям в 1848 г. выходцы из Малороссии (из Харьковской губернии) именовались «хохлами», а потомки беглых солдат из казанских татар – «татарами» [38. С. 241].

     Ф.С. Гребенец [11] сообщает данные о татарах-казаках, живших в станицах Новогладковской и Щедринской. Их предки – казанские татары – во время Кавказской войны бежали из русской армии в горы к имаму Шамилю. Поселившись в аулах и женившись на местных женщинах, они приобрели облик горцев. С окончанием Кавказской войны беглые казанцы с семьями передались русскому царю и были в 1860 г. вместе с малоруссами причислены к казакам. Татары-казаки населяли западную окраину Новогладковской станицы (окрестности Черновского леса) и по жизненному укладу ничем не отличались от живших на правом берегу Терека кумыков.

     В первой трети XIX в. предпринимались попытки причислить в казачье сословие армян. Так, в 1832 г. правительство предложило жителям Шелкозаводского селения зачислиться в казачье сословие. Однако армяне не согласились, продали свои виноградные сады и покинули селение [38]. Как сообщает Л. Гукасянц [12], в том же году армяне с. Карабаглы [теперь в Тарумовском районе Республики Дагестан. – А.Г.] были обращены в казачье сословие. По просьбам армян, через два года их исключили из казачьего сословия.

      В равнинной и предгорной части бассейна Терека существовали станицы, в значительной степени населённые малоруссами или отставными женатыми солдатами кавказских полков, зачисленными в казачье сословие. Например, население станицы Прохладной полностью состояло из малоруссов-казаков. Немало малоруссов-казаков числилось в Архонской, Николаевской (на р. Урсдон), Ессентукской, Кисловодской и других терских станицах. Станицы Солдатская, Николаевская (на р. Терек) (7) и Грозненская частично или полностью состояли из потомков старослуживых кавказских солдат, приписанных вместе с их семьями к казачьему сословию [38, 10]. Грозненские казаки (рис. 4, 5) – потомки 154 семейств отставных нижних чинов Куринского егерского полка – мало чем отличались от гребенских казаков (рис. 6, 7).

      По С.И. Писареву [28], в середине XIX в. казаков инородческого (нерусского) происхождения в Кизляро-Гребенском полку числилось 7,2%, в Горско-Моздокском полку – 4,3%, а в целом по Терскому войску – 2,3%. Об этнической неоднородности казачьего населения терских станиц можно судить по данным о родных языках, зафиксированным Первой всеобщей переписью населения Российской империи 1897 г. [27]. Согласно результатам переписи, из общей численности войскового населения Терской области своим родным языком считали: великорусский – 87,0%, малорусский – 9,8%, осетинский – 0,9%, белорусский – 0,4%, грузинский – 0,3%, татарский – 0,2%, черкесский и другие языки кавказских горцев – 1,4%.

3. Исторические судьбы казаков Терского войска

      Первая мировая война опустошила и обескровила станицы терских казаков, которые всеми тремя очередями были мобилизованы в строевые полки. Большинство казаков направилось в действующую армию на Юго-Западный и Кавказский фронты. Однако боевые потери, понесённые терскими казаками в Великую войну в сражениях с австро-венгерскими и турецкими войсками, в количественном отношении были несовместимы с теми боевыми потерями, которые терцы понесли в междоусобной гражданской войне на Тереке.

     Тяжёлая судьба ожидала Терское войско после 1917 г. В период межнациональной розни в Терской области первыми погибли станицы терских казаков, разгромленные отрядами ингушей и чеченцев – Фельдмаршальская и Кахановская. В гражданскую войну большинство терских казаков, следуя вековому завету отцов – «Кому присягал, тому и служи» – выступило против победившей на Тереке новой, советской власти. Восстание терских казаков против советской власти произошло в 1918-1919 гг., но после изнурительной борьбы оно потерпело поражение [25]. В упорных и кровопролитных сражениях с Красной армией терские казаки понесли тяжёлые потери и вынуждены были отступить. Занятие Терской области Добровольческой армией генерал-лейтенанта А.И. Деникина позволило терским казакам ненадолго восстановить контроль над опустевшими и разорёнными родными станицами.

      С окончательным утверждением советской власти на территории Терской области в марте 1920 г. примерно 2 000 терских казаков – побеждённых, но непокорённых – возглавляемых войсковым атаманом Терского казачьего войска генерал-лейтенантом Г.А. Вдовенко и Терским войсковым правительством под председательством есаула Е.А. Букановского, навсегда покинули Родину [14]. Часть исторических реликвий Терского войска была спасена и в разное время вывезена в дальнее зарубежье. В частности, в деревне Фривуд Эйкерс (штат Нью-Джерси, США), в храме великомученика Георгия Победоносца, хранится тайно доставленная из СССР терская регалия – штандарт 1-го Кизляро-Гребенского Его Величества полка, а в церковной ограде храма находится памятник «Терским казакам, умершим в изгнании» [26].

      Терское войсковое население, оставшееся на Родине, подверглось жестоким репрессиям. В наше время хорошо известно о сталинских депортациях народов СССР, однако задолго до них репрессиям и депортации подверглось терское казачество. По информации И.Д. Свиридова [32], терские казаки были разделены на три категории. К первой категории причислялись все офицеры и рядовые казаки, которые воевали против советской власти или были заподозрены в антиcоветизме, как и вообще многие казаки мужского пола, способные носить оружие. Все они были расстреляны. Женщины, дети и старики из этих станиц были поголовно выселены и отправлены в дальние края. Вторая категория терских казаков также выселялась из родных станиц, но им на одну семью выдавалась подвода, на которой разрешалось вывезти часть движимого имущества. Терским казакам, включённым в третью категорию – сочувствовавшим советской власти – разрешили вывезти из своих станиц всё движимое имущество. Юртовые земли и дворы поголовно выселенных и упразднённых советской властью сунженских станиц были переданы горцам – чеченцам и ингушам (10). К станицам, отошедшим чеченцам, относились Ермоловская, Романовская, Самашкинская и Михайловская, а разгромленные и расказаченные лесогорные станицы были отданы под заселение ингушам.

     Административно юртовые земли, станицы и хутора четырёх бывших отделов ликвидированного Терского войска были включены советской властью, претворявшей ленинско-сталинскую национальную политику, в состав национальных автономий Северного Кавказа. В настоящее время бывшие земли Терского войска находятся в составе Кабардино- Балкарской Республики, Республики Северная Осетия-Алания, Ингушской Республики, Чеченской Республики и Республики Дагестан. Большая часть казачьих станиц Пятигорского отдела и несколько станиц Моздокского отдела бывшей Терской области ныне располагаются в пределах Ставропольского края.

     В Ингушетии и Чечне от былых казачьих станиц остались только их исторические названия. Станицами они называются на официальном уровне, на самом деле это уже не казачьи станицы, а ингушские и чеченские селения, в которых если и сохранилось какое-то русское (в том числе казачье) население, то в крайне незначительном количестве.

     Формировавшийся веками своеобразный полиэтнический и поликонфессиональный субэтнос терских казаков, исторически и генетически связывавший воедино славянские, монголоязычные, ираноязычные, тюркские и кавказские народы, был разрушен и рассеян в ходе гражданской войны и после окончательной победы советской власти всего за несколько лет.