Гребенские казаки

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Гребенские казаки » общий форум » Статьи по истории Терско-гребенского казачества


Статьи по истории Терско-гребенского казачества

Сообщений 1 страница 11 из 11

1

пост перенесен сюда, https://combcossack.0pk.me/viewtopic.php?id=2
чтобы не было двойного дублирования тем........
АДМИНИСТРАЦИЯ ФОРУМА

0

2

Научные проблемы гуманитарных исследований - Пятигорск, 2007. - №5. (К теме "Терцы в Кавказской войне")
О.Б.Емельянов

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ НА ТЕРСКОМ ЛЕВОБЕРЕЖЬЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА

Освоение Россией Предкавказских степей началось с берегов Те-река. Именно гребенские станицы послужили фундаментом для созда-ния пограничной линии, протянувшейся от Каспийского до Черного мо-ря. Казачий вооруженный кордон в первую очередь предназначался для защиты южнорусских степей от неприятельских вторжений.
На Кавказе столетиями шлифовалась тактика набегов на соседние народы. Первоначально основными объектами нападений являлись За-кавказские провинции, но на рубеже XVIII-XIX веков приоритеты баяч-чи (военных предводителей) стали диаметрально противоположными. Это, в первую очередь, связано с блокированием российскими войсками выходов из горных ущелий на плодородные долины Грузии. Во-вторых, города, станицы и села Предкавказья находились в состоянии оживле-ния экономической жизни. К тому же, российская граница оказалась более открытой и соответственно доступней для мелких групп горцев: от пяти до двадцати человек [см.: 1]. Однако, несмотря на участившиеся нападения, официальная политика сводилась к укреплению оборонитель-ной линии на Тереке и созданию государственного административного аппарата управления только на российской территории [см.: 2 и др.]
В Санкт-Петербурге долгое время придерживались мнения о воз-можности создания некоего федеративного государства с кавказскими народами. Весьма твердо отстаивались мирные способы «покорения» горцев с помощью торговли и просвещения. Венцом подобных рассуж-дений явилась записка адмирала Н.С.Мордвинова, написанная в 1816 году и известная под названием «Мнение о способах, коими России удобнее можно привязать к себе постепенно кавказских жителей, чем покорять их силою оружия». В этой работе доказывался вред от приме-нения оружия и на первый план выдвигались мирные отношения с севе-рокавказскими горцами. Для выполнения этого проекта предлагалось начать экономическое освоение Северного Кавказа «путем вовлечения его населения в орбиту хозяйственной жизни России» [см.: 3].
Местная администрация четко придерживалась распоряжений из столицы и всячески стремилась поддерживать добрососедские отноше-ния с горцами. Но северокавказские реалии были таковы, что затереч-ные народы «под видом мирных и благорасположенных» подъезжали к кордонной линии, выискивали слабые участки и совершали стреми-тельные захваты. По этой причине военное командование объявило в начале 1809 года во всех мирных деревнях по Сунже, «чтобы ни для ка-ких нужд к берегам нашим не подъезжали, в противном случае, если кто осмелится ослушаться, сему и будет подъезжать к нашим караулам, велено таковых стрелять» [4].
Подобные запреты не могли остановить наиболее активную часть жителей правобережных аулов. Положение на левом фланге Кавказской линии становилось все более напряженным. Особенно оно обострялось в зимнее время года, когда русло Терека на многие километры покрывалось льдом. В подобной ситуации терско-гребенские казаки, наученные горь-ким опытом, принимали дополнительные меры безопасности. Повсемест-но увеличивалось количество различных постов, пикетов и секретов. Но вести круглосуточную охрану всего левобережья из-за малочисленности населения не представлялось возможным. В результате затеречные со-седи проникали через кордоны и «чинили похищения… во всех стани-цах». В ответ на подобные действия станичники, без согласования с царской администрацией, переходили Терек и самостоятельно разреша-ли спорные вопросы, так как они делали на протяжение нескольких столетий. Старейшины правобережных «мирных деревень» жаловались на различные притеснения непосредственно главному военному коман-дованию. Генерал А.П.Тормасов, будучи последовательным сторонни-ком поддержания добрососедских отношений в регионе, предписал «строжайше воспретить терским казакам делать таковые наглости» [5].
Политика сохранения мира любой ценой привела к тому, что уже и крупные соединенные силы горцев совершали открытые нападения на станицы Восточного Предкавказья. Так, «за год, как француз в Москву приходил» более двух тысяч человек переправились через Терек у ста-ницы Червлённой, но были отбиты. Примечательно, что в этом сражении принимали участие и женщины, так же как когда-то при обороне станицы Наурской [6], за что Екатерина II «определила всем казачьим женам по смерть их пенсию» [7]. В 1813 г. еще более значительный отряд «в числе четырех тысяч собрался против Шелкозаводской… на Тереке, угрожая вторгнуться в пределы Кавказской губернии» [8].
И пока в далекой северной столице решался вопрос, каким обра-зом обустроить северокавказские земли, терско-гребенские казаки вели необъявленную оборонительную войну с горцами. На всем протяжении Терека ежедневно происходили вооруженные стычки. Набеги настолько обескровили левобережье, что жители опасались выходить за пределы станичных ворот. Генерал А.А.Вельяминов предлагал сравнить журналы происшествий на кордонной линии с момента основания крепости Гроз-ной, чтобы убедиться насколько к лучшему изменилась обстановка на Терском левобережье [9].
Возглавив Отдельный Кавказский корпус, генерал А.П.Ермолов перенес передовые оборонительные позиции на реку Сунжу, тем самым, вынудив противника заботиться о сохранении собственного имущества. В течение нескольких последующих лет в предгорных районах шли кровопролитные сражения, непосредственными участниками которых были и казаки левобережных станиц. Вооруженная борьба происходила с переменным успехом, и враждующие стороны несли огромные люд-ские и материальные потери. Относительное затишье на Терских бере-гах наступило только к 1826 году, но ненадолго [10].
В начале второй четверти XIX в. основные заботы российской ад-министрации были направлены на Закавказье. Две ожесточенные войны, последовавшие одна за другой с Персией (1826-1828 гг.) и Турцией (1828-1829 гг.), ослабили внимание военного командования в северо-восточном регионе Кавказа. Граф И.Ф.Паскевич не придал должного значения действиям Кази-муллы (Гази-Мухаммед), считая их попыткой религиозного духовенства укрепить свое влияние на горские народы. Пассивность, непоследовательность принимаемых решений, упоенность победами над двумя сильными азиатскими державами привели к тому, что выступление горцев в 1830 году по своей значимости приравнива-лось дореволюционной историографией к грозному стихийному бедст-вию (землетрясению) и заразной болезни (холере) [11].
Напряженная обстановка, сложившаяся в регионе вносила корректи-вы в повседневную жизнь на Терском левобережье. Ни один российский подданный без крайней необходимости не рисковал остаться на ночь в степи. Существовала реальная опасность попасть в плен и быть продан-ным в рабство горцам [12]. Поэтому, как бы далеко от дома не находились жители, они стремились засветло попасть за ограду ближайших станиц. Все самое ценное, что находилось в хозяйстве, хранилось в труднодос-тупных местах, так как и в своих домах казаки Восточного Предкавказья не были в полной безопасности [13].
Каждое утро с восходом солнца во все стороны отправлялись воору-женные казачьи разъезды, которые самым тщательным образом осматри-вали окрестности. Только убедившись в отсутствии подозрительных сле-дов во всех близлежащих балках и кустарниках, они возвращались в ста-ницы с докладом. После этого открывались ворота, выгонялся на пастби-ща домашний скот, и жители приступали к повседневным работам. Но ес-ли утро и день выдавались туманными, то ворота не открывались целые сутки. Жители напрасно ждали возвращения разъездов с положительными результатами осмотра местности. Подобное ожидание могло продолжать-ся несколько дней, особенно в дождливое время года, что крайне отрица-тельно сказывалось на благополучии большинства семей [14].
Основная тяжесть войны непосильным грузом легла на плечи тер-ско-гребенских казаков. Несмотря на то, что активные боевые действия практически не велись на территории Восточного Предкавказья, жизнь жителей и их имущество подвергались ежеминутной опасности. Начи-ная с 1832 года, значительные силы горцев беспрерывно атаковали по-селения левого фланга Кавказской линии. Поэтому для защиты, в пер-вую очередь, военных коммуникаций в левобережных станицах посте-пенно наращивалось количество войск за счет перемещения из других районов [см.: 15].
Однако увеличение численности армейских частей не привело к спокойствию в северокавказском регионе. К 1836 году военная ситуация обострилась настолько, что казаки не смели работать в поле, ежеминут-но ожидая нападения. Особенно трудно, из-за близости затеречных ау-лов, приходилось трем гребенским станицам - Червлённой, Щедринской и Шелкозаводской [см.: 16]. Все взрослое мужское казачье население принимало участие в военных действиях и не только по охране Терских рубежей. Так, на 4 августа 1840 года в Моздокском полку состояло 1447 казаков. Из них 818 находилось в различных «командировках», на по-стах и в конвойных командах был задействован 271 человек и 358 ожи-дали своей очереди «в резервах по станицам» [17].
В кровопролитных столкновениях казачьи сотни несли невоспол-нимые потери. О напряженности боевых действий красноречиво свиде-тельствует тот факт, что за короткое время погибли четыре командира казачьих подразделений. Первым в 1832 году, во время сражения под Гудермесом, был застрелен командир гребенцов полковник Волженский. В память о нем народная молва сложила песню: «Пыль клубится по до-роге», еще совсем недавно звучавшая в левобережных станицах. В 1839 году, при штурме крепости Ахульго в Дагестане смертельное ранение получил командир Моздокского полка майор Власов, о котором также сложили поминальную песню [см.: 18]. В этом же году, в перестрелке на одном из островов Терека погиб командир Кизлярского полка майор Ульяновский [19]. В январе 1842 года, во время отражения очередной массированной вылазки горцев на Терское левобережье, смертельное ранение получил командир Гребенского полка подполковник Л.А.Венеровский [20].
В начале 40-х годов военная обстановка в Восточном Предкавка-зье обострилась до предела. Это время по праву считается блистатель-ной эпохой Шамиля, одержавшего ряд крупных побед и максимально увеличившего территорию имамата. Для изменения ситуации от Рос-сийского правительства потребовалось максимальное увеличение чис-ленности армейских частей и полной мобилизации полков Кавказского линейного казачьего войска. В рапорте наказного атамана С.С.Николаева, отправленного командующему войсками на Кавказской линии и Черномории генералу В.И.Гурко, прямо указывалось на «со-вершенное разорение» полков из-за невзгод военного времени, «в осо-бенности Моздокского и Гребенского» [21].
Экономическое состояние левобережных казачьих станиц оказа-лось окончательно подорвано. Поэтому не случайно в 1841 году наказ-ной атаман издает приказ. В нем полковым командирам предлагалось «обратить внимание, чтобы из станиц отнюдь… никто не отлучался, а дабы не было подобных отлучек под видом снискания работ, то станич-ным начальникам вменяется в непременную обязанность теперь уже проверить в станицах, им вверенных, всех отсутствующих и привести в известность, где, кто и зачем находится, что повторять, сколько можно чаще», так как «жители обоего пола бродяжничали по области для ис-прошения милости под видом дряхлости и крайней бедности» [22].
Военные действия, продолжавшиеся в течение многих десятилетий, наложили заметный отпечаток на повседневную жизнь жителей Восточ-ного Предкавказья. Казачьи станицы, в силу сложившейся военно-политической ситуации в северокавказском регионе, оказались на передо-вой линии борьбы и несли наиболее ощутимые человеческие и матери-альные жертвы. Ежедневные опасности, связанные с угрозой постоянных нападений, приучили казаков к максимальной осторожности. Все хозяйст-венные работы за пределами станиц проходили под бдительной воору-женной охраной. Но, несмотря на все принимаемые меры предосторожно-сти, терско-гребенским казакам не всегда удавалось избежать трагических происшествий [23].
Современники всесторонне освещали различные аспекты жизни на южных рубежах Отечества. На наш взгляд, наиболее кратко и точно о повседневной ситуации высказался армейский офицер А.А.Зиссерман. Проведя четверть века на всевозможных должностях в различных угол-ках Кавказа, он писал, что «каждый шаг, среди так сказать мирной об-становки, выходя за ограду укреплений, за ближайшую черту лагеря, станицы или всякой другой стоянки, для водопоя, для покоса, для па-стьбы лошадей, для рубки дров и тому подобных надобностей, - должен был сопровождаться обстановкой военных предосторожностей, иначе не избежать было кровавой катастрофы» [24].
Таким образом, напряженная военно-политическая обстановка в Восточном Предкавказье существенно влияла не только на повседнев-ную жизнь населения, но и негативно сказывалась на хозяйственном развитии региона в целом. Лишь после окончания полномасштабных военных действий на Терских берегах, терско-гребенские казаки и се-верокавказские горцы смогли приступить к экономическому освоению края.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война. - М., 1994. – С.109-146.
2. Виноградов Б.В. Кавказ в политике государя Павла I (1796-1801гг.). - Армавир - Славянск-на-Кубани, 1995. – С.95.
3. Яндарова А.Х.-А. Первые проекты хозяйственно-экономического раз-вития народов Северного Кавказа в составе России // Россия и Се-верный Кавказ (проблемы историко-культурного единства). - Гроз-ный, 1990. – С.60.
4. Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею (далее АКАК). - Тифлис, 1869. - Т.III. – С.678.
5. АКАК. - Тифлис, 1870. - Т.IV. – С.892, 902.
6. Потто В.А. Кавказская война. Время Паскевича, или бунт Чечни. Т.V. - Ставрополь, 1994. – С.306.
7. Новейшие известия о Кавказе, собранные и пополненные Семеном Бро-невским. / Сост. И.К.Павлова. - СПб, 2004. – С.346.
8. Потто В.А. Кавказская война. От древнейших времён до Ермолова. Т.I. - Ставрополь, 1994. – С.645.
9. Вельяминов А.А. Замечание на письмо главнокомандующего дейст-вующею армиею к военному министру от 27 июля 1832 года № 67 // Кавказский сборник. Т.VII. - Тифлис, 1883. – С.90-91.
10. Потто В.А. Кавказская война. Ермоловское время. Т.II. - Ставрополь, 1994. – С.76-88.
11. Волконский Н.А. Война на Восточном Кавказе с 1824 по 1834 г. в связи с мюридизмом // Кавказский сборник. - Тифлис, 1887. - Т.XI. – С.145.
12. Иноземцева Е.И. К вопросу о политике России по пресечению рабо-торговли на Северном Кавказе в XVIII - первой половине XIX в. // Во-просы северокавказской истории. Вып.9. - Армавир, 2004. – С.21-22.
13. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК). Ф.79. Оп.1. ЛЛ.31, 43.
14. Воспоминания о Закавказском походе в 1853 и в 1854 годах // Воен-ный сборник. Т.11. № 1 - СПб., 1860. – С.142-143.
15. Неверовский А.А. О начале беспокойств в Северном и Среднем Да-гестане. - СПб., 1847. – С.33.
16. Ткачёв Г.А. Гребенские, терские и кизлярские казаки. - Владикавказ, 1911. – С.14-15.
17. Российский государственный военно-исторический архив (далее РГВИА). Ф.13454. Оп.5. ЛЛ.6-6 об.
18. Белецкая Е.М. Казачество в народном творчестве и в русской лите-ратуре XIX в. - Тверь, 2004. – С.66, 207-208.
19. Бутова Е. Станица Бороздинская, Терской области, Кизлярского ок-руга // Сборник материалов для описания местностей и племен Кав-каза. Вып.7. - Тифлис, 1889. – С.4.
20. Ктиторов С.Н. «Известный на Кавказе по отличной храбрости…» (штрихи биографии Льва Антоновича Венеровского) // Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа. Материалы чет-вертой международной Кубанско-Терской научно-просветительской конференции. - Краснодар - Армавир, 2002. – С.67.
21. РГВИА. Ф.13454. Оп.9. Л.1 об.
22. Центральный государственный архив республики Северная Осетия - Алания (ЦГА РСО-А). Ф.2. Оп.1. Л.9.
23. Чекалин С.В. Завещание Шамиля. Кавказские войны в лицах. - М., 1998. – С.159.
24. Зиссерман А.А. Двадцать пять лет на Кавказе (1842-1867). Ч.II. - СПб., 1879. – С.18.

0

3

1959 — 22 августа — групповая драка между терскими казаками и подержавшими русскими крестьянами мещанами с чеченцами в г. Гудермес. Участвовало около 100 человек, 9 получили телесные повреждения, 2 из них — тяжкие. Прекратить столкновение удалось только с помощью военнослужащих местного гарнизона.
1961 — столкновение в станице Мекенской между чеченцами-переселенцами из Шатоя и казаками. По решению совета старейшин казаков-староверов чеченцы не допущены жить в станицу. Чеченцы поселились в станице Наурской. До начала 1990 годов единственный населенный пункт ЧИАССР,где массово не жили чеченцы.
1962 — столкновение в Доме культуры казаков станицы Карабулакской с ингушами. Убито 16 ингушей и 3 казака.
1963 — столкновение в Доме культуры на встрече Нового года казаков станицы Наурской с чеченцами. Новогодняя елка повалена, получили ранения казаки и чеченцы.
1964 - 18 апреля — беспорядки в г. Ставрополь: терские казаки и поддержавшие их крестьяне и мещане численностью около 700 человек попыталась освободить «несправедливо» задержанного пьяного терского казака. Погромлено здание отделения милиции, избит милиционер и сожжена патрульная машина. В город введены солдатские патрули, зачинщики арестованы.
1979 - лето: столкновения в пос. Чернокозово между казаками ст. Мекенской и чеченцами станицы Наурской, которых поддерживали казаки ст. Наурской. Имелись раненые с обеих сторон.
Столкновения между чеченцами станицы Савельевской и казаками станицы Калиновской, раненые с обеих сторон.
1981 — беспорядки, в которых принимали участие терские казаки в г. Орджиникидзе (совр. Владикавказ) в связи с очередным убийством ингушами таксиста-осетина.
1990 — 23-24 марта во Владикавказском республиканском Дворце пионеров прошёл Малый (Учредительный) Круг Терского казачества, на котором было провозглашено его восстановление.
1991 — 23 марта в станице Троицкой группой ингушей 7 человек был убит учащийся 11-го класса В. Типайлов, пытавшийся защитить от насилия двух казачек. 7-го апреля (В день Пасхи) того же года в станице Карабулакской был зверски убит ингушом Батыровым атаман Сунженского отдела Терского войска А. И. Подколзин. 27 апреля в станице Троицкой группой ингушей Албаковым, Хашагульговым, Тоховым, Маштаговым спровоцирована драка на казачьей свадьбе. После чего на следующий день, вывезя своих женщин и детей из станицы, ингушские экстремисты из различных населенных пунктов Ингушетии совершили вооружённое нападение на беззащитное казачье население. Были убиты 5 казаков, 53 — получили ранения и жестокие побои, сожжено 4 дома, несколько автомашин, многие дома повреждены. В течение 10 часов станица Троицкая находилась в руках озверевших погромщиков. За три дня до налёта в станице работала объединённая группа МВД и КГБ республики, которая изъяла у казаков всё оружие (охотничьи ружья).
1992 — участие терских казаков на стороне осетин в осетино-ингушском конфликте за Пригородный район. Начало нападений чеченцев на станицы отделов Сунженского (совр. Сунженский район), Моздокского (совр. Наурский район), Кизлярского (совр. Шелковской район).
1993 — 27 марта на Большом круге атаман В. Коняхин подал в отставку, и на его место был избран заместитель командира мотострелкового полка, потомственный сунженский казак Александр Стародубцев.
1994 — 23 декабря гибель атамана А. Стародубцева, его сменил В. Сизов. Начало боевых действий терских казаков при поддержке федеральных сил в Чеченской республике против вооружённых формирований Джохара Дудаева, начало регулярных нападений кабардинцев на станицу Солдатскую.
1995 - в октябре избрание атаманом ТКВ генерал-майора запаса Виктора Шевцова.
1996 — 13-14 декабря в Минеральных Водах прошёл Чрезвычайный Круг ТКВ, на котором были поставлены требования о прекращении преследования казаков за хранение оружия, отделение от Чечни «исторических казачьих» Наурского и Шелковского районов и включении их в состав Ставропольского края, а также вводе в эти районы казачьих батальонов. При этом около 700 казаков на несколько часов блокировали железнодорожное полотно и вход пассажиров в здание аэровокзала. 27 декабря в Пятигорске прошло совещание атаманов казачьих войск Юга России, поддержавшее в ультимативной форме требования ТКВ к Президенту.
1997 — Захваты терских казаков начались 20 апреля в станице Мекенской Наурского района.
1999 — 7 октября житель станицы Мекенская Ибрагимов расстрелял 42 казака и казачек этой станицы. Несколькими днями раньше он зарезал семью Алленовых в станице Алпатово. Чеченцы, жители Наурского района по решению совета старейшин осуществили самосуд, забив Ибрагимова на центральной площади станицы Наурской железными прутьями до смерти.
2000—2001 участие терских казаков в боевых действиях на территории Чеченской республики в составе отряда специального назначения.
2003- январь зверски убит атаман станицы Ищерская Николай Ложкин. Сентябрь В станице Червленая вооруженными налетчиками убит в ночь на понедельник атаман Терско-Гребенского отдела Терского казачьего войска есаул Михаил Сенчиков. Как сообщили в бази­рующемся на Ставрополье атаманском правлении Тер­ского войска, одетые, в маски налетчики ворвались в дом Михаила Сенчикова, вывели его во двор и расстреляли в упор из автоматического оружия. Преступникам удалось скрыться.
2007 -февраль убийство атамана Нижне-Кубанского казачьего отдела Ставропольского казачьего округа Терского казачьего войска Андрея Ханина.
2008 — 2 июля столкновение казаков станиц Котляревской и Пришибской в станице Пришибской (совр.г. Майский) с кабардинцами. Август участие казаков в операции по принуждению Грузии к миру.
2009 — 8 февраля — нападение кабардинцев на станицу Котляревскую.
2010-22 апреля убит атаман казачьего общества Кизлярского района Дагестана Петр Стаценко в хуторе Красный Восход.

0

4

Борьба народов Северо-Восточного Кавказа 20-50 годов XIX в.: спорные вопросы и новые дискуссии. Материалы международной научно-практической конференции / под ред. Р.Р.Гашимова. (г. Дербент, 18 июня 2009 г.). - Дербент, 2009.          (К теме «Терцы в Кавказской войне»)

Емельянов О.Б.
УЧАСТИЕ МОЗДОКСКОГО КАЗАЧЬЕГО ПОЛКА В БОЕВЫХ ОПЕРАЦИЯХ НА СЕВЕРО-ВОСТОЧНОМ КАВКАЗЕ В КОНЦЕ 30 - НАЧАЛЕ 40-Х ГОДОВ XIX ВЕКА
На исходе 30-х годов XIX века командование Отдельного Кавказского кор-пуса после ряда неудач попыталось переломить неблагоприятную военно-политическую ситуацию в свою пользу. С этой целью были определены три са-мостоятельных отряда, действовавших на важнейших стратегических направ-лениях. В один из них в полном составе входил и Моздокский полк Кавказ-ского линейного казачьего войска. Отряд действовал под общим руково-дством генерал-лейтенанта П.Х.Граббе против главных сил горцев Северо-Восточного Кавказа.
Поздней весной 1839 года началось общее движение т.н. “Чеченского” от-ряда в глубь владений имама Шамиля, что и нашло свое отражение в несколь-ких строчках отчета о «делах с неприятелем» Моздокского казачьего полка: «В мае в землях воинственных Ичкеринцев при поражении скопища Та-шев-Гаджи, сообщника Шамиля. Того же месяца, 23 числа при движении от крепости Внезапной к Чиркат-Ахульго в южный Дагестан. В сражении с неприятелем при крепости Бурная с многочисленным скопищем Шами-ля, 30 мая при Ахты. 31 мая при штурме Аргуани и во вторичном пораже-нии скопищ Шамиля. 5 июня у селения Черкет, 9 июня у селения Амаль-ты. При осаде Ахульго с 12 июня по 24 августа. 29 июня и 4 июля при штурме и взятии Сурхаевой башни. 16 июля при штурме Нового Чижка, 29 и 30 июля при деле близ Черкета. 3 августа в форсированной переправе через реку Койсу, 4 августа при вторичном занятии села Чиркат. 14 авгу-ста во время штурма обеих замков Старого и Нового Ахульго. С 23 по 30 августа при движении через Гимры – Тимур-Хан-Шуру и крепости Вне-запной к Черкею и при покорении Атам-аула. Каковые походы и дела по приказу господина командира отдельного Кавказского корпуса от 31 марта 1840 года за № 36, занесены участвовавших в военных делах чинам в фор-мулярные о службе их списки» [2, Л.9 об.].
Несмотря на поражение мюридов у неприступного замка Ахульго, на следующий год кровопролитные сражения на Северо-Восточном Кавказе возобновились с еще большим ожесточением. Не последнюю роль в этом сыграли и грубейшие просчеты российского командования, в том числе и в отношении равнинных “сунженских” чеченцев. В результате, жители ближайших казачьих станиц Терского левобережья на долгое время оказа-лись втянуты в затяжные сражения со своими правобережными соседями.
По приказу командования «Две части чинов Моздокского казачьего полка в 1840 году участвовали в делах с горцами с 1 по 5 мая в Аграхав-ском обществе при покорении деревень. С 17 по 24 июля при проведении к покорности Салаватского общества. И с того времени, по 18 ноября имел движение вверх по левому берегу реки Сунжи и по правому берегу реки Гойты, для истребления разных чеченских деревень. Причем были с неприятелем малые и долгие перестрелки» [3, Л.74 об.].
За несколькими словами полкового рапорта скрываются сотни крова-вых трагедий, постоянно происходивших как с одной, так и с другой вра-ждующих сторон. Так, только 29 июня 1839 года при неоднократном штурме каменной Сурхаевой башни потери убитыми и ранеными состави-ли более 300 военнослужащих. Позднее в сражении непосредственно у «передовых укреплений» Ахульго погиб командир Моздокского казачьего полка майор Власов, на место которого незамедлительно заступил со-стоящий в «комплекте полка сотник Золотарёв» [1, Л.11].
Для пополнения численности строевых сотен военное командование шло на беспрецедентные меры и срочно призывало на действительную службу мужчин из запаса, способных носить оружие. Так, Моздокский полк был усилен «из не служащих казаков семидесяти двумя человеками с 1 января 1839 года, одним 20 февраля и двумя 9 мая» [1, Л.10 об.]. На сле-дующий год в строевые сотни добавили «определением с 1 января 1840 года из не служащих казаков сего полка шестидесяти человеками и одним вновь зачисленным на службу с 1 мая этого года казака. Определение со-стоялось по предписанию Наказного атамана Кавказского линейного ка-зачьего войска, господина генерал-майора С.С.Николаева от 11 декабря 1839 года за № 4838 и 24 февраля 1840 г. за № 312» [2, Л.8 об.].
Этого количества из-за многочисленных потерь и масштабности, пла-нируемых на ближайшее время боевых действий, оказалось не достаточно для полного комплекта подразделения. Вследствие чего, Моздокский полк был вновь «усилен определением с 1 января 1841 года из не служащих ка-зачьих детей сего полка сто четырьмя человеками, каково определение состоялось по предписанию Наказного атамана Кавказского линейного ка-зачьего войска, господина генерал-майора С.С.Николаева от 13 сентября 1840 года за № 2828» [3, Л.73 об.].
Таким образом, в 1839-1840-х годах Моздокский полк Кавказского линейного казачьего войска в полном составе принимал участие в важ-нейших стратегических операциях военного командования на левом флан-ге Кавказской линии, дополнительно призвав на службу из запаса сто тридцать пять казаков и одного зачисленного. Из-за боевых потерь строе-вые сотни не справлялись с поставленными задачами в полном объеме. Вследствие чего, подростки вставали в строй ранее положенного срока и принимали участие в боевых операциях против горцев Дагестана и Чечни.
Примечания
1, 2, 3. Центральный государственный архив республики Северная Осе-тия-Алания (ЦГА РСО-А). Ф.3. Оп.1.

Емельянова Л.А.
АРХИВНЫЕ ДАННЫЕ, СВИДЕТЕЛЬСТВУЮЩИЕ ОБ УЧАСТИИ ВОЛЖСКОГО КАЗАЧЬЕГО ПОЛКА В ПОХОДАХ ПРОТИВ ГОРЦЕВ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 40-Х ГОДОВ XIX ВЕКА

На рубеже 30-40-х годов XIX века происходит ухудшение социально-политического положения в северокавказском регионе, особенно в пред-горьях Северо-Восточного Кавказа. В связи с чем, отдельные подразделе-ния Волжского казачьего полка принимали участие в «экспедиции на левый фланг Кавказской линии с 15 мая по 20 сентября… против чеченцев в 1839 го-ду» [7, ЛЛ.5 об. - 6, 7]. На следующий год волжцы вновь «по распоряже-нию» Наказного атамана генерал-майора С.С.Николаева под № 1194 с 15 апреля по 15 сентября были «от полка командированы» на левый фланг Кавказской линии «против чеченцев» в количестве «1 обер-офицера, 2 урядников и 50 казаков» [6, ЛЛ.15 об. 17 об., 7, Л.84].
Крупные неудачи отдельных частей русской армии в горах Дагестана и Чечни в сражениях с мюридами имама Шамиля вынуждали штабных офицеров Отдельного Кавказского корпуса изыскивать все возможные людские резервы во вверенных им войсках. Не исключением был и Волж-ский казачий полк, в котором на 30 июля 1840 года служащими значилось всего 1530 нижних чинов, которыми руководили 2 штаб-офицера, 29 обер-офицеров и 128 урядников. При этом «малолетков и стариков», тех, кто не состоял в комплекте строевых сотен, числилось 4407 человек [1, ЛЛ.31 - 31 об.]. Сложная военная ситуация вынуждала командование во всех ста-ницах Волжского полка значительно увеличить количество служащих ка-заков за счет «малолетков и стариков», соответственно на 1266 и 681 че-ловек. Количество строевых казаков, числившихся на действительной службе и постоянно находившихся на передовых позициях, возросло поч-ти вдвое всего за несколько месяцев [2, ЛЛ.15 - 15 об.].
В обнаруженных документах, содержащих информацию о количестве служащих чинов, представленных на следующий год в канцелярию На-казного атамана генерал-майора С.С.Николаева, прослеживаются еще бо-лее существенные изменения. Так, при общей численности мужчин в 6983 человека в штате Волжского полка значилось уже 4049 нижних чинов под командованием 2 штаб-офицеров, 39 обер-офицеров и 101 урядника [3, Л.30.]. По сравнению с 1840 годом, количество обер-офицеров увеличи-лось на 10 человек, а урядников уменьшилось на 27, при том же количе-стве штаб-офицеров. Статистические материалы свидетельствуют о по-стоянном нахождении волжцев на передовых позициях и участии их в боевых действиях.
К 21 декабря 1845 года в Волжском казачьем полку на действитель-ной службе находилось по-прежнему 2 штаб-офицера, 37 обер-офицеров (менее 1842 г.), 113 урядников (менее 1840 г.) и всего 1263 нижних чинов в строевых конных сотнях. Всего за три с половиной года участия в бес-прерывных военных операциях, в том числе и в продолжительных коман-дировках в соседние районы Северо-Восточного Кавказа, личный состав волжцев уменьшился на 2776 человек [4, Л.7 об.]. Потери могут выглядеть еще более впечатляющими, если учесть ежегодные пополнения казачьих сотен за счет внутренних резервов и зачислений казаков из числа припис-ных и новоприбывших в станицы семей в 1844 году в количестве 705 че-ловек [5, ЛЛ.7 - 7 об.]. Именно за счет своевременных подкреплений из внутренних районов страны, военное командование Кавказской армии пыталось восстановить личный состав иррегулярных кавалерийских час-тей, и задействовать их в многомесячных операциях против вооруженных отрядов горцев, продолжавших активное сопротивление.
В 1845 году, по сравнению с предыдущим годом, количество штаб-офицеров увеличилось на одного и на столько же уменьшилось число обер-офицеров, при этом в 1844 году действительную службу проходили 31 из них. Численность урядников за несколько месяцев уменьшилась на 39 человек, однако строевые сотни вновь пополнились на 147 казаков [4, Л.7 об., 8, ЛЛ.15 об. - 16, 60 об. - 61].
Проанализировав предложенный материал, можно сделать вывод о том, что, начиная с четвертого десятилетия XIX века, численный состав строевых сотен Волжского казачьего полка заметно увеличился. В сроч-ном порядке с внутренней службы на действительную возвращались от-ставные ветераны, призывались подростки, достигшие призывного воз-раста, зачислялись приписные в казачество здоровые мужчины и десятки переселенцев из внутренних губерний России. Таким образом, восполня-лись огромные людские потери, понесенные волжцами в вооруженных столкновениях с горцами Северо-Восточного Кавказа.
Примечания
1, 2, 3, 4, 5. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК). Ф.1300. Оп.1.
6, 7, 8. Центральный государственный архив республики Северная Осе-тия-Алания (ЦГА РСО-А). Ф.3. Оп.1

0

5

Выписки из приказной тетради Наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска генерал-майора С.С.Николаева за 1841 год // Российский Северный Кавказ: перспективы исследования и исторические вызовы (к 70-летию В.Б.Виноградова). Материалы межрегиональной научной кон-ференции / под ред. С.Л.Дударева. - Армавир, 2008. – С.115-119.   (К теме «Терцы в Кавказской войне»)
О.Б.ЕМЕЛЬЯНОВ
Выписки из приказной тетради Наказного атамана Кавказского Ли-нейного казачьего войска генерал-майора С.С.Николаева за 1841 год
В Центральном государственном архиве республики Северная Осетия - Алания в г. Владикавказе хранится дело (ЦГА РСО-А Ф.2. Оп.1.), находившееся до недавнего времени не в поле зрения исследователей северокавказского каза-чества в один из наиболее сложных и драматических периодов истории. Оно позволяет судить не только о сложной ситуации, возникшей на Северном Кавка-зе, но и о хозяйственно-экономическом положении станиц Кавказского линей-ного казачьего войска.
Начало 40-х годов XIX века характеризуется крайним обострением во-енно-политической обстановки во всем северокавказском регионе, осо-бенно на левом фланге Кавказской линии. Это в первую очередь связано с грубейшими просчетами военного командования и успешными действия-ми подвижных конных отрядов имама Шамиля. При сложившихся обстоя-тельствах от российского правительства потребовалось максимальное со-средоточение вооруженных сил на берегах Терека и полная мобилизация всего казачьего населения Кизлярского, Гребенского, Моздокского и Гор-ского полков. Ситуация осложнялась еще и тем, что «был не урожай на хлеб и травы» и вскоре в канцелярии Наказного атамана пришли к выводу, что «несмотря на неограниченные усердия к службе и готовность к пере-несению всяких трудностей, (казаки) не будут в состоянии не только ис-правлять себя к службе лошадьми и оружием, но и прокормить свои се-мейства» [1].
В результате различных крайне неблагоприятных объективных и субъек-тивных причин, сложившихся в казачьих общинах, возникла острая необходи-мость в нескольких жестких распоряжениях генерал-майора С.С.Николаева. Одно из них представляет несомненный интерес для лучшего понимания хозяй-ственно-экономической ситуации в казачьих полках Кавказской линии. В нем, в частности, говорится: «Дошло до сведения моего, что по некоторым станицам жители обоего пола бродяжничают по области для испрошения милости под видом дряхлости и крайней бедности.
В отвращения сего зла строго законом запрещаемого предлагаю господам полковым командирам обратить внимание, чтобы из станиц отнюдь для сего никто не отлучался, а дабы не было подобных отлучек под видом снискания ра-бот, то станичным начальникам вменяется в непременную обязанность теперь уже проверить в станицах им вверенных всех отсутствующих и привести в из-вестность где, кто и зачем находится, что повторять сколько можно чаще. Ста-рых, дряхлых и малолетних не могущих работать отдать на содержание их род-ственников, а если никого таковых нет, то вменить в обязанность содержать станичным обществам, могущих же работать отдавать в работники благонадеж-ным жителям и обо всех таковых составить списки с обозначением кто у кого находится.
Господам полковым командирам при объезде станиц самим проверять, нет ли от сего отступления, за которые с виновных строго взыскивать…» (Л. 9).
Из приведенного документа следует, что в совсем недавно богатых и про-цветающих казачьих станицах Северного Кавказа появились не просто отдель-ные неимущие лица из военного сословия, но негативное явление стало приоб-ретать такие масштабы, что потребовалось вмешательство самого Наказного атамана. Поэтому обедневших представителей казачества стали в принудитель-ном порядке отдавать в «батраки» к зажиточным станичникам. Дореволюцион-ный исследователь Г.А.Ткачёв упоминает о подобном эпизоде в Гребенском пол-ку. Так, уроженец станицы Червлённой хорунжий Федюшкин за 900 рублей по-лучил в услужение отставного казака Волокушина с условием, что пока он не получит свои деньги обратно, использовать его на работах, «не вычитая за оную… ничего из денег» [2]. Но маловероятно, что это был единственный слу-чай. В архивных документах, относящихся к началу 40-х годов, упоминается уроженец станицы Калиновской Моздокского полка отставной казак «Дорошен-ков, как не имеющий дома» [3].
Вслед за ужесточением контроля над пребыванием лиц военного ведомства вне пределов своих станиц выходит строжайшее распоряжение, регламенти-рующее внутреннюю жизнь многочисленных казачьих общин от Черного до Каспийского моря.
«Ст. Михайловская. № 55. Октябрь 31 дня 1841 года.
Неоднократно случается, что между лиц казачьего сословия вверен-ного мне Войска нижнего звания, возникают разного рода тяжбы и иски, и что некоторые из сих лиц, не обращаясь как следует, с просьбами своими к ближайшему их полковому начальству или ко мне адресуются прямо в гражданские судебные места, чрез что подвергаются волокитам, хозяйства их расстраиваются и невозвратно разоряются, тогда как споры между ни-ми могут быть разбираемы и оканчиваемы на местах их жительства судом просто словесным или третейским, как и до сего делалось сообразно ста-тей 2749, 2750 и 2751 свода законов Гражданских 10-го тома.
Вследствие чего, предписываю господам полковым командирам объя-вить всем жителям нижнего звания, чтобы они в случае возникающих ме-жду ними споров (или) исков всякого рода, обращались с просьбами своими к полковому начальству, а оно обязано доставить им способы раз-бирательств на основании выше приведенных узаконений. Мне же о по-следствиях доносить, предоставлять самые решения посредников на рас-смотрение и утверждение» (Л. 21).
Однако, запрещая рядовым станичникам обращаться с жалобами в местные судебные органы, минуя свое непосредственное начальство, во-енное командование в случае острой необходимости советовало команди-рам казачьих подразделений отправлять запросы по всевозможным труд-норазрешимым тяжбам в гражданские инстанции. Например, за незакон-ную вырубку лесных массивов жителями армянских деревень на террито-рии Кизлярского полка [4], или для определения владельца рыболовных про-мыслов напротив государственных лесных дач на Терском левобережье в пре-делах Гребенского полка [5] и др.
В то же время, высшие офицерские чины Отдельного Кавказского корпуса прекрасно понимали необходимость поддержания морального ду-ха казачьих частей левого фланга Кавказской линии, в условиях острого обострения военной напряженности и повсеместного разорения станич-ных хозяйств. Так, после широко известного сражения с северокавказски-ми горцами в предгорьях Чечни на р. Валерик, воспетого М.Ю.Лермонто-вым, вышел приказ о награждении особо отличившихся офицеров, уряд-ников и рядовых казаков.
№ 22. Апрель 1841 года.
«Начальник штаба флигель-адъютант полковник А.С.Траскин от 22 марта за № 227 донес мне, что государь император по Всеподданнейшему докладу, представления господина корпусного командира основанного на ходатайстве господина командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории за № 166. Всемилостиво соизволил пожаловать по именован-ным в прилагаемом при сем списке обер-офицерам и нижним чинам пол-ков: Моздокского и Гребенского, награды против каждого означенные за отличия, оказанные ими в действиях против горцев в 1840 году при р. Ва-лерик (Л. 11 об.)...
Список господ обер-офицеров и нижних чинов Кавказского линейно-го казачьего войска коим всемилостивейшее пожалована награда.
Моздокский казачий полк.
Офицеры:
Есаул Бычков – орден Святого Владимира 4-й степени с бантом;
Хорунжий Бирюлькин – высочайше повелено объявить монаршее благо-воление.
Урядники:
Усачёв Андрей – высочайше повелено произвести в хорунжие;
Кречетов Егор – вторая треть прибавочного пожалования по знаку отли-чия «Военного ордена».
Казаки:
Алпатов Михайло – знак отличия «Военного ордена»;
Карпенков Григорий – знак отличия «Военного ордена»;
Солнушкин Василий – знак отличия «Военного ордена» (Л. 12 об.).
Гребенской казачий полк.
Урядники:
Шляхтин Михайло – высочайше повелено произвести в хорунжие.
Казаки:
Рябов Иван – знак отличия «Военного ордена»;
Тиханов Зот – знак отличия «Военного ордена»;
Беляйкин Евсей – знак отличия «Военного ордена» (Л. 13).
Из исторической литературы хорошо известно, что в битве при р. Ва-лерик личный состав Гребенского и Моздокского полков принимали уча-стие практически в полном составе. Успешные действия линейных каза-ков с Терского левобережья увековечены и великим русским поэтом. Но отмеченных различными поощрениями после кровопролитного сражения ока-залось всего одиннадцать человек из двух Линейных полков, что лишний раз подчеркивает ценность полученных наград и личную храбрость упомянутых в приказе офицеров, урядников и казаков.
В том же приказе за № 22 по Кавказскому линейному казачьему войску по какой-то необъяснимой игре фортуны сплелись судьбы двух боевых кавказских офицеров. Одному из них в скором времени суждено было стать лучшим по-этом-баталистом, а другому остаться в памяти потомков, как его безжалостным убийцей. В архивном документе перед списками награжденных отличившихся казаков при р. Валерик первой присутствует следующая запись: «Находящийся прикомандированным к Гребенскому казачьему полку, состоящий по кава-лерии ротмистр Н.С.Мартынов отбывает в отпуск по домашним обстоя-тельствам» (Л. 12).
Уволившись со службы в феврале 1841 года и навсегда покинув пре-делы Гребенского казачьего полка, майор Н.С.Мартынов в середине июня встретился на балу в Пятигорске с поручиком М.Ю.Лермонтовым. Про-изошедшая между ними нелепая ссора, хорошо описанная несколькими поколениями отечественных лермонтоведов, привела к трагическим по-следствиям.
Таким образом, в начале 40-х годов XIX века военно-политическая об-становка на всем протяжении Кавказской линии обострилась до предела. Занятость жителей Кавказского линейного казачьего войска на действи-тельной военной службе и отбывание многочисленных повинностей при-обрели такие огромные размеры, что многие станичные хозяйства прихо-дили в упадок на долгие годы и разорялись. В сложившихся обстоятельст-вах высшее военное командование было вынуждено ужесточать меры по регламентированию внутренней жизни казачьих общин, зачастую издавая мало популярные «драконовские» приказы. В тоже время, для поддержа-ния на необходимом уровне морально-боевых качеств казачьих подразде-лений практиковались и поощрения особо отличившихся воинов различ-ными царскими наградами, что имело, несомненно, положительные ре-зультаты.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф.13454. Оп.9. ЛЛ.1 об.-2.
2. Ткачёв Г.А. Станица Червленная. Исторический очерк // Сборник общества любителей казачьей старины. - Владикавказ, 1912. № 7-12. – С.18.
3. ЦГА РСО-А. Ф.2. Оп.1. Л.5.
4. ЦГА РСО-А. Ф.3. Оп.1. Л.93 об.
5. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК). Ф.444. Оп.1. ЛЛ.19-19 об., 21-21 об.

+1

6

Материал подготовлен к печати в сборнике «Вопросы южнороссийской истории»
О.Б.Емельянов ЛИНЕЙНЫЕ КАЗАКИ С ТЕРСКОГО ЛЕВОБЕРЕЖЬЯ В ДРАМАТИЧЕСКИХ СОБЫТИЯХ 1840 ГОДА В МАЛОЙ ЧЕЧНЕ

Существуют исторические даты, особенно во время долголетних военно-политических конфликтов, которые становятся отправными и краеугольными в ходе дальнейшего развития взаимоотношений между соседними народами. Именно к таким и относится 1840 г. на Северо-Восточном Кавказе, когда многолетние труды по налаживанию мирной жизни и включению многонационального региона в состав Российской империи, были в одночасье перечеркнуты в силу нескольких причин.
Одна из них, ключевая, по мнению большинства дореволюционных авторов, заключалась в малоэффективных и крайне непродуманных действиях военного командования в самом начале 40-х гг. XIX в. Стремление, как можно скорее обезопасить российские поселения от систематических и разорительных вторжений наиболее активной части затеречного населения, привели к трагическим последствиям. В высоких армейских штабах на Кавказе родилась привлекательная идея: под видом сбора податей за несколько лет потребовать от жителей Малой Чечни внести их не деньгами, которых у них и не было в достаточном количестве, а имеющимся у них холодным и огнестрельным оружием [1]. Дальнейшие грозные события, ставшие мощным импульсом к продолжению на ближайшие десятилетия бойни, показали со всей трагичной очевидностью, насколько военные администраторы самонадеянно отнеслись к сложившимся северокавказским реалиям и совершенно не учитывали складывающийся веками менталитет горских народов.
На первый взгляд для российских властей на Северо-Восточном Кавказе сложилась довольно благоприятная военно-политическая обстановка после захвата штурмом аварского аула Гимры и уничтожения власти первого имама Кази-Муллы [2]. Однако детальный разбор последующих событий свидетельствует, что возникшее в дагестанских обществах новое религиозное движение - мюридизм, толкавшее его последователей на непримиримую войну со всеми противниками шариатского правления, не исчезло окончательно, а лишь на время затаилось в малодоступных горных аулах, собирало и готовило силы к новым битвам [3]. Один из военных историков писал: «Последствия возникновения новой секты были велики, мюридизм сплотил во имя религии горцев и внушил им идею политической независимости, образовал из разнообразных обществ, крепкий союз племен, решивших действовать совокупными силами против русских» [4]. И распространение мюридизма «проявилось раньше всего усилением набегов горцев на мирных соседей. Шайки хищников, подобно снежным лавинам, спускались внезапно… для грабежа и разбоя и также быстро укрывались в свои неприступные ущелья» [5].
Следующий этап в становлении теократического деспотизма в дагестанских горах начинается в январе 1836 г., когда один из предводителей чеченских абреков Ташав-Хаджи, безоговорочно поддержанный известным в Чечне богословом Уди-Муллой, потребовал от имама Шамиля защищать интересы своих приверженцев, вплоть до применения оружия. Уже в феврале 150 их сторонников захватили аулы Игали и Орота, тем самым мюриды увеличили свой политический вес, доведя численность своих отрядов до 2000 человек. После чего Шамиль утверждая, что действует с разрешения русского начальства, отправился к деревням Большой и Малый Харадерик и Цатаных. Чеченцы же, увидев к каким многообещающим последствиям привели совместные действия, отбыли к себе в количестве до 700 всадников, где и приступили к проповедованию нового религиозного учения. Ташав-Хаджи в скором времени удалось распространить свое влияние на несколько незначительных плоскостных аулов, откуда и были взяты аманаты в знак принятия шариата. Но в горах Ичкерии и в отдаленных деревнях, стоящих у подножия хребтов, особенно в Аргунском ущелье, не было большой необходимости в заложниках, так как жители «выразили полное повиновение и исполняли все его приказания» [6].
Вслед за ичкеринцами стали волноваться и многие мирные плоскостные чеченские аулы еще доступные для правительственных войск, собранных начальником Сунженской линии полковником Н.П.Пулло в ауле Брагуны, в состав которых вошли 350 линейных казаков. Он собирался выступить к Гудермесу с намерением уничтожить одно из мятежных селений - Бейбулат-Юрт, однако Ташав-Хаджи совершил чувствительный упреждающий удар по Кавказской линии. 8 апреля предводитель абреков отправил своего ближайшего помощника Уди-Муллу с 600 отборными всадниками к российским поселениям. Они 10 апреля стремительно переправились через Терек, напали на работающих в поле жителей станицы Щедринской, изрубили 29 человек и 23 взяли в плен. После чего быстро отступили в дремучие леса, где и соединились с главными силами Ташав-Хаджи [7].
Подобное развитие событий вынудило военное командование совершить немедленный поход в пределы Малой Чечни, за жителями которой были, сверх того большие недоимки податей. Сборный отряд, куда вошли и казачьи сотни с левобережья Терека, был поручен начальнику 20-й пехотной дивизии генерал-майору К.К.Фезе. Горские старшины выразили явное стремление успокоиться, при условии прощения всех прежних долгов. Карл Карлович, плохо разбиравшийся в местных перипетиях и желая без лишних осложнений выполнить полученное задание, не спросив разрешения даже у главнокомандующего Г.В.Розена, простил все недоимки, которые были весьма значительны, и только после этого донес о своих недальновидных действиях. Генерал-лейтенант А.А.Вельяминов, проведший много лет на Кавказе и хорошо изучивший местные обычаи и нравы, находился в крайнем негодовании и потребовал немедленного удаления К.К.Фезе из действующего корпуса. Однако барон Г.В.Розен был вынужден не только оставить слишком самостоятельного генерала, но еще полностью признать и подтвердить действия своего подчиненного, чтобы не уронить перед горскими народами «слово русского генерала» [8].Чеченцы только того и добивались, после чего неоднократно вступали в открытую торговлю с российскими властями, требуя очередных уступок, в противном случае угрожая присоединиться к мюридизму и уйти к Шамилю в недоступные горные трущобы. Таким образом, был создан неприятный прецедент, обернувшийся через несколько лет необратимыми последствиями.
Надо отдать должное высшему офицерскому корпусу, который не просто наблюдал за происходившими событиями в ближайших горских обществах, но и предпринимал определенные действия, пытаясь переломить создавшуюся обстановку в свою пользу. Так, с 23 по 31 января 1837 г. генерал К.К.Фезе, в отряде которого находилось 257 линейных казаков, в том числе из Кизлярского и Моздокского полков, совершил стремительный рейд по Мартанскому и Гехинскому ущельям, разоряя встреченные хутора по берегам реки Шалажи и продолжая расчистку просеки в гойтинском лесу, после чего направился к аулу Ачхой, откуда забрал заложников. Также старшины селений Пхан-Гичугоя, Пхан-Гичучижиногоя и Нурик-Юрта «представили четверых аманатов и девочку, взятую в плен в Кизляре еще в 1831 г.». Затем часть отряда занялась рубкой просек от деревни Эльтемир-Юрта к гехинской поляне. А другая часть, в которой присутствовали казачьи сотни, направилась к аулу Шалаж-Юрт, разоряя окрестные хутора и селение Магомет-Ирзу. После окончания просеки правительственные войска выдвинулись к селу Урус-Мартан, по дороге заняв аулы Шааби и Ветирик, причем владелец последнего был убит в перестрелке вместе с 8 мюридами, а 12 захвачены в плен. Урусмартановцы, за исключением нескольких семей, скрылись в окрестных лесах, откуда их доставали казачьи разъезды [9].
С 4 февраля по 5 марта генерал К.К.Фезе предпринял новую экспедицию в восточную часть Малой Чечни к большим селениям Шали, Беной. При этом на подходе к Автурам правительственные войска встретили более упорное сопротивление горцев, поэтому и взяли аул после короткого, но ожесточенного боя. В ходе него была применена военная хитрость, после чего последовала конная атака линейных казаков, разметавшая вдвое превосходящие силы Уди-Муллы и преследование через аулы Ахой-Юрт и Ломик-Юрт или Бесинбердой до самых Черных гор. Подошедшие в скором времени отряды Ташав-Хаджи и андийца Газиева не сумели существенно помочь своим единоверцам. 9 февраля произошло новое сражение недалеко от аула Герменчук, рядом с рекой Хулхулау. Стремительная кавалерийская атака казачьих сотен смяла неприятельскую конницу, при этом многих захватили в плен, включая двух почтенных андийских старшин Али-Гази Магомаева и Бий-Султана Ирбаханова. Не дождавшись обещанной помощи из Дагестана, 23 февраля андийцы прибыли в военный лагерь у аула Казбек-Юрта, где от них потребовали принести присягу верности и выдать аманатов. После чего отряд, в авангарде которого были все линейные казаки и конная артиллерия, выступил через Джогунберт к селению Аллерой, где взяли нескольких заложников. А с 27 февраля по 6 марта с целью отвлечения основными силами Шамиля от главного русского отряда проводилась малоудачная экспедиция под командованием генерала Ф.К.Клюки-фон-Клугенау в Дагестане. Сборный отряд имел несколько горячих стычек, после чего понеся чувствительные потери, возвратился в крепость Темир-Хан-Шуру, не добившись поставленной задачи [10].
С мая по сентябрь отряд под командованием генерала К.К.Фезе, в состав которого вошли три казачьи сотни, из них две линейные, предпринял поход в Аварское ханство [11]. В ходе осады и штурма аула Ашильты сторонники Шамиля потерпели полное поражение. Каменный замок, защищаемый 2 тысячами отборных мюридов под предводительством ближайших помощников имама - Сурхая и Али-Бека был захвачен [12]. Вскоре правительственные войска приступили к блокированию замка Ахульго и вслед за этим бомбардированию селения Тилитля, в результате чего, развалины трех передовых башен были с боя взяты. После чего Шамиль выслал парламентеров, выдал нескольких аманатов и присягнул с ближайшими сторонниками на верность Российской Империи, при этом Ташав-Хаджи наотрез отказался от присяги и вернулся в Чечню. Однако несмотря на кажущийся успех, цели военной экспедиции в дагестанские горы не были решены, мюридизм получил только ощутимый удар, но не был сломлен и уничтожен. Напрасно потеряв 30 офицеров и около 1000 нижних чинов, «не зная края и не имея понятия о горной войне», генерал К.К.Фезе уронил дух солдат «делая ошибку за ошибкой» [13]. Подобное положение дел в Дагестане стало одной из причин, побудившей императора Николая I назначить 30 ноября на место командира Отдельного Кавказского корпуса генерала Е.А.Головина [14].
В следующем году имам Шамиль не решался организовывать крупные наступательные действия. В то же время правительственные войска, в состав которых вошли 50 линейных казаков из Кизлярского полка, под командованием генерал-лейтенанта П.Х.Граббе, сменившего 10 апреля на посту скончавшегося А.А.Вельяминова, предприняли ряд экспедиций в Ичкерию и горный Дагестан, но без особого успеха. Более того, от верховьев реки Яман-Су “Чеченский отряд”, встретив многочисленное скопление вооруженных горцев, был вынужден отступать семь верст «по лесистой и пересеченной местности», преследуемый по пятам главными силами имама, что «было весьма затруднительно и опасно» [15].
В 1839 г. командование решило нанести решительное и окончательное поражение мюридам. С этой целью предварительно были заготовлены необходимые припасы, составлены планы совместных действий и сформированы три самостоятельных военных отряда, куда были приданы более 800 линейных казаков. Из них так называемый “Чеченский отряд” предназначался для главных действий в Дагестане против резиденции имама - укрепленного замка Ахульго, был вверен заботам генерала П.Х.Граббе [16]. С 1 мая назначенные к походу правительственные войска стали собираться к крепости Внезапной. В состав вошли, помимо прочих подразделений, 2 конные и 3 пешие сотни казаков от четырех линейных полков: Горского, Моздокского, Гребенского и Кизлярского, а также 4 конных орудия казачьей артиллерии. Всего же казаков насчитывалось: пеших 12 офицеров, 391 нижних чинов, конных 15 офицеров, 220 нижних чинов. Итого к участию в экспедиции были назначены 27 офицеров и 611 казаков [17].
Прежде чем углубиться в горные теснины, необходимо было изменить первоначальные планы и обезопасить транспортные коммуникации на плоскости от действий Ташав-Хаджи, усиленного дагестанцами под начальством Сурхая и Али-Бека, занявших удобную позицию в тылу. В ночь на 10 мая часть “Чеченского отряда” под личным командованием П.Х.Граббе отправилась налегке к урочищу Ахмет-Гала, где в укрепленной засеке укрылись основные силы горцев. Соблюдая меры предосторожности, передовые линейные казачьи сотни на рассвете следующего дня, никем не замеченные вышли через Балан-Су к неприятельскому лагерю и поддержанные пехотными ротами, нанесли сокрушительное поражение неприятелю [18]. Аул Саясан был взят штурмом и сожжен вместе со всеми укреплениями.
Этим ограничивалась основная цель похода в горную Ичкерию, тем более что неприятельские вожди окончательно разругались, обвинили друг друга в произошедшем разгроме и уцелевшие дагестанцы отправились к Шамилю. А потому вечером 13 мая, после разорения соседнего селения Белитли и нескольких окрестных хуторов, решено было выходить на плоскость долиной реки Яман-Су от Рагонкаж обратно к крепости Внезапной. Однако двухдневное следование превратилось в одно непрекращающееся сражение. Самые жаркие схватки происходили в арьергарде, где находились два орудия казачьей артиллерии. Всем подразделениям приходилось «часто выдерживать отчаянные нападения фанатиков, которые с исступлением бросались в шашки, несмотря на картечный огонь,…левая колонна полковника Н.П.Пулло выдержала последний отчаянный натиск горцев, только удачный картечный выстрел отразил их в то мгновение, когда они были уже в шагах пятнадцати от орудий» [19].
После отдыха, 21-22 мая отряд выступил из крепости Внезапной для продолжения военных действий в Дагестане, что и нашло свое отражение в нескольких строчках отчета о «делах с неприятелем» Моздокского казачьего полка. «В мае, в землях воинственных Ичкеринцев, при поражении скопища Ташев-Гаджи, сообщника Шамиля. Того же месяца, 23 числа при движении от крепости Внезапной к Чиркат-Ахульго в южный Дагестан. В сражении с неприятелем при крепости Бурная с многочисленным скопищем Шамиля, 30 мая при Ахты, 31 мая при штурме Аргуани и во вторичном поражении скопищ Шамиля. 5 июня у селения Чиркат, 9 июня у селения Амальты. При осаде Ахульго с 12 июня по 24 августа. 29 июня и 4 июля при штурме и взятии Сурхаевой башни. 16 июля при штурме Нового Чижка, 29 и 30 июля при деле близ Черкета. 3 августа в форсированной переправе через реку Койсу, 4 августа при вторичном занятии села Чиркат. 14 августа во время штурма обеих замков Старого и Нового Ахульго. С 23 по 30 августа при движении через Гимры - Тимур-Хан-Шуру и крепости Внезапной к Черкею и при покорении Атам-аула. Каковые походы и дела по приказу господина командира отдельного Кавказского корпуса от 31 марта 1840 г. за №36, занесены участвовавших в военных делах чинам в формулярные о службе их списки» [20]. За несколькими словами рапорта скрываются сотни трагедий, постоянно происходивших как с той, так и с другой враждующих сторон. Так, только 29 июня 1839 г. при штурме каменной Сурхаевой башни войска потеряли убитыми и ранеными более 300 военнослужащих. В том числе в сражении непосредственно у передовых укреплений Ахульго трагически погиб командир Моздокского казачьего полка майор Власов, на место которого незамедлительно заступил, состоящий в «комплекте полка сотник Золотарёв» [21].
Всего же на позиции у Терскгульского оврага, на переходе по снегу через перевал Сорук-Булаха, у аула Буртунай, в сражении с андийцами на горах со стороны Мехельты, на высотах по правую сторону Бетлетского оврага и др. правительственным войскам, в авангарде которых, наравне с местной милицией шли казачьи разъезды противостояли до 16 тысяч горцев, под началом самого имама [22]. Но, несмотря на столь внушительные силы, никогда ранее не собираемые в дагестанских горах, мюриды понесли полное поражение у хорошо укрепленного и почти неприступного каменного замка Ахульго, произведшее огромное впечатление на все воинственные общества. Проведенная военная экспедиция со всей очевидностью доказала горцам, что для русских войск на Кавказе недоступных мест не существует и голова Шамиля, по мнению генерала П.Х.Граббе, более ничего не стоила. С этой вестью в Санкт-Петербург, в числе прочих отправился гребенской казак из станицы Червлённой Цигурин по прозвищу Хвацкий, где и получил из рук российского императора орден “Святого Георгия”, а на следующий год особо отличившиеся в этом походе были удостоены всевозможных поощрений [23].
Шамиль, чудом спасшийся из Ахульго, покинул дагестанские горы и перебрался в чеченский аул Шатой. Но мюридизм уже до такой степени укоренился в умах воинственных горцев, что самое ничтожное брожение, малейший повод могли обернуться новой вспышкой недовольства [24]. При подобном положении дел, военное командование, не осознавая всю шаткость сложившегося положения, но стремясь закрепить прошлогодний успех, уже в январе 1840 г. отправило отряд в Чечню, куда вошли сотни Гребенского и Моздокского полков. Генералу Н.П.Пулло было приказано провести сбор податей и приступить к изъятию оружия, что вызвало большие волнения среди чеченцев. «Им казалось, что русские лишают их оружия с целью удобнее истребить и поэтому все население решилось лучше погибнуть, чем дозволить себя перерезать». В ответ на это командир отряда не придумал ничего лучшего, как 26 января разорить деревни Назбен-Юрт и Баташ-Юрт на реке Мичике. После чего направился в качкалыковские общества и кумыкские владения и уже 8 марта отразил нападение значительной неприятельской партии, сделавшей вылазку на мирные деревни, располагавшиеся на реке Сулак. Только 12 марта отряд повернул к крепости Грозной и через ущелье Хан-Кале прошел к гойтинскому лесу, а далее к деревне Алды, где произошла первая большая перестрелка с чеченцами. Сопротивление нарастало и через два дня случилось сражение с крупными силами горцев и наконец 27 марта, генерал Н.П.Пулло отразил нападение при переходе от Умахань-Юрта к Аласхан-Юрту [25].
Чеченцы, не имея достаточного количества денег для уплаты налогов, в то же время не могли остаться без кинжалов и ружей, не желая становиться легкой добычей своих ближайших соседей. К тому же наличие оружия, зачастую передаваемое в семье по наследству, являлось частью повседневного горского костюма и не подлежало передаче. Поэтому требование русских властей вызвало повсеместное и решительное возмущение, о чем незамедлительно стало известно Шамилю. Используя представившийся шанс, он при первом же известии о беспорядках, отправил преданных людей в чеченские селения и уже 8 марта беспрепятственно появился на реке Сунже с 500 всадниками под начальством Ахверды-Магомы, в результате, в ближайшие дни к нему примкнуло до 6 тысяч чеченцев [26]. При первом же сообщении о выступлении Шамиля из Аргунского ущелья, навстречу ему двинулись правительственные войска, где находились и четыре сотни линейных казаков под начальством генерала Н.П.Пулло. Состоявшееся 14 марта столкновение у аула Алхан-Юрт уже не могло изменить ситуацию в целом. Отброшенный обратно в горы имам продолжал высылать своих сторонников в плоскостные аулы и направлять все новые группы абреков на приграничные селения [27]. В результате, имеющиеся в регионе наличные военные силы уже были не в состоянии противостоять одновременному натиску горцев по нескольким направлениям.
Несогласных жителей мюриды почти силой переселяли из сунженских и надтеречных деревень в дремучие леса и неприступные ущелья. А вскоре соседние общества ичкеринцев, ауховцев, качкалыковцев, галашевцев и карабулаков, также вышли из повиновения военных властей и открыто обратили оружие против российских подданных. Население Малой Чечни находилась в полнейшем волнении, только жители аулов Старый-Юрт, Новый-Юрт и Брагуны, находившиеся напротив гребенских станиц, остались на прежних местах, а остальные чеченские деревни, перебрались за реку Сунжу. В результате, произошедшие перемены привели к тому, что «огромные партии чеченцев тревожили не только кумыков и гарнизоны наших передовых укреплений, но и наши казачьи поселения на Тереке» [28].
В то время, пока мюриды не торопясь действовали в плоскостных аулах, “Чеченский отряд” под командованием генерал-лейтенанта А.В.Галафеева в состав которого входили 370 линейных казаков с Терека, в том числе несколько десятков из Моздокского полка [29], находился в Дагестане. Перед ним ставилась цель обеспечить безопасность кумыкских селений и возведение новых укреплений Герзель-Аул и Чиркея. Вместо того чтобы незамедлительно отправится на Сунжу против основных сил Шамиля, войска продвигались к салатаевскому обществу. Они прошли через деревню Ярых-Су-Аух, штурмом захватили аул Кишен-Аух, который обороняли значительные силы под командованием Ташав-Хаджи. В результате, два месяца были безвозвратно потеряны и поспешное движение от Энчки к крепости Грозной и далее вверх по Сунже к укреплению Казах-Кичу не могло коренным образом изменить состояние дел [30]. Тысячи чеченских семей в кротчайшие сроки снялись с обжитых мест, побросали возделанные пашни и пастбища, приняли шариат, признали аварца Шамиля своим повелителем и на долгие годы превратились в непримиримых врагов для всех подданных российского императора.
Генерал-майор М.Я.Ольшевский, прослуживший долгие годы на Кавказе в качестве дивизионного квартирмейстера и в 1849-1853 гг. исполнял обязанности начальника штаба на левом фланге Кавказской линии, принимавший непосредственное участие во многих военных экспедициях, следующим образом охарактеризовал сложившуюся ситуацию в Чечне и Дагестане: «До 1840 г. у чеченцев не было единства в действиях, потому что не было власти и главы. До этого времени у них не было понятия о единстве действия против нас. Если один из аулов подвергался нападению наших войск, то другие ближайшие мало думали о падании помощи, да и не знали, что делается у их соседей, пока не постигла и их та же участь. Шамиль обязал наибов охранять свои наибства от нечаянного нападения постоянными караулами, поддавать друг другу помощь и непременно выставлять то число пеших или конных чеченцев, которое от них требовалось. В крайних же случаях они должны были поголовно ополчаться против врага. До 1840 г. за чеченцами, жившими большими аулами, на указанных открытых местах, легко было нам наблюдать, а в случае надобности и подвергать их наказаниям. Теперь же, с расселением их по горам и не большим аулам и хуторам, доступ к ним сделался для нас несравненно труднее, потому что мы не только должны были преодолевать большие естественные препятствия, но и действовать в местности, нам вовсе не знакомой» [31].
После увода чеченцев в горы имам Шамиль сразу же приступил к формированию из них слаженных подразделений, для ведения военных действий с правительственными войсками. Вполне естественно, что эти части ополченцев нельзя было сравнивать с регулярной армией. Однако созданные горские сотни состояли из закаленных бойцов, «всю жизнь свою упражняющихся во владении конем и оружием, так что каждый человек в отдельности был превосходным воином. Пехота и конница имела правильные подразделения на сотни и значки. Сотнею командовал юзбаши. Каждый значок состоял из двухсот человек и имел свое знамя, или алям. Несколько таких значков соединялись под начальством наиба, который имел значок особого цвета» [32]. И вот именно с таким противником, а не с плохо организованными толпами горцев, как это было прежде, предстояло вскоре встретиться российским генералам, командовавшими отдельными отрядами русских войск.
После того, как аварец Шамиль подчинил последнее чеченское общество - Чеберлой, он занялся комплектованием новых частей, пока правительственные войска, практически не появлялись на территории Малой Чечни. Генерал А.В.Галафеев, так и не сумев разгромить Ташав-Хаджи на границе с Дагестаном, 18 июня прибыл в укрепление Умахань-Юрт, откуда и начал сосредоточение главных сил “Чеченского отряда” [33]. Только 30 июня он направился вверх по левому берегу Сунжи и сразу же оказался в центре перестрелки у водопоя, затем при занятии аулов Алхан-Юрт, Закан-Юрт, Большой и Малый Кулары. На следующий день ожесточенные столкновения с чеченцами продолжились при захвате деревень Галой-Юрта, Больших и Малых Самашек и при окончательном уничтожении аула Казах-Кичу. Встретив неожиданно сильное сопротивление, командующий отрядом был вынужден 2 июля направиться к крепости Грозной, провожаемый частой ружейной стрельбой. Однако к 6 июля основные подготовительные мероприятия были закончены и с рассветом войска, состоящие из 6,5 батальонов пехоты, 14 орудий и 1500 линейных и донских казаков выдвинулись из крепости Грозной к ущелью Хан-Кале. Поход начался с того, что были полностью уничтожены деревни Большой Чечен и Дубу-Юрт «с огромными полями засеянными хлебом, до самого Аргунского ущелья, оставя деревню Большую Атагу и Чах-Кери в том виде, как их нашли, чтобы иметь лес для будущего построения укрепления». Вслед за тем войска ускоренным маршем прошли через гойтинский лес, штыками преодолевая завалы и «с бою уничтожили деревни Ахшпатой-Гойта, Чуторой-Юрт, Урус-Мартан, Чурик-Рошни, Хажи-Рошни и Гехи с их садами, а также со значительными посевами кукурузы». После чего экспедиционные части стали укрепленным лагерем на ночлег, намереваясь на следующий день пройти через гехинский лес к большому аулу Ачхой [34].
Безжалостно истребляя вышедшие из повиновения аулы и только временно рассеивая чеченцев, генерал А.В.Галафеев старался силой оружие потушить волнения, но все его усилия были напрасными и вызывали лишь следующей виток ненависти ко всему российскому. Он, также как и другие русские военачальники, еще не осознавал, да и не хотел понимать, что набравшее силы новое религиозное учение было уже не просто партией небольшой группы богословов, а стало мощным теократическим государством. «Мюридизм овладел всею восточной группой Кавказа и обратил силы на газават, войну против неверных. Нельзя уже было надеяться подавить его в горах иначе, как покорив самые горы. Но для этого нужно было изменить всю систему войны. Мы имели теперь дело не с обществами, ни чем не связанными между собой, сопротивлявшимися или покорявшимися отдельно, но с государством самым воинственным и фанатичным, покорствующим перед властью, облаченною непогрешимость и располагающими несколькими десятками тысяч воинов, защищенных страшной местностью, с государством, в добавок, окруженным сочувствующими ему племенами, готовыми при каждом успехе единоверцев взяться за оружие и поставить наши войска между двух огней» [35].
В этом, по всей видимости, и кроется одна из причин того, что кровопролитное сражение на берегах речки Валерик стало большой неожиданностью для правительственных войск, впервые встретивших в Малой Чечне такое массовое и упорное сопротивление. Возможно, это обстоятельство и побудило поручика М.Ю.Лермонтова, незадолго до продолжительного боя, принявшего под свое начало «отборную команду охотников человек в сто, большей частью из казаков, закаленных в боях», написать стихотворение, признанное одним из лучших поэтических описаний батальных сцен. А начиналось с того, что генерал А.В.Галафеев не поверил сообщениям лазутчиков о больших неприятельских силах преградивших дорогу к аулу Ачхой. В результате авангард под командованием полковника Р.К.Фрейтага, куда входили все линейные сотни, неожиданно был встречен ружейным огнем. Сражение продолжалось более шести часов, нередко переходя в рукопашные схватки «частью в лесу, частью в водах быстро текущего Валерика». Только к вечеру правительственным войскам удалось захватить вражеские завалы и очистить дорогу [36]. Во время битвы доходило до того, что командир отряда оказывался в самой гуще событий. Из рапорта направленного командиру Отдельного Кавказского корпуса Е.А.Головину следует, что когда генерал А.В.Галафеев подъезжал к главному месту битвы «дерзновенная партия, отрезанная от своих скопищ чеченцев, выскочивши из лесу и отдалившись от него на значительное расстояние, открыла по конвою моему прицельный ружейный огонь. Но командующий тем конвоем есаул Баталкин вместе с состоящим по кавалерии поручиком бароном Д.П.Фридериксом (командовал моздокской сотней, будучи уже в чине ротмистра, при захвате в конной атаке вражеского орудия в ноябре 1843 г. в Дагестане был представлен к ордену “Святого Георгия Победоносца”, через несколько месяцев убит в Чечне, похоронен в станице Наурской - О.Е.)… быстро пронеслись между лесом и партией чеченцев стремительно напали на оную и почти всех изрубили, при чем особенно отличились урядники Моздокского линейного казачьего полка Андрей Усачёв и Гребенского линейного казачьего полка Юпла Семёнкин (дослужился до звания генерал-лейтенанта и стал начальником Майкопского казачьего отдела - О.Е.) и Федул Феду(ю)шкин» [37].
За эту битву несколько казаков получили высокие государственные награды, лично утвержденные императором Николаем I. В сохранившейся приказной тетради наказного атамана записано: «Моздокский казачий полк. Офицеры: есаул Бычков - орден “Святого Владимира” 4-й степени с бантом, хорунжий Бирюлькин - высочайше повелено объявить монаршее благоволение. Урядники: Усачёв Андрей - высочайше повелено произвести в хорунжие, Кречетов Егор - вторая треть прибавочного пожалования по знаку отличия “Военного ордена”. Казаки: Алпатов Михайло, Карпенков Григорий, Солнушкин Василий - знаки отличия “Военного ордена”. Гребенской казачий полк. Урядники: Шляхтин Михайло - высочайше повелено произвести в хорунжие. Казаки: Рябов Иван, Тиханов Зот, Беляйкин Евсей - знаки отличия “Военного ордена”» [38]. Однако в числе награжденных гребенцов, отмеченных лично командиром отряда, по непонятным причинам отсутствует имя Ф.Ф.Федюшкина. В дальнейшем он еще не раз отличался на полях сражений, в том числе в знаменитом “Сусловском деле”, был неоднократно поощрен российским правительством, заступил на должность командира Волгской казачьей бригады, дослужился до звания генерал-майора и был назначен атаманом 1-го отдела Терского казачьего войска [39].
Позже от лазутчиков узнали, что в сражении при речке Валерик принимали участие мичиковцы, жители Большой и Малой Чечни, бежавшие надтеречные и все сунженские деревни, которые выставили от каждого двора по одному вооруженному бойцу. Потери противника были значительны, только надтеречные чеченцы, скрывшиеся в дремучие леса, потеряли убитыми 98 человек, а их предводитель Ахверды-Магома был тяжело ранен в ногу. После этой битвы “Чеченский отряд” двинулся на реку Натахы, где провел на отдыхе почти двое суток, попутно закончив уничтожение одной части большого селения Ачхой со всеми окрестными посевами и не встречая никакого сопротивления, вернулся через аулы Чильчихи и Казах-Кичу в крепость Грозную. Однако уже 17 июля при движении к Умахань-Юрту произошла продолжительная перестрелка с чеченцами на водопое у аула Мичик-Юрт. Согласно “Журналу военных действий”, с 6 по 17 июля потери в войсках состояли: «из 7 обер-офицеров, 72 нижних чинов убитых, 2 штаб-офицеров, 18 обер-офицеров, 245 нижних чинов раненых и 1 обер-офицеров и 7 нижних чинов, без вести пропавших, 33 убитых и 66 раненых лошадей. Из этого числа в одном деле на реке Валерик убито 6 обер-офицеров, 65 нижних чинов, ранено 2 штаб-офицеров, 15 обер-офицеров и 198 нижних чинов, контужено 4 обер-офицеров и 46 нижних чинов и без вести пропало 1 обер-офицер и 7 нижних чинов. Убито 29 лошадей и ранено 42» [40]. Но уже 17 июля войска под командованием генерала А.В.Галафеева отправляются в поход через крепость Внезапную к Миатлинской переправе, встревоженные недобрыми вестями о действиях Шамиля в Дагестане, где казачьи сотни с Терека по 24 июля занимались к приведению «к покорности Салаватского общества». После чего “Чеченский отряд” в полном составе направился к крепости Темир-Хан-Шуре, а оттуда вернулся для окончания работ в укреплении Герзель-Аул [41].
На этом не заканчиваются трагические события, связанные с битвой на берегах “речки Смерти”. Через несколько лет войска, проходя через поле былого сражения «увидели, что могилы наших убитых были разорены и тела павших обнажены, ограблены и изуродованы этими чеченскими варварами». [42]. Необходимо подчеркнуть, что подобным промыслом занимались не джигиты, а самые обыкновенные байгуши, которые добытые таким образом предметы применяли в быту, либо сбывали таким же оборванцам. /Довольно прискорбно констатировать, что при интернациональном режиме, ни тогда, ни сегодня, подобные памятные объекты не стали местами отдания воинских почестей павшим с обеих сторон и примирением соседних народов/.
Закончив возведение новых укреплений на Кумыкской плоскости, генерал А.В.Галафеев прибыл в крепость Грозную в середине сентября. И только 27 числа “Чеченский отряд”, в котором насчитывалось 1250 линейных и донских казаков, вступил на территорию Чечни. Через два дня войска с боя заняли село Герменчук, где устроили укрепленный вагенбург. В ответ на это наиб Ахверды-Магома совершил стремительное нападение на Моздок [43]. Далее войска вошли практически без потерь в покинутый аул Шали, но при обратном движении постепенно завязалось ожесточенное сражение, в котором, помимо прочих, отличились линейные казаки под начальством состоящего по кавалерии ротмистра Н.С.Мартынова. В последующие дни происходили не менее жаркие схватки при движении 5 октября «в сторону Автуры, 7 при истреблении шалинских хуторов, 10 при движении через лес, занятый неприятелем к Сант-Юрту, уничтожении этой деревни, равно Арсакай-хутора, деревень Автуры и Асабай-хутора и в обратном движении… при сильном натиске со стороны неприятеля», после чего 17 октября войска вернулись в крепость Грозную [44]. Однако, несмотря жесткие действия военных властей, привести чеченцев к мирной жизни не удалось, более того, сопротивление повсеместно возрастало и принимало все более угрожающие размеры.
Недовольный результатами последних экспедиций, главнокомандующий сместил А.В.Галафеева, назначив на его место генерала П.Х.Граббе. 27 октября измотанные части “Чеченского отряда” отправились в новый поход через гойтинские и гехинские леса по правому берегу реки Гойта к селу Урус-Мартану и 29 вышли к деревне Гехи. Затем 30 октября были заняты селения Ачхой, Умахань-Юрт, Пхан-Кичу, а 2 ноября направились к аулам Казах-Кичу, Цонтери, Малые Самашки и на следующий день к селению Закан-Юрту. 11-17 ноября происходили сильные перестрелки при следовании войск и занятии аулов Мискер-Юрт, Гильдыген, Маиртуп, Начи-Юрт, Икда-Юрт, Аки-Юрт и Бата-Юрт. После чего пройдя с боем через качкалыковский хребет к деревне Ойсунгур, 18 ноября прибыли в укрепление Герзель-Аул, откуда все войска были распущены по зимним квартирам [45].
Завершение военных экспедиций в Малой Чечне не означало прекращение боевых действий для линейного казачества в 1840 г., так как их основной вектор сместился в северном направлении. Ежедневно на пространстве от Кизляра до Моздока происходили вооруженные стычки. Одно из наиболее заметных происшествий случилась в ночь с 22 на 23 декабря в зоне ответственности Гребенского полка. Конный отряд из 700 человек под начальством наиба Уздемира, «который в то время особенно отличался набегами», перешел по льду замершего Терека выше станицы Шелкозаводской, с целью отбить табуны у ногайцев, кочевавших рядом со станицей Старогладовской. Возвращаясь с добычей, чеченцы были встречены на правом берегу взводом егерей Куринского полка и нескольким конными казаками под командованием штабс-капитана Н.С.Кишинского, сделавших два удачных выстрела орудийной картечью. В результате грамотно сделанного секрета, «смущенный и расстроенный неприятель обратился в бегство, оставив на месте 70 тел и множество лошадей» [46].
Однако не всегда подобные происшествия заканчивались таким образом. Так, знаменитый наиб Ахверды-Магомы уже через несколько дней, желая доказать своим сторонником, что для него не существует препятствий совершил успешную вылазку в это же самое место. Соседнее со станицей Шелкозаводской, небольшое селение Паробачево, населенное по преимуществу армянами было разграблено, пострадало при этом и Амир-Аджи-Юртовское укрепление. В ходе произошедшего столкновения 27 декабря были «убиты 2 и ранены 2 офицеров, нижних чинов 42 убиты, 47 ранены и 11 человек уведены в плен» [47]. Частые происшествия вдоль всей пограничной черты, со сложившейся в целом, военно-политической обстановкой в регионе, вынудили Правительствующий Сенат пойти на немедленное усиление армейских частей. С этой целью в конце 1840 г. было принято решение о направлении 14-й пехотной дивизии на Кавказ, что позволило удержаться на Кавказской линии и не допустить выхода мюридизма за пределы края [48].
Таким образом, казачьи сотни с Терского левобережья принимали самое непосредственное участие во всех значимых походах правительственных войск на левом фланге Кавказской линии. Целый ряд субъективных и объективных причин, включая неудачную попытку разоружения чеченцев, привели к трагическим последствиям, что в полной мере осознали еще дореволюционные авторы, в большинстве своем участники, либо современники событий, исключительно на труды, которых мы сознательно опирались. Ошибки прошлого и их незнание очень дорого обходятся, особенно в многонациональном крае. Подобную истину не мешало бы усвоить государственным мужам, продолжающим финансирование многотысячных, мало подконтрольных федеральному центру, вооруженных формирований и ежемесячно выплачивающих контрибуцию за счет дальнейшего обнищания большинства регионов страны.
Примечания
1. Вейденбаум Е.Г. Путеводитель по Кавказу. Тифлис, 1888. С.; Игнатович Д.Ю. Боевая летопись 82-го пехотного Дагестанского Его Императорского Величества Великого князя Николая Михайловича полка во время Кавказской войны (1845-1861 гг.). Тифлис, 1897. С.
2. Казбек Г. Военная история Грузинского гренадерского Его Императорского Высочества Великого князя Константина Николаевича полка, в связи с историей Кавказской войны. Тифлис, 1865. С.
3. Фадеев Р.А. Шестьдесят лет Кавказской войны. Тифлис, 1860. С.
4. Ракович Д.В. Тенгинский полк на Кавказе. Тифлис, 1900. С.
5. Вейденбаум Е.Г. Кавказские этюды. Исследования и заметки. Тифлис, 1901. С.
6. Гржегоржевский И.А. Генерал-лейтенант Ф.К.Клюки-фон-Клугенау. Очерк военных действий и событий на Кавказе (1836-1850) // Русская старина. Т.XV.
7. Богуславский Л.А. История Апшеронского полка: 1700-1892. СПб., 1892. Т.I. С.
8. Гржегоржевский И.А. Генерал-лейтенант... // Русская старина. Т.XV. Вып.2. С.
9. Богуславский Л.А. Указ. Соч. Т.I. С.; Хронологический указатель военных действий Русской армии и флота. 1825-1854. СПб., 1911. Т.III. С.
10. Богуславский Л.А. Указ. Соч. Т.I. С.452-454; Хронологический указатель... С.
11. Лацинский А.С. Хронология русской военной истории. Хронологический указатель войн, сражений и дел, в которых участвовали русские войска от Петра I до новейшего времени. СПб., 1891. С; Костенецкий Я. Записки об аварской экспедиции на Кавказе в 1837 году. СПб., 1851. С.
12. Игнатович Д.Ю. Указ. Соч. С.; Потто В.А. Боевая хроника полков 21-й пехотной дивизии. Тифлис, 1888. С.
13. Хронологический указатель… С.;  Гржегоржевский И.А. Генерал-лейтенант… // Русская старина. Т.XV.
14. Жизнеописание генерала от инфатерии Евгения Александровича Головина // Кавказцы или подвиги и жизнь замечательных лиц действовавших на Кавказе. СПб., 1859.
15. Богуславский Л.А. Указ. Соч. Т.I. С.; Жизнеописание генерал-майора Николая Семёновича Кишинского // Кавказцы или подвиги и жизнь замечательных лиц действовавших на Кавказе. СПб., 1859.
16. Богуславский Л.А. Указ. Соч. Т.I. С.490; Гржегоржевский И.А. Генерал-лейтенант… // Русская старина. Т.XVI.
17. Милютин Д.А. Описание военных действий 1839 года в Северном Дагестане. СПб., 1850.
18. Хронологический указатель… С.
19. Милютин Д.А. Указ. Соч. С.
20. Центральный государственный архив республики Северная Осетия-Алания (далее ЦГА РСО-А). Ф.3. Оп.1 Д.
21. Гизетти А.Л. Сборник сведений о потерях Кавказских войск во время войн Кавказско-горской, персидских, турецких и в Закаспийском крае. Тифлис, 1901. С.; ЦГА РСО-А. Ф.3. Оп.1 Д.
22. Милютин Д.А. Указ. Соч. С.
23. Бобровский П.О. История 13-го Лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка за 250 лет. СПб., 1895. Т.IV.; Ржевуский А. Терцы. Сборник исторических, бытовых и географическо-статистический сведений о Терском казачьем войске. Владикавказ, 1888. С.; ЦГА РСО-А. Ф.53. Оп.1 Д.
24. Фадеев Р.А. Указ. Соч. С.
25. Шабанов Д.Ф. История 13-го Лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка. Тифлис, 1871. Т.II. С.; Жизнеописание генерал-майора Николая Семёновича Кишинского... С.
26. Жизнеописание генерала от инфатерии Евгения Александровича Головина... С.; Гржегоржевский И.А. Генерал-лейтенант… // Русская старина. Т.XVI.
27. Богуславский Л.А. Указ. Соч. Т.II. С.
28. Ольшевский М.Я. Кавказ с 1841 по 1866 год // Русская старина. Т.LXXVIII.
29. ЦГА РСО-А. Ф.3. Оп.1 Д.
30. Жизнеописание генерала от инфатерии Евгения Александровича Головина... С.113; Богуславский Л.А. Указ. Соч. Т.II. С.
31. Ольшевский М.Я. Кавказ с 1841 по 1866 год // Русская старина. Т.LXXIX.
32. Матвеев М.И. История конницы. Тверь, 1894.
33. Жизнеописание генерал-майора Николая Семёновича Кишинского... С.; Богуславский Л.А. Указ. Соч. Т.II. С.
34. Лебединец Г.С. Михаил Юрьевич Лермонтов в битвах с черкесами в 1840 году // Русская старина. Т.LXXI.
35. Фадеев Р.А. Указ. Соч. С.
36. Михаил Юрьевич Лермонтов в действующем отряде генерала Галафеева во время экспедиции в Малую Чечню в 1840 году // Русская старина. Т.XLI.; Лацинский А.С. Указ. Соч. С.
37. Лебединец Г.С. Указ. Соч. С.
38. Записки Василия Антоновича Инсарского // Русская старина. Т.LXXXIV. Вып.7.; ЦГА РСО-А Ф.2. Оп.1. Д.
39. ЦГА РСО-А Ф.16. Оп.1. Д.
40. Лебединец Г.С. Указ. Соч. С.; Жизнеописание генерал-майора Николая Семёновича Кишинского... С.
41. ЦГА РСО-А. Ф.3. Оп.1 Д.; Михаил Юрьевич Лермонтов в действующем... С.
42. Беляев А.П. Воспоминания о пережитом и перечувствованном с 1803 года // Русская старина. Т.XXXII.
43. Жизнеописание генерал-лейтенанта Роберта Карловича Фрейтага // Кавказцы или подвиги и жизнь замечательных лиц действовавших на Кавказе. СПб., 1857.; Гизетти А.Л. Указ. Соч. С.
44. Лебединец Г.С. Указ. Соч. С.; Ракович Д.В. Указ. Соч. С.; Жизнеописание генерал-лейтенанта Роберта Карловича Фрейтага… С.
45. Жизнеописание генерала от инфатерии Евгения Александровича Головина... С.; Жизнеописание генерал-лейтенанта Роберта Карловича Фрейтага… С.; ЦГА РСО-А. Ф.3. Оп.1 Д.
46. Жизнеописание генерал-майора Николая Семёновича Кишинского... С.
47. Гизетти А.Л. Указ. Соч. С.52; Жизнеописание генерала от инфатерии Евгения Александровича Головина... С.
48. Жизнеописание генерала от инфатерии Евгения Александровича Головина... С.118; Игнатович Д.Ю. Указ. Соч. С.

0

7

Материал подготовлен к публикации в сборнике «Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа»
О.Б.Емельянов ОБ УЧАСТИИ КАЗАКОВ С ТЕРСКОГО ЛЕВОБЕРЕЖЬЯ В БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ С НЕМИРНЫМИ ГОРЦАМИ НА СЕВЕРНО-ВОСТОЧНОМ И СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ КАВКАЗЕ В 1860-1864 ГОДАХ

Отгремевшие последние артиллерийские залпы в глубинах горных теснин при взятии последнего оплота теократического имамата, труднодоступного аула Гуниба в августе 1859 г., вселили надежду жителям благодатного края на установление долгожданного мира на Северо-Восточном Кавказе. Многие участники этого исторического события удостоились от правительства памятных знаков, с надписью “За покорение Чечни и Дагестана”. В числе награжденных оказались и «прослужившие во время минувшей войны на полевой службе, более положенных сроков» с вручением специально отчеканенной «серебряной медали с надписью “За усердие” для ношения в петлицах на Анненской ленте». Заслуженных ветеранов, только в Кизлярском казачьем полку насчитывалось 45 человек, а именно: 13 урядников, 1 приказной и 31 рядовой [1]. Шести же линейным казачьим полкам Терского войска, в том числе Моздокскому, Гребенскому и Кизлярскому, 4 марта 1860 г. «в ознаменование особенного Монаршего благоволения» были вручены Георгиевские знамена с надписью “За военные подвиги против непокорных горцев” «за постоянное участие в военных действиях в течение свыше двадцати пяти лет» [2].
Не одно поколение казачества левобережных станиц по Тереку выросло в условиях постоянных военных лишений и систематических ночных тревог. Помимо службы в строевых сотнях на них были возложены многочисленные обязанности, которые отбывались совершенно бесплатно. Изменчивая военно-политическая ситуация в регионе и связанные с этим, вполне прогнозируемые события позволили Наказному атаману утверждать: «В полках левого фланга квартирная и подводная повинности отбываются жителями по возможности уравнительно, но с большим отягощением, ибо ежегодные движения войск на левом фланге Кавказской Линии, чрезмерно увеличили воинский постой, поставку обывательских подвод, отвод пастбищных и сенокосных мест, перевозку дров на пересушку сухарей и перевозку их по назначению в магазины. И этими повинностями казаки тех полков поставлены в обременительное положение» [3]. Основная причина, такого положения заключалась, помимо непрекращающихся военных действий, в «малолюдстве» Кизлярского, Гребенского и Моздокского казачьих полков, которое невозможно было более увеличить, за счет переселенцев из внутренних губерний страны [4], из-за отсутствия достаточного количества плодородных сельскохозяйственных угодий. В результате «часто, даже женщины употреблялись в отбывке с подводами» и по изнурению рабочего скота, хлебные пашни оставались не засеянными [5].
Однако со сдачей Шамиля в плен трудности прежних военных десятилетий для Терского казачества и боевые действия не прекратились на сильно пересеченной местности в предгорьях и запутанных ущельях Северо-Восточного Кавказа. Произошло лишь временное затишье, перед очередным взрывом недовольства и стремлением наиболее предприимчивой части горцев вернуться к прежней безначальной своевольной жизни, ассоциирующейся у определенной группы, с продолжением набегового промысла в российских пределах. Нашлось несколько приверженцев бывшего имама, прежде всего тех, кто лишился своего положения и, соответственно, доходов с подвластного, чаще всего бесправного населения, которые стали усиленно распространять зловредные слухи от Малой Чечни до Нагорного Дагестана. В фантастические планы заговорщиков входило убийство главных начальников края, включая генерал-лейтенанта графа Н.И.Евдокимова, пленение остальных, с целью получения за них крупного выкупа, а также блокирование или полное уничтожение российских укреплений, в наиболее важных стратегических пунктах [6].
Первыми недовольство выразили представители чеченского тейпа Беной 8 мая 1860 г. [7]. После уничтожения имамата почти все беноевцы вместе с другими соседними родами были насильно переселены в плоскостные аулы из труднодоступной местности под наблюдение местной администрации. Только несколько семей под различными предлогами временно остались в своих домах в малодоступных трущобах. Но и при таком развитии событий старейшины рода категорически отказались «принести нам покорность, вследствие чего были объявлены Командующим войсками вне покровительства наших законов». Почти год, горские семьи ничем не нарушали размеренный мирный образ жизни, но с наступлением весны они избрали себе имамом одного из самых преданных сподвижников Шамиля - Байсангура «и дали клятву не покоряться русской власти». Момент для открытого мятежа был выбран очень удачно и со знанием специфики ведения партизанской войны в горах. Дремучие леса, куда скрылись беноевцы со своим имуществом стали покрываться густой листвой, многочисленные ручейки от таяния снегов в высокогорьях и проливных дождей разлились, а перейти правительственным войскам с гружеными обозами, такие большие бурные реки, как Хулхулау и Аксай не представлялось возможным. К тому же, только что проложенные дороги в отдаленных районах оказались размытыми и еще повсеместно отсутствовал подножный корм для строевых и вьючных лошадей [8].
Вынужденное бездействие российской администрации привело к тому, что уверовавшие в свою неуловимость и полную безнаказанность чеченцы рассредоточились на мелкие группы и приступили к вооруженным нападениям на российских подданных. Уже 4 июня беноевцы убили из засады у аула Эрсеной 30 человек Кабардинского пехотного полка, а 8 июня у крепости Герзель-Аул напали на табун Донского 32-го полка, при этом убили 2 казаков. Через несколько дней к бунтовщикам присоединился бывший Шароевский наиб Ума-Дуев с двумя сотнями своих приверженцев, которые 14 июня произвели неожиданное нападение на транспортный обоз в Аргунском ущелье, причем было убито еще несколько сопровождающих его людей. После чего мятежники укрылись в многочисленных расщелинах у сторожевой башни Башин-Кале и затеяли оживленную перестрелку с местным не большим гарнизоном и отправленными солдатами из укрепления Евдокимовского для расчистки дороги. А бывший имамский кадий Атабай в скорости поднял на вооруженную борьбу с правительственными войсками все Аргунское общество Дзумсой и некоторую часть жителей высокогорного аула Шатой. После присоединения к ним всех окрестных абреков, действия чеченцев приобрели еще большую дерзость и агрессивность, в результате чего волнения перекинулись далее в западном направлении на оставшееся еще в глухих местах население, обитавшее в верховьях рек Мартан, Гехи, Ассу и даже затронуло Акинское общество, располагавшееся вблизи стратегически важной Военно-Грузинской дороги [9].
Взрывоопасная ситуация в крае осложнялась еще и тем, что большинство воинских подразделений Кавказской армии находились за сотни километров от места разворачивающихся кровавых событий в Кубанской Области и прибыть могли во все еще малодоступные ичкеринские леса не раньше августа-сентября. Однако столько времени просто не было в распоряжении местной администрации. Уже 21 июня несколько сотен мятежных чеченцев под предводительством Ума-Дуева предприняли смелую попытку блокирования укрепления Евгеньевского. Но на следующий день отряд, собранный из отдельных воинских команд под начальством полковника Навагинского пехотного полка князя А.Туманова выступил из Шатоевского укрепления и стремительной кавалерийской атакой двух сотен Моздокского казачьего полка и конвойной команды начальника округа разогнал по окрестным трущобам хорошо вооруженный неприятельский отряд. Через несколько дней Ума-Дуеву удалось снова собрать уцелевших от разгрома абреков и направиться в Акинское общество, где около местечка Датых, жители которого сразу же присоединились к бунтовщикам, произвел неожиданное нападение на пасшийся конский табун Донского №21 полка, при этом было убито 2 и ранено 3 казаков [10].
Не вызывает сомнения то обстоятельство, что помимо местных воинских гарнизонов в подавлении вооруженного мятежа принимали деятельное участие казачьи сотни двух Сунженских полков, а также Кизлярского, Гребенского и Моздокского. Как и прежде в станицах оставались казаки на кордонных постах и пикетах, чтобы не допустить прорыва вражеских сил в мирные пограничные селения. Остальные же принимали непосредственное участие в военных операциях, или же содействовали успешным действиям отрядам под начальством флигель-адъютанта полковника Г.И.Черткова для следования со стороны Веденя и полковника И.А.Клингера блокировавшего Кумыкскую плоскость в августе и сентябре. В октябре полковник князь А.Туманов произвел массированный поиск в обществе Дзумсой, в результате чего, немирные горцы задумались, в первую очередь о спасении своего имущества. В конце ноябре он же из Шатоевского, а генерал-майор М.А.Кундухов из укрепления Урус-Мартана выдвинулись в верховья реки Урус-Мартан для переселения аулов Сюреты и Харсаной на плоскость Малой Чечни. После чего генеральский отряд направился в ущелье реки Гойты, а часть сунженских сотен под началом уроженца гребенской станицы Червлённой полковника Ф.Ф.Федюшкина появилась в Аргунском округе, снова у аула Дзумсой. Отдельные отряды русских войск под командой генерал-майора А.А.Баженова, полковника Л.Ю.Лукомского и подполковника князя Н.И.Святополка-Мирского приводили в покорность чеченские и галашевские аулы, занимались рубкой широких просек и прокладыванием новых дорог через вековые заросли. В дальнейшем, после того, как основные силы мятежников были рассеяны по окрестностям, командиры отдельных отрядов приступили к переселению из лесных трущоб чеченских семей. В последнюю неделю ноября 1860 г. полковник А.А.Баженов соединил жителей Терлоевского общества проживавших в верховьях реки Аргуна в три аула, та же участь постигла и Мулхоевское общество. А полковник Черняев провел аналогичные действия в Дишнеевском и Харачоевском обществах. Чантинцы по приказу генерал-майора П.И.Кемпферта перебрались в ближайшие окрестности у укрепления Евдокимовского. Лишь представители общества Дзумсой не пожелали вернуться к мирной жизни и скрылись в лесных массивах ущелья Лориах [11].
Одни из главных виновников возобновления вооруженных столкновений правительственных войск с чеченцами - беноевцы, во второй половине сентября были блокированы, и атакованы в своем прежнем ауле и только не многим из них удалось прорваться за пределы заградительных постов. Усилиями сотен солдат и казаков была прорублена новая широкая просека по Беной-Корту и Энгели-Корту до самого укрепления Хасав-Юрта. Беспощадному разорению подверглись все окрестные лесные хутора, посевы кукурузы, проса, запасы сена и др. Но только в начале февраля 1861 г., когда начальник войск в Зондакском наибстве майор Муравьев стремительным маршем отправился к горе Баян-Дук, по правую сторону реки Аксая и неожиданным обходным маневром захватил в плен новоявленного ичкеринского имама Байсангура, его семейство и нескольких непримиримых абреков, основные силы отдельных отрядов были распущены по местам постоянной дислокации. Зимняя экспедиция войсковых частей закончилась полным успехом, так как большинство жителей высокогорных селений выразили покорность и в количестве 1218 беноевцев, вместе с жителями аулов Датых, Энгели и Сымсыри, принимавших самое активное участие в вооруженном выступлении, были расселены на плоскости в нескольких чеченских аулах [12]. Всего же во время боевых действий в пределах Терской Области «при усмирении беноевцев и других туземцев», погибли 2 офицера и 58 нижних чинов, ранены, соответственно, 6 и 163 человека [13].
Об участии казаков с Терского левобережья во время боевых действий при подавлении мятежа можно судить по “Приказной книге Терского казачьего войска за 1861 год”. В ней за №72 от 25 января сохранился «список нижних чинов…, коим пожалованы награды», только за летнюю экспедицию «при покорении Восточного Кавказа».
В Моздокском казачьем полку были разновременно отмечены старшие урядники Пыев Тимофей и Дорожкин Фёдор - каждому по 10 руб. серебром. Дмитрионков Василий получил знак отличия “Военного ордена” 3-й степени и Бирюлькин Илья 4-й степени. Урядники Форов Абрам и Венеровский Павел получили по 10 руб. серебром. Младшие урядники: Брагунов Пётр, Санаев Николай, Кисилёв Александр, Недоскасов Иван, Романов Михайло и штатный трубач Кургускин Ефим получили по 10 руб. серебром. Приказные: Баскаков Яков - 5 руб. серебром, Колпиков Евсентий, Харудуров Семён, Цыганков Иван и Воробцов Яков по 3 руб. серебром. Казаки: Филипов Андрей, Еремеев Яков, Слесарев Фёдор, Цимлянский Иван, Шефатов Яков, Галаконников Пимон и Макаров Василий по 3 руб. серебром. Таким образом, двое казаков получили знаки ордена “Святого Георгия” и двадцать два человека награждены денежными премиями на сумму 138 руб. серебром «из Войсковых сумм».
В Гребенском казачьем полку отмечены урядники: Янхонтов Куприян - 15 руб. серебром, Борисов Александр, Филипов Григориий, Фадеев Клим, Сашевский Родион, Груняшин Зиновий и Костиков Терентий - получили по 10 руб. серебром. Пережогин Юлий был удостоен знака отличия “Военного ордена” 2-й степени. Приказные: Гринин Степан, Макарычев Куприян, Залегаев Видинтий, Матюшкин Евтей и Сеняйкин Меркул - по 10 руб. серебром. Казаки: Ханов Федот, Баданкин Филип, Леонтьев Фока, Мишкачев Аверьян и Баданкин Сидор - по 5 руб. серебром. Борисов Иван и Антонкин Парфентий получили по 3 руб. серебром. Итого один казак был награжден боевым орденом, а 18 человек, отмечены премиальными в сумме 151 руб. серебром.
А в Кизлярском казачьем полку казак Сладков Фелеклист получил поощрение в сумме 3 руб. серебром. Всего же, трое казаков были отмечены высокими государственными наградами, а 41 человеку выдали денежное вознаграждение на общую сумму 292 руб. серебром [14].
В первой половине 1861 г. произошла реорганизация полков Терского казачьего войска. 4 марта старейшие полки Северного Кавказа - Кизлярский и Гребенской были сведены в III-ю бригаду, а 1 июня Горский и Моздокский полки составили II-ю Войсковую бригаду [15]. Однако военно-административные преобразования не повлияли на участие строевых казачьих сотен в боевых действиях с непокорными горцами. В первую очередь они занимались разведкой, рекогносцировкой ближних и дальних окрестностей, где действовало множество мелких шаек, а также выступали в качестве проводников для армейских частей, сопровождения чиновников, охраны военных транспортов и др. При случае вступали в боевое соприкосновение с вездесущим противником, как 19 апреля в Аки-Юртовском ущелье [16]. Вместе с тем, преследовать разрозненных абреков в густых лесах летом, на сильно пересеченной местности представлялось крайне затруднительным и малоперспективным занятием. Поэтому основные мероприятия по поимке предводителей мятежников Ума-Дуева и Атабая были отложены до середины осени.
К 20 октября по распоряжению Командующего войсками генерал-лейтенанта князя Д.И.Святополка-Мирского в Терской Области было сформировано несколько самостоятельных отрядов для одновременных действий против основных сил мятежников. В состав отряда полковника князя А.Туманова действовавшего со стороны Шатоевского укрепления вошли 1,5 казачьи сотни и 4 горных орудия. У генерал-майора М.А.Кундухова в крепости Воздвиженской, помимо прочих войск сосредоточились 3 сотни линейных казаков и 2 конно-казачьих орудия, которые двинулись по извилистому ущелью реки Урус-Мартана, прорубая просеку в зарослях орешника. Казаки полковника А.А.Иедлинского прокладывали лесную дорогу по Шалажинскому ущелью, по направлению к удаленному урочищу Гурти [17]. Из Дагестана 24 октября в Аргунское ущелье, по горным тропам через Джемалом-Химой на Дзумсой-Ламу для полного блокирования местности у рек Шаро-Аргуна и Чанты-Аргуна, где в Дзумсоевском обществе скрывался Ума-Дуев со своими ближайшими помощниками, выдвинулся сильный отряд полковника Егорова. В помощь ему были преданы несколько батальонов и стрелковых рот Тенгинского пехотного полка для скорейшего прекращения разбоев и налаживания мирной жизни, общее руководство которыми осуществлял князь Д.И.Святополк-Мирский [18].
Быстрые и скоординированные действия всех регулярных подразделений и казачьих сотен привели к тому, что большая часть абреков стала уходить еще дальше в малодоступные скалистые ущелья и обосновываться в естественных пещерах. Поиск их осложнялся осенними дождями, затрудняющими своевременную доставку жизненных припасов войскам, выпавшим глубоким снегом и сильным обледенением, что сделало горные тропы почти непроходимыми. Но тут на помощь правительственным войскам, неожиданно пришли местные жители, которым надоело многолетнее противостояние с военной машиной империи, приносящее с собой очередное разорение и непомерные тягости повседневной жизни. Замиренные чеченцы повсеместно отказывали в помощи надоевшим абрекам и стали самостоятельно отлавливать сообщников из шайки кадия Атабая и передавать их в руки ближайших военачальников. Вскоре и сам мятежный вождь, понимая всю бессмысленность дальнейшего сопротивления, 14 ноября явился с повинной в укрепление Шатоевское, а еще через три дня последние его сотоварищи приступили к сдаче в плен казачьим разъездам полковника А.А.Иедлинского [19].
Другой предводитель мятежных чеченцев Ума-Дуев еще продолжал свою бесперспективную деятельность в районе разветвленного Галашевского ущелья, преследуемый по пятам казаками Моздокского полка. Летучая команда, в состав которой входил войсковой старшина Г.Т.Екушов, начиная с 19 ноября, производила усиленный поиск оставшихся на свободе абреков у отдаленного аула Теми, а уже через три дня обнаружила их следы и преследовала их до дремучих трущоб [20]. Загнанные в непроходимые горы, лишенные поддержки большей части местных жителей, мятежники во главе с бывшим наибом Ума-Дуевым, 14 декабря явились в укрепление Шатой и сдались лично Командующему войсками князю Д.И.Святополку-Мирскому. Таким образом, к середине декабря 1861 г. произошло завершение крупного вооруженного конфликта на территории Терской Области, после чего к работе приступили военные суды. Результатом их деятельности «было множество казней, не только предводителей горцев, в роде Ума-Дуева, но и целых десятков их сообщников, затем высылки на поселения в Сибирь 3400 человек» [21].
Наиболее отличившиеся в боевых действиях служащие левобережных казачьих полков, как и в прежние годы, поощрялись командованием Кавказской армии. Так, в “Приказной книге по Терскому казачьему войску за 1862 год” за № 6 от 20 января приводится список награжденных «…за отличия противу горцев, оказанные 28 апреля 1861 года в деле с партию хищников напавшею на следовавший с казенным провиантом из станицы Галашевской жителям станицы Ассиновской и за особенные отличия в военных действиях, бывших в 1860 (видимо в осенне-зимний период - О.Е.) году и весною 1861 года при усмирении восстания в Ичкерии и Аргунском округе».
В Моздокском казачьем полку командир сотни И.П.Сафонов, находившийся уже на службе в российской столице в Собственном Его Императорском Величестве конвое, был произведен в штаб-ротмистры «со старшинством чина с 20 июля 1860 года». А «прикомандированному к управлению Чеченского округа уряднику Василию Иванову, приказному Якову Щербакову, казаку Назару Павлову - знаки отличия “Военного ордена” 4-й степени». В Гребенском казачьем полку отметили сотника Бориса Тюшекова «орденом “Святой Анны” 3-й степени с мечами и бантом» и урядника Зеновия Груняшина, получившего знак отличия “Военного ордена” 2-й степени». Далее, от 11 августа за №156 подтверждалось, что «В приказе по Кавказской армии от 25 июля 1862 года за №331 объявлено о Высочайшем утверждении сделанные командующим генерал-адъютантом князя Орбелиани-2, назначенные знаки отличия “Военного ордена” нижним чинам Терского казачьего войска... за отличия, оказанные при уничтожении мятежных шаек в Терской области в 1861 году». Два урядника Моздокского казачьего полка Михаил Романов и Александр Киселёв были награждены орденами “Святого Георгия Победоносца” за №3104 и №5111. Помимо вручения боевых орденов и выплаты денежных премий, нижние чины в качестве поощрения получали следующие воинские звания. Так, «В приказе по войскам Терской области от 26 сентября объявлено… Гребенского полка приказные Архип Зайцев и Семён Мицкевич, казак Ивлий Казберов…, за отличия в делах с мятежными горцами в зимнюю экспедицию 1861 года и за труды, понесенные ими в течение этой экспедиции… произведены господином Командующим войсками этой области в урядники». В Моздокском казачьем полку приказом от 14 мая за №81 Пётр Атарщиков и Иван Бычков были произведены в приказные, Иван Негоднов, Пётр Клишин и Емельян Лосев стали урядниками, а приказом от 19 декабря за №242 приказной Михаил Бычков получил нашивки урядника [22].
1862-1863 года на левом фланге Кавказкой линии прошли относительно спокойно, не считая, привычных уже для края мелких стычек с абреками и постоянных тревог в районе казачьих станиц, как на Сунженской, так и на Терской линиях. За большинством кровавых происшествий в Терской области, по мнению Кавказской администрации, стоял абрек Вара укрывшийся в горных трущобах Хорсаноя, ближайший помощник кадия Атабая, впоследствии примкнувшего к вооруженному выступлению зикристов [23].
Чеченские семьи, в основном перебрались из труднодоступных горно-лесистых мест на равнину и компактно расположились в нескольких аулах, под пристальным присмотром соседних армейских гарнизонов. Для них не прошли бесследно последние действия русских войск и военно-административные мероприятия, проведенные для скорейшего очищения неспокойного края от неблагонадежных элементов. К тому же, многие из новоселов со всей очевидностью убедились в выгодах жизни под эгидой российского законодательства, сравнивая свое расстроенное хозяйство с достатком семей уже прочно обосновавшихся на плодородных землях, предоставленных мирным горцам еще во времена имамата. Однако, местные власти, особенно военные начальники, не строили радужных иллюзий и прекрасно осознавали, что «туземцы держатся в покорности только страхом оружия» [24].
Зато следующий 1864 г. для вновь назначенного Главнокомандующего Великого князя Михаила Николаевича выдался не самым успешным. Помимо необходимости скорейшего завершения боевых действий на правом фланге Кавказской линии, в Чечне обрел многочисленных сторонников мусульманский проповедник Кунта-Хаджи Кишиев из селения Илисхан-Юрта, который при помощи «партии фанатиков секты “Зикри” начал волновать против нас все население» [25]. Среди его ближайших помощников был Ильяс, сын Арсангири из аула Центороя, прапрадед нынешнего руководителя Чеченской республики [26]. Российская администрация опасалась, что массовое отправление религиозного культа может привести к новым волнениям среди чеченцев. Местные чиновники перестраховались и 3 января шейх Кунта-Хаджи вместе с братом Мовсаром были задержаны военными властями и срочно отправлены под казачьим конвоем в Область Войска Донского. Вскоре подверглись аресту и пятеро наиболее влиятельных векилей: Гуш Музуко Хаджи и Тарко Вагапов из Гойты, Абду-салам Тутгиреев из аула Алхан-Юрта, Коврнук Телебов из аула Гехи и Телип Дагоби из аула Старые Атаги. Узнав о судьбе своих духовных лидеров, уже 14 января не менее 3000 последователей нового религиозного учения собрались в ауле Герменчуке. На что начальник Среднего Военного отдела генерал-майор князь А.Туманов отдал приказание наличным войскам срочно собираться в крепости Грозной. В их число вошли по 2 сотне от Моздокского и Гребенского полков, а также по взводу батарейной №4 и конно-резервной батареи Терского казачьего войска. Вскоре, 18 января у селения Шали произошло скоротечное, но ожесточенное сражение, так как состоявшиеся переговоры ни к чему не привели. «Зикристы дали залп и бросились в шашки, отряд ответил огнем и обратил мятежников в бегство». Потери чеченцев составили более 150 человек, а правительственные войска потеряли убитыми 8 нижних чинов и 3 офицера и 30 нижних чинов получили ранения [27].
Новый Командующий всеми вооруженными силами Терской Области генерал-лейтенант М.Т.Лорис-Меликов, 26 января собрал в крепости Грозной большинство почетных старейшин и наиболее значимых представителей чеченского народа, главным образом служащих царской администрации. От них, под угрозой введения российских войск в аулы, для выявления оставшихся смутьянов, в ультимативной форме потребовали выдать к 1 февраля всех лиц, участвовавших в последних событиях на Шалинской поляне, и повсеместно запретили исполнение религиозного обряда зикра. Подобные суровые меры, с одной стороны возымели быстрые положительные действия и большая часть чеченцев зажила мирной жизнью, с большим успехом занимаясь земледелием и скотоводством. «С другой, привели горцев к решительному убеждению, что повторение в пределах их родины 40-х годов и возрождение нового Шамиля более невозможно. Последнее сказалось лучше всего на личности мятежника. Так, Таза Экмирзаева, который провозгласил себя в мае месяце 1865 г. имамом, вздумал волновать Ичкерию, но кончил тем, что приобретя весьма мало последователей и приверженцев, был выдан нашему правительству самими жителями, подавившими и зачатки задуманного восстания» [28]. Не состоявшийся имам зикристов был доставлен 29 мая из горного аула Харочой в укрепление Ведено чеченцем майором Бату Шамурзаевым, где вскоре предстал перед военно-полевым судом приговоривший его к расстрелу, который был заменен 12-летними каторжными работами [29].
Многолетняя нестабильная военно-политическая обстановка в Чечне и прилегающих районах, непрекращающиеся ночные перестрелки в самых разных уголках края, угроза вооруженных выступлений еще малонадежных подданных и др. обязала Главнокомандующего Кавказской армии, Великого князя Михаила Николаевича приказом от 11 мая 1864 г. за №1227 основать первый в Терской Области учебный лагерь недалеко от укрепления Воздвиженского в Аргунском ущелье. Постоянный военный сборный пункт в стратегически важном месте, откуда представлялась хорошая возможность в короткое время достичь многих горских аулов, предназначался для регулярных частей 20-й и 40-й пехотных дивизий, а также строевых сотен Терского казачьего войска и служивших на Северном Кавказе донских полков. Все подразделения были разделены на три равные части, каждая из которых должна была пробыть в военном лагере не менее одного месяца, для того чтобы ответственные начальники в течение всего года имели под рукой необходимый вооруженный контингент на случай непредвиденных происшествий в крае [30]. Также было принято, чтобы ежегодно в ближайших станицах ежегодно складировали тысячи пудов кормов на неотложные «Войсковые потребности». В пояснительных документах говорилось, что это сено, заготовленное отдельно от казачьего, предназначалось к хранению и только «для продовольствия лошадей на случай сбора каких либо частей Войска по экстренным надобностям и другим обстоятельствам в крае» [31].
Помимо продолжения участия в боевых экспедициях вблизи своих станиц и после уничтожения теократического имамата Шамиля, казаки с Терского левобережья находились также в составе нескольких военных отрядов, действовавших на территории Северо-Западного Кавказа. «Характер местности Закубанского театра войны представлял много общего с Чечней: то же множество горных рек и речек, та же пересеченная местность (особенно по предгорьям главного хребта), те же непролазные лесные трущобы… Сходство местности Закубанья с Чечней обуславливалось и сходство в образе военных действий» [32]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что было сформировано временное подразделение из терских казаков, в состав которого вошли и служащие Моздокского, Гребенского и Кизлярского полков. К сожалению, отрывочные сведения, обнаруженные в различных архивных делах, не дают полного представления об участии терцев в событиях завершающего периода «Кавказской войны» на Кубани, но красноречиво свидетельствуют о том, что и вдали от дома лучшие из них получили возможность отличиться на полях сражений.
В начале лета 1860 г. основные события на Северо-Западном Кавказе стремительно разворачивались в Адагумском округе. Сформированный отряд, куда приданы были и терские казаки передвигался по вражеской территории, охваченной всеобщим волнением, и вел упорные бои с черкесами [33]. За этот поход, отдельным приказом по Терскому казачьему войску за №31 от 20 апреля 1861 года гребенской урядник из станицы Червлённой, ранее уже награжденный орденом “Святого Георгия Победоносца”, Парфентий Кулебякин (в скором времени офицер гвардейского подразделения, получивший тяжелое ранение при покушении на Александра II) был отмечен знаком отличия “Военного ордена” под № 29 «за отличия, оказанные в делах с горцами в Шапсугском и Адагумском отрядах летом 1860 года в Кубанской Области» [34]. Далее сообщалось, что приказом за №71 от 20 июля уряднику Моздокского полка Увымеву Якову за доблестную службу на берегах Кубани была «Высочайше пожалована награда за отличия и труды, оказанные им при постройке укрепления Хамкеты в 1860 году - 10 руб.» [35]. На следующий год боевая служба казаков старейших полков Северного Кавказа на Кубани продолжилась. В “Приказной книге по Терскому казачьему войску за 1862 год” под №16 от 28 января хорунжий Гребенского полка Юлий Пережогин получил орден “Святой Анны” 4-й степени с надписью “За храбрость”, который в числе прочих отличился «…в делах против горцев во время зимних действий Шапсугского отряда в 1860 и 1861 годах» [36].
Однако не для всех служащих казаков с Терского левобережья, направленных на Северо-Западный Кавказ, все складывалось благополучно. Так, многократно отобранный для прохождения службы в Собственном Его Императорском Величества конвое трубач Стефан Зубков из Кизлярского полка, в июле 1863 г. находился «по собственному желанию» в штатном составе «вновь сформированного Сборного Терского полка» в Кубанской Области, где должен был получить «знак отличия за военные дела», после чего отправиться на службу в Санкт-Петербург. Но судьба распорядилась иначе, и уже в ноябре 23-летний казак находился за сотни километров от места прикомандирования в лазарете своего полка в Кизляре. Из выявленного документа не совсем понятно, что так быстро подкосило здоровье молодого парня, но в апреле следующего года он был срочно заменен на другого терца «по случаю продолжительной болезни… и не способным к строевой Гвардейской службе» [37].
Вместе с тем, в апреле 1863 г. началось следствие в отношении проштрафившегося есаула Кизлярского полка по факту угона немирными горцами стада баранов из окрестностей аула Армавир. За допущенные грубейшие нарушения по кордонной службе, несмотря на многочисленные былые заслуги, Матвея Алпатова отправили обратно на Терек в крепость Кизляр «для содержания в каземате». Была произведена подробная опись скромного казачьего имущества, которое начиная от 15-рублевого деревянного домика «длиною в 3 сажени, шириною в 1,5 сажени об одной комнаты с сенцами и с камышовою крышей» в станице Бороздинской и заканчивая «старым топором», оцененного в 10 коп., составило всего 55 руб. 22½ коп., то есть немногим более стоимости строевой казачьей лошади. Было вынесено решение, освободить заслуженного боевого офицера, проведшего всю жизнь в походах «только от денежного взыскания во внимание к бедному состоянию его», но все-таки в качестве наказания, отправить его «на год на передовые позиции» [38].
Казаки с Терского левобережья, издавна проходили службу не только в конвойных командах при начальниках различных округов и других военных администраторов края, но и неотлучно находились при Кавказском наместнике. Причем на два года в Тифлис направлялись из разных линейных полков «отборные молодцы из молодцов» [39]. Достойнейшие из них по личному распоряжению Александра II удостаивались высокой чести, а именно, не меняя места службы, зачислялись в Собственный Его Императорского Величества конвой со всеми вытекающими по этому случаю правами и привилегиями по дальнейшей службе в Войске. Одним из таких гвардейцев при Великом князе Михаиле Николаевиче состоял гребенской урядник Фрол Ергушев [40]. Казалась бы нахождение в личной воинской свите Его Императорского Высочества, не предусматривало активного участие в кавалерийских сражениях с немирными черкесами. Однако, только «в разновременных стычках, во время следования… Главнокомандующего Кавказской армии… от Константиновского укрепления до Пшохинской станицы» с 24 февраля по 4 марта 1864 г. погибло 2 офицеров и 10 ранено, а также, соответственно, нижних чинов 8 и 75 человек [41]. Подобные большие потери в привилегированном подразделение за столь короткий срок, позволяют говорить о жесточайших схватках на завершающем этапе долголетней войны с кавказскими горцами.
В заключении необходимо добавить, что одни из лучших представителей старейших казачьих полков Северного Кавказа находились на службе в 1861 г. в Сводно-Иррегулярном дивизионе, расквартированном в царстве Польском, где в это время проходили не менее кровопролитные сражения с восставшими [42]. Несмотря на то, что после разделения Кавказского линейного казачьего войска на две части, было принято решение о направлении на службу в Варшаву только казачьи сотни с Кубани, но очередная смена терцев должна была произойти не ранее 15 июня 1862 г. [43]. По этой причине, не вызывает сомнения то обстоятельство, что казакам с Терека пришлось проявить свою воинскую доблесть и на берегах далекой Вислы.
Таким образом, для населения Терского левобережья боевые действия с соседними горскими народами не закончились с пленением имама Шамиля в августе 1859 г. Еще несколько лет казаки, урядники и офицеры принимали самое активное участие в вооруженных стычках с последними очагами сопротивления в отдаленных горных районах Терской Области. Более того, по решению российского командования лучшие служащие чины Кизлярского, Гребенского, Моздокского полков оказывали посильную помощь своим собратьям и находились в Кубанской Области в составе сводного подразделения, где также своим действиями приблизили наступление мирной жизни. Особо отличившиеся в сражениях, как и в предыдущие десятилетия, удостаивались высоких правительственных наград, быстрее продвигались по служебной лестнице и поощрялись единовременными денежными премиями.

Примечания:
1. Центральный государственный архив республики Северная Осетия-Алания (далее ЦГА РСО-А). Ф.16. Оп.1. Д.
2. Гизетти А.Л. Сборник сведений о георгиевских кавалерах и боевых знаках отличий Кавказских войск. - Тифлис, 1901 - Ч.II. – С.
3. ЦГА РСО-А. Ф.2. Оп.1. Д.5. Ч.I.
4. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК). Ф.1300. Оп.1. Д.
5. ЦГА РСО-А. Ф.2. Оп.1. Д.
6. И.О. Граф Николай Иванович Евдокимов. 1804-1873 // Русская старина. - СПб., 1889. - Т.LXII-LXIII.
7. Лацинский А.С. Хронология русской военной истории. Хронологический указатель войн, сражений и дел, в которых участвовали русские войска от Петра I до новейшего времени. - СПб., 1891. – С.
8. И.О. Указ. Соч. С.; Цезарский А. Описание боевой жизни 3-го Кавказского стрелкового батальона. - Тифлис, 1881. – С.
9. И.О. Указ. Соч. С.; Хронологический указатель военных действий Русской армии и флота. 1855-1894. - В 5 томах. - СПб., 1911.
10. И.О. Указ. Соч. С.; Цезарский А.Указ. Соч. С.
11. Хронологический указатель военных... С.; Лавров А.Н. Краткое описание боевой жизни и деятельности 77-го пехотного Тенгинского Его Императорского Высочества Великого князя Алексея Александровича полка. 1700-1900. - Тифлис, 1900. – С.
12. Хронологический указатель военных... С.; Цезарский А.Указ. Соч. С..
13. Гизетти А.Л. Сборник сведений о потерях Кавказских войск во время войн Кавказско-горской, персидских, турецких и в Закаспийском крае. - Тифлис, 1901. – С.
14. ЦГА РСО-А. Ф.16. Оп.1. Д.
15. Казин В.Х. Казачьи войска. – СПб., 1912. – С.
16. Гизетти А.Л. Сборник сведений о потерях…С.
17. Хронологический указатель военных …С.
18. Хронологический указатель военных... С.; Лавров А.Н Указ. Соч. С.; Игнатович Д.Ю. Боевая летопись 82-го пехотного Дагестанского Его Императорского Величества Великого князя Николая Михайловича полка во время Кавказской войны (1845-1861 гг.). - Тифлис, 1897. – С.
19. Хронологический указатель военных... С.; Игнатович Д.Ю. Указ. Соч. С.
20. ЦГА РСО-А. Ф.53. Оп.1. Д.
21. Хронологический указатель военных... С; Лацинский А.С. Указ. Соч. С.1; Венюков М.И. Исторические очерки России. Со времён Крымской войны до заключения Берлинского договора. 1855-1878. - В 2-х томах. - Общий взгляд на эпоху, перемены в составе государства, международное положение России. - Т.I. - Лейпциг, 1879. – С.
22. ЦГА РСО-А. Ф.16. Оп.1 Д.
23. Шейх Кунта-Хаджи. constitutions.ru›archives/5290
24. Венюков М.И. Указ. Соч. С.
25. Цезарский А. Указ. Соч. С.33-34; Игнатович Д.Ю. Указ. Соч. С.
26. Кадыров Х-А., Заурбеков М. На светлом пути ислама. - Грозный, 2008. – С.
27. Хронологический указатель военных... С; Гизетти А.Л. Сборник сведений о потерях…С.; Лацинский А.С. Указ. Соч. С.
28. Чернявский И.С. Кавказ в течение 25-летнего царствования Государя Императора Александра II. 1855-1880. - СПб., 1898. – С.
29. История коллаборационизма в Чечне. Бота Шамурзаев. chechenews.com›world-news/history/7934-1.html
30. Цезарский А. Указ. Соч. С.
31. ЦГА РСО-А. Ф.13. Оп.1. Д.
32. И.О. Указ. Соч. С.399.
33. Лацинский А.С. Указ. Соч. С.
34. ЦГА РСО-А. Ф.16. Оп.1. Д.
35. Там же.
36. ЦГА РСО-А. Ф.16. Оп.1 Д.
37. ЦГА РСО-А. Ф.16. Оп.1 Д.
38. ЦГА РСО-А. Ф.16. Оп.1. Д.
39. Записки Василия Антоновича Инсарского // Русская старина. - СПб., 1898. - Т.XCIII.
40. Петин С. Собственный Его Императорского Величества Конвой. - СПб., 1899. – С.
41. Гизетти А.Л. Сборник сведений о потерях…С.
42. Казин В.Х. Указ. Соч. С.
43. ЦГА РСО-А. Ф.13. Оп.1. Д.

+1

8

Есаул написал(а):

в Чечне обрел многочисленных сторонников мусульманский проповедник Кунта-Хаджи Кишиев из селения Илисхан-Юрта, который при помощи «партии фанатиков секты “Зикри” начал волновать против нас все население» [25]. Среди его ближайших помощников был Ильяс, сын Арсангири из аула Центороя, прапрадед нынешнего руководителя Чеченской республики [26]. Российская администрация опасалась, что массовое отправление религиозного культа может привести к новым волнениям среди чеченцев. Местные чиновники перестраховались и 3 января шейх Кунта-Хаджи вместе с братом Мовсаром были задержаны военными властями и срочно отправлены под казачьим конвоем в Область Войска Донского.

Есаул, интересна личность и учение Кунта-Хаджи Кишиева. По крайней мере, в чеченских блогах его имя связывают с Л.Н.Толстым и приписывают суть "непротивления злу насилием" Кунта-Хаджи. Насколько это правдиво? Что Вам известно по этому вопросу?

0

9

ЛЬВОВИЧ, спасибо за вопрос. Далеко не копал, не моя тематика. Наличие признанных абреков в их рядах, бой на шалинской поляне, предполагает усомниться. Хотя они и пишут о мирном выступлении, тогда откуда же взялись потери в отряде князя А.Туманова? Насколько знаю,  некоторые чеченские фамилии, вплоть до последнего времени относились к ним с явным предубеждением, называя себя ортодоксами и что-то не совсем у них заладилось во время исполнения зикра в Мекке. Здесь, видимо следует учитывать, что несмотря на то, что в Чечне перебили пришлых князей, уже тогда были семьи, более значимые и не обязательно, на службе у России. Тейповая традиция до сих пор имеет свое значение, также как и разделение на более и менее. Словом, современная ситуация очень интересна и мало предсказуема.

0

10

О.Б. Емельянов
(г. Ессентуки)
ОСПОПРИВИВАНИЕ, КАК ОДИН ИЗ СПОСОБОВ УВЕЛИЧЕНИЯ КАЗАЧЬЕГО НАСЕЛЕНИЯ КАВКАЗСКОГО ЛИНЕЙНОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА В СЕРЕДИНЕ 50–Х ГОДОВ XIX ВЕКА

     Начиная с 40-х годов XIX столетия в станицах стали открываться небольшие фармацевтические аптеки. Первое известное документальное упоминание о них на Терском левобережье относится только к 1846 г., когда в станице Курдюковской Кизлярского полка были ассигнованы 1 руб. 50коп. (все денежные суммы приведены серебром) «на покупку двух стеклянных банок для помещения пиявок в аптеке». А также в станицах Кизлярской, Каргалинской, Старогладовской и Сосоплинской были выделены из местных бюджетов «на заведение оспопрививательного инструмента по 50 коп.» [1].
     В 1848 г. командирам подразделений Кавказского линейного казачьего войска незамедлительно предписывалось открыть аптеки в тех станицах, где имелись подготовленные фельдшеры. При этом указывалось, что необходимые лекарственные препараты должны были «требоваться медицинским начальством из казенных аптек безденежно». Для всех аптек предписывалось выделить «удобные обывательские дома, …имеющие печи и очаги и, кроме того, имели шкафы для сохранения ценных лекарственных веществ». По специальному императорскому указу, станичным и младшим армейским фельдшерам назначалось содержание в 25 руб. 35 коп. в год. Причем, последние должны были иметь «собственное обмундирование по образцу линейных казаков» [2]. Подготовив обученные медицинские кадры, во многих населенных пунктах Северного Кавказа, определив им твердое жалованье, и создав необходимую материальную базу к середине XIX в., правительственные чиновники приступили к трудной задаче. Необходимо было, в первую очередь, разъяснить малограмотному и зачастую невежественному населению необходимость и безопасность противооспенной прививки. А также подготовить нужные компоненты и медицинские инструменты для проведения вакцинации тысяч мальчиков и девочек.
     В подробном  годовом отчете наказного атамана генерал-майора Н. А. Рудзевича, подготовленном  для столичных чиновников, находится “Ведомость о числе детей обоего пола коим привита предохранительная оспа в станицах Кавказского линейного казачьего войска за 1857 год”. Из документа следует, что станичным мальчикам и девочкам с 1 января провели 10300 противооспенных прививок. А именно, в правофланговой бригаде № I – 1670, № II – 1032, № III – 1338, № IV – 1207, № V – 1425, № VI – 1052. Бригаду № VII составляли полки Горский и Владикавказский, где провели 559 и 319 прививок. В бригаде № VIII, состоящей из Моздокского и 1-го Сунженского полков сделали 823 и 606. В левофланговой бригаде № IX, в полках Гребенском и Кизлярском вакцинацию провели только в гребенских станицах, в количестве – 269. Из всех сделанных оспопрививаний только 25 оказались неудачными, а именно: в бригаде № II – 6, в бригаде № V – 3 и по 8 прививок во Владикавказском и Гребенском полках [3].
     В Кизлярском казачьем полку в силу не указанных в документе причин, ни одна вакцинация не была произведена, несмотря на то, что низовья Терека, издревле считались одними из самых неблагоприятных для проживания на Северном Кавказе [4; 5]. Но в документе, вслед за 1-м Сунженским полком представлена и молодежь «азиатских соседних аулов», по всей видимости, ингушских или карабулакских, которым также были сделаны прививки в количестве – 331, и только 3 из них неудачные. Было вакцинировано подрастающее поколение «кочующих калмыков на Астраханской степи» в количестве – 283, из которых 276 прививок оказались удачными [6]. Отсутствие противооспенных прививок в общинах Кизлярского полка сразу же нашло отражение в “Ведомости о народонаселении Кавказского линейного казачьего войска за 1857 год”. Так, во всех подразделениях происходило увеличение численности станичного населения, кроме Волжской бригады под № VI, в которой количество мужчин сократилось на 73. А в Кизлярском полку мужчин уменьшилось на 19 и женщин на 6. Всего же в станицах проживало 136577 казаков и 132946 казачек, что больше предыдущего года, соответственно, на 649 и 1941, итого 2590 человек [7].
     На следующий год процесс по вакцинации в станицах Кавказского линейного казачьего войска успешно продолжился уже в десяти подразделениях (на Кубани была сформирована Урупская бригада под № III, а у последующих нумерация увеличилась). Однако, на момент составления сохранившегося предварительного варианта “Ведомости о числе детей обоего пола коим привита предохранительная оспа в станицах Кавказского линейного казачьего войска за 1858 год” еще не все отчеты были получены из полков. Так, в бригаде № I за январскую, майскую, сентябрьскую трети, соответственно, оспопрививателями были сделаны 549, 547, 598, итого 1694 прививок. В бригаде № IV – 806, 632, 587, итого 2025. В бригаде № V – 392, 377, 349, итого 1118. В бригаде № VI – 372, 333 (1 не принялась), 560 (4 не принялись), итого 1265 (5). В бригаде № VII – 340, 198, 293, итого 831. В Горском полку – 379, 201, 183, итого 763. В Владикавказском полку – 97, 131, 109, итого 337. В 1-м Сунженском полку – 127, 122, 141, итого 390. В Кизлярском полку 83 (1 не принялась), 91 (7 не принялись), 98, итого 272 (8) [8].
      В бригаде № II за первые восемь месяцев провели – 457 и 282, итого 739 вакцинаций. В Моздокском полку – 131 и 159, итого 290. В Гребенском полку – 130 и 108, итого 238. А за сентябрьскую треть по этим подразделениям сведения еще не поступили. В только что сформированной бригаде № III, «в разное время года» было привито 135 мальчиков и девочек. Таким образом, за январскую треть в Кавказском линейном казачьем войске провели 3863 (1) и за майскую треть 3181 (8) прививок, без учета Урупской бригады. Всего же, на момент составления отчета, по предварительным данным, вакцинацию в станицах прошли 10097 детей, из которых только 13 (в завершающую треть, в бригаде № VI, еще 4 прививки не принялись) требовали проведения повторной процедуры [9]. Подобный факт лишний раз подчеркивает высокий профессионализм оспопрививателей, как правило, из числа наиболее грамотных местных жителей, работу которых «свидетельствовали» не только профессиональные медики, но и специально подготовленные отставные казаки, урядники и офицеры, а также станичные судьи [10].
     Проведение противооспенных прививок подрастающему поколению станиц, положительно сказалось на росте казачьего населения. В “Ведомости о народонаселении Кавказского линейного казачьего войска за 1858 год” зафиксирован значительный прирост жителей Военного министерства, а именно 7488 мужчин и 6855 женщин, итого 14353 человек, в том числе и за счет переселенцев.
Только в бригаде № I сократилось количество женщин и в бригаде № III, смертность превышала рождаемость. Всего же в казачьих общинах появилось на свет 5796 мальчиков и 5135 девочек, итого 10931 детей [11]. С учетом же количества проведенных прививок видно, что большинство новорожденных успевали прививать, но видимо не всех. Это, по всей видимости, связано либо с отсутствием в достаточном количестве необходимой сыворотки и инструментов, либо перемещением оспопрививателей в соседние поселения. Поэтому и в дальнейшем оспа продолжала губить подрастающее поколение, в частности, на территории Кизлярского полка [12]. Подобное негативное положение было связано с повсеместной нехваткой медицинских работников и лекарственных препаратов, особенно в сельской местности. А также устоявшимся мнением в Санкт-Петербурге, что «одного станичного фельдшера достаточно на 500 человек народонаселения в станицах», жалованье которого оставалось в прежнем объеме [13].
     Таким образом, к середине XIX в. в Кавказском линейном казачьем войске, появились специалисты из числа местных уроженцев, способные квалифицированно сделать тысячи прививок, подготовлены необходимые оспопрививательные инструменты, создана первоначальная аптечная сеть, выстроены общественные бани и др. Это и позволило в 50-х годах провести массовую вакцинацию мальчиков и девочек «предохранительной оспы», не только в казачьих станицах, но и в нескольких окрестных аулах и кочевьях. Несмотря на отдельные сложности, круглогодичное проведение прививок, имело позитивное значение для роста численности населения на южной окраине государства, что позволило российскому правительству значительно укрепить свое геополитическое влияние на Северном Кавказе.

Примечания

1. Центральный государственный архив республики Северная Осетия – Алания (далее ЦГА РСО – А). Ф. 2. Оп. 1. Д. 5. Л. 65об. – 68.
2. Бывший архив Чечено-Ингушской АССР. Ф. 115. Оп. 1. Д. 4. Л. 1, 5
3. ЦГА РСО – А. Ф. 3. Оп. 1. Д. 94. Л. 71.
4. Чистович Я. Кизляр и его медицинская топография (за 100 лет до настоящего времени) // Военно-медицинский журнал за 1860 год. Ч. LXXVIII. Май. С. 11.
5. Чистович Я. Указ. соч. Ч. LXXVIII. Июнь. С. 109.
6. ЦГА РСО – А. Ф. 3. Оп. 1. Д. 94. Л. 71.
7. Там же, л. 92.
8. ЦГА РСО – А. Ф. 3. Оп. 1. Д. 100. Л. 65.
9. Там же.
10. ЦГА РСО – А. Ф. 13. Оп. 1. Д. 32. Лл. 7 об. – 8.
11. ЦГА РСО – А. Ф. 3. Оп. 1. Д. 100. Л. 87.
12. Материалы для статистики Кизлярского полка Терского казачьего войска (1858–1868) // Военный сборник. СПб., 1869. Т. 70. №12. С. 228.
13. ЦГА РСО – А. Ф. 13. Оп. 1. Д. 1460. Лл. 4, 28.

0

11

О.Б. Емельянов
(г. Георгиевск)
УРОЖЕНЦЫ ГРЕБЕНСКОГО И МОЗДОКСКОГО ЛИНЕЙНЫХ КАЗАЧЬИХ ПОЛКОВ В ПЕРВЫХ СРАЖЕНИЯХ КРЫМСКОЙ (ВОСТОЧНОЙ) ВОЙНЫ В ПЕРВЫЕ НЕДЕЛИ 1853 ГОДА

К 165-летию начала Крымской войны
     В отечественной историографии, особенно в советской, интерес к проигранной Крымской (Восточной) войне был значительно ниже по сравнению с другими более удачными военными кампаниями, которые вела наша армия на протяжении столетий. После воссоединения Крымского полуострова с Российской Федерацией в 2014 г. возросло внимание широкой общественности страны к героическим страницам русской истории середины XIX столетия. Вместе с тем, несмотря на значительное количество воспоминаний участников и опубликованных документов, практически неизвестными и незаслуженно забытыми остаются сражения, безоговорочно выигранные российскими войсками на полях Малой Азии над превосходящими силами Османской империи, сыгравшими значительную роль в подписании итоговых документов Парижского мирного договора 1856 г. Еще более малоизвестными остаются факты об участии нескольких северокавказских казачьих подразделений в победоносных сражениях.
     С обострением противоречий с Блистательной Портой в начале 50-х годов XIX столетия в российском Генеральном штабе были составлены варианты возможных военных действий. Причем первоначальный план, составленный фельдмаршалом Светлейшим князем И.Ф. Паскевичем Варшавским, пришлось срочно менять, и количество войск, сосредоточенных на закавказской границе в июне 1853 г., было сокращено до 6 батальонов пехоты и 4 сотен иррегулярной кавалерии (3 линейных казачьих с Северного Кавказа и 1 сборной от Донского войска) при 14 разнокалиберных орудиях. Однако вскоре стало понятно, что в случае разрыва отношений турецкое правительство приступит к активным  действиям не только в Европе, где были собраны лучшие подразделения турецких войск, но и на Азиатском театре военных действий. В связи с подобным развитием событий началась срочная переброска резервных подразделений на южную границу из внутренних губерний страны, Крыма и оборонительной  Кавказской линии, но и в этом случае численность российских войск должна была в несколько раз уступать турецким [1].
     В число воинских формирований, срочно направляемых в Малую Азию, отобрали строевые сотни от каждого подразделения Кавказского Линейного казачьего войска, которые должны были составить два равноценных подразделения. В отличие от Гребенского и Моздокского полков с Терского левобережья, выставивших лучших из своих представителей, от Кизлярского полка специальные команды не отправились на ратную службу в Закавказские провинции. Подобное обстоятельство связано с малочисленностью самого левофлангового подразделения Кавказского Линейного казачьего войска и протяженной зоной ответственности на кордонной линии, включавшей в себя и удаленный Астраханский тракт, на который шайки абреков систематически совершали кровавые нападения. По этой же причине низовые казачьи общины Терского левобережья, помимо командирования некоторых офицеров, были «освобождены от обязанности давать людей в артиллерию». Одним из  направленных в Действующую армию был офицер Собственного Его Императорского Величества конвоя – кизлярский войсковой старшина С.Ф. Давыдов, находившийся во все время военных действий «при главнокомандующем 1-й армии» [2].
     Между тем в станице Екатериноградской  в пятидневный срок был собран шестисотенный Сводно-Линейный казачий полк № 2, под командованием подполковника А.К. Евсеева,уроженца моздокских общин. В него вошли сотни от 1-го Кубанского, 1-го Хопёрского, 1-го Ставропольского и 1-го Кавказского полков, а также 3-й дивизион составила сотня от Горского и полусотни от Моздокского и Гребенского полков, в числе которых находились урядник Н.Д. Абрамов, сотник П.С. Рябов и др., начальство над которым первоначально принял есаул С.А. Венеровский, имевший  достойный боевой послужной список. Ввиду резкого обострения военно-политической ситуации на закавказской границе северокавказские казаки на шестой день после сформирования в конном строю ускоренным  маршем выступили к городу Тифлису и уже 6 октября достигли пределов Российской империи, где сразу же приступили к несению патрульно-постовой службы на многокилометровом пространстве [3].
     Командование над войсками, собиравшимися к городу Александрополю, принял начальник штаба Отдельного Кавказского корпуса генерал князь А.И. Барятинский, прибывший на границу уже 27 октября. Однако, несмотря на то что известие о начале военных действий с Оттоманской Портой пришло в лагерь российских войск под Александрополем только 4 ноября 1853 г., передовые конные разъезды вступили в бой несколькими днями ранее. Получив сведения от хорошо оплачиваемых лазутчиков о начале выдвижения главных сил турецкой армии из сильной крепости Карс, командующий принял решение выйти навстречу во избежание беспорядков среди местного населения. Однако вскоре отдал приказание быстро отойти, чтобы скрыть от передовых разъездов противника малочисленность русского отряда, оставив только 2 линейные сотни казаков для наблюдения за дальнейшими действиями османов [4].
     Линейцы регулярно проводили рекогносцировки местности, часто вступая в быстротечные перестрелки с вражескими подвижными соединениями, расположившиеся лагерем у старинного города Ани, попутно обирая отдаленные армянские деревни и редкие поселения русских духоборцев. 30 октября ровно в полдень кубанская сотня, встретив превосходящие силы противника, отступила от армянского селения Баяндур, но «жалобные крики женщин и детей вынудили казаков остановиться и идти на помощь… Произошло жестокое побоище» [5]. Кубанцы в одно мгновение оказались в окружении более 2000 разъяренных конных курдов и были бы сметены, если бы не стремительная атака полковника А.Ф. Камкова во главе единственной линейной сотни, оказавшейся поблизости. Натиск оказался настолько стремительный, что разбойники в одночасье бросили добычу и отошли за реку Арпа-Чай. «Однако потеря была громадная: из 300 человек пало 77», а также выбыло из строя 92 лошади. В этом сражении линейные казаки, по мнению историографа северокавказского казачества И.Д. Попко, первыми понесли жертвы в начавшейся Крымской войне [6]. Необходимо пояснить, что полковник А.Ф. Камков являлся уроженцем станицы Червлённой, штаб-квартиры Гребенского полка, старейшего иррегулярного подразделения Императорской России, награжденный уже несколькими боевыми орденами и по отзывам начальства характеризовался как храбрый и очень опытный кавалерийский офицер, «деятельный по военной жизни» [7].
     Генерал князь А.И. Барятинский, несмотря на достигнутый успех, был вынужден отступить перед многократно превосходящими силами Анатолийской армии, насчитывающей свыше 30000 человек и имевшей более 40 полевых орудий, к которым также присоединились несколько тысяч конных курдов. Однако, стремясь помешать войскам Абди-паши перенести военные действия на российскую сторону, 2 ноября 1853 г. передовой отряд генерала князя И.Д. Орбелиани с 2 часов дня и до полуночи отбивал яростные атаки, пока на выручку не подоспели резервные подразделения под командованием князья В.О. Бебутова, принявшего на себя общее командование войсками в Азиатской Турции. В этом сражении принимали участие и 2 линейные сотни, удерживая один из флангов, не позволяя неприятельской коннице обойти позиции и ударить в тыл малочисленному отряду российских войск. Туркам не удалось прорваться в Закавказские провинции и, потеряв до 800 человек, они неспеша отступили по направлению к пограничному селению Баш-Шурагель [8].
      Дождавшись прибытия в первой декаде ноября 2-х батальонов Эриванского пехотного полка, одного Донского казачьего полка и еще нескольких сотен линейных казаков, срочно перебрасываемых с Кавказской линии, российское командование приступило к более решительным действиям. В ночь с 13 на 14 ноября 1853 г. имеющиеся войска под начальством князя В.О. Бебутова, в число которых вошли все линейные сотни, перешли пограничную реку Арпа-Чай. Выпавший снег и наличие разбойничьих курдских шаек, за которыми ежедневно гонялись казачьи разъезды, побудили подразделения Императорской армии задержаться на несколько дней у самой границы и выставить усиленные круглосуточные посты [9]. Обезопасив ближайшие коммуникационные линии, малочисленный российский отряд 19 ноября 1853 г. за два часа до рассвета выдвинулся от селения Баш-Шурагель и начал переправу у деревни Пирвали через реку Кара-Чай. Линейцы находились в первой линии, при этом 6 сотен из отряда генерала А.Ф. Багговута были двинуты влево, из них 3 сотни полковника А.Ф. Камкова шли в авангарде, а еще 3 сотни оказались под начальством генерала князя Я.И. Чавчавадзе на правом фланге. Не успев подняться по крутому берегу полноводного ручья Маврак, казаки, руководимые полковником А.Ф. Камковым, оказались перед огромными толпами башибузуков и разъяренных курдов, искавших легкой добычи. Уверенные в своем численном преимуществе, вражеские подразделения попытались сбросить линейцев с господствующих высот в осеннюю воду и ударить в незащищенный фланг российских войск [10].
      В ответ на это генерал А.Ф. Багговут  моментально приказал усилить артиллерийский огонь против турецкой кавалерии и поддержал казаков 3-м и 4-м дивизионами Нижегородского драгунского полка. Отбив яростные наскоки вражеской конницы, 4 линейные сотни под командованием подполковника А.К. Евсеева, в числе которых находились гребенцы и моздокцы, получили распоряжение атаковать курдских всадников, намеревавшихся повторить попытку прорыва. В это же время полковник А.Ф. Камков, не дожидаясь приказа, выбрав  удобный момент, во главе 3 линейных сотен ударил в шашки между ручьями Маврак и Кадыкляр по направлению к ближайшей деревне, находившейся в центре вражеской позиции. Атака была настолько неожиданной и проведена с такой решительностью, что хорошо экипированный регулярный уланский полк противника не выдержал рукопашной схватки, потерял знамя и в полном беспорядке обратился в бегство, после чего казаки обскакали селение Гамза-Киряки вместе с подоспевшими драгунами нанесли удар по ближайшей пехоте. Попутно была вырублена артиллерийская прислуга, не пожелавшая последовать за отступающей армией и полностью уничтоженная, защищая свои орудия до последней возможности [11].
      Стремительная атака всего 3 линейных сотен через едва проходимый овраг ознаменовалась полным успехом. Ощетинившиеся штыками турецкие каре на правом фланге командующего Рейс-Ахмет-паши оказались прорваны, после чего и центр позиций противника был значительно опрокинут и подвергнут безжалостному разгрому. Началось повсеместное бегство вражеских подразделений, которые преследовала и рубила русская кавалерия, по большей части казачья, на расстоянии более двух километров, пока немного в стороне не был обнаружен в спешке покинутый неприятелем лагерь. В результате полковник А.Ф. Камков остановил вверенные ему сотни, и к двум с половиною часам пополудни сражение почти полностью завершилось. «Трофеями победы были: 24 орудия, 68 упряжных артиллерийских лошадей, 13 зарядных ящиков, 1 полковое знамя, 13 значков, 2 лагеря с палатками и военным  багажом, порохом, зарядами и прочее. Вещей этих было оставлено неприятелем так много, что колонны наши 20, 21 и 22 ноября едва могли небольшую только часть доставить в русский лагерь, все остальное было сожжено» [12].
      В важнейшей битве 1853 г. у селения Башкадикляр российский отряд из 7000 человек пехоты, 2800 кавалеристов при 32 орудиях, из которых только 8 были конными, наголову разгромил турецкий корпус, состоящий из 20000 регулярной пехоты, 4000 регулярной кавалерии, более 12000 конных курдов и др., имевших в своем распоряжении 46 полевых орудий, включая новейшие. Главнокомандующий князь В.О. Бебутов в рапорте от 21 ноября за № 743 сообщал, что успехом этого дня российские войска в особенности обязаны «Кавказского Линейного казачьего войска полковнику А.Ф. Камкову и подполковнику А.К. Евсееву», а также в числе отличившихся была отмечена Кавказская Линейная № 15 конно-артиллерийская казачья батарея  под командованием подполковника Н.А. Веревкина. Однако необходимо отметить, что сразу же после победоносного казачьего удара в горячке еще не утихшего боя полковника А.Ф. Камкова предали военно-полевому суду за самовольную атаку превосходящих сил противника, но князь В.О. Бебутов заявил, что победителей не судят, и неприятный инцидент был благополучно исчерпан [13]. Всем же кавалерийским сотням, пехотным ротам, артиллерийским батареям, принимавшим участие в важнейшем сражении под Башкадыкляром, было выдано по 10 знаков отличия Военного ордена Святого Георгия Победоносца и каждому нижнему чину причиталось по 2 руб. серебром, а все офицеры дополнительно получили «не в зачет полугодовое жалованье». Совершив обряд погребения павших, отогнав вездесущих курдов от границы, войска 23 ноября возвратились к городу Александрополю на зимние квартиры, не сумев из-за своей малочисленности в полной мере воспользоваться плодами блестящей победы и развернуть наступление вглубь Малой Азии [14].
      Таким образом, еще до начала широкомасштабных военных действий в Малой  Азии строевые казаки Терского левобережья прибыли на отдаленную закавказскую границу в составе иррегулярного Сводно-Линейного полка № 2, где немедленно приступили к выполнению служебных обязанностей. Они первыми вступили в бой с превосходящими силами противника за несколько дней до официального объявления Крымской войны и сразу же отличились в скоротечных стычках. В важнейшем сражении 1853 г. под Башкадыкляром им принадлежит несомненная заслуга в блистательной победе над хорошо оснащенной турецкой армией, подготовленной иностранными специалистами. Лучшие из числа гребенцов и моздокцев получили очередные воинские звания, повышение по службе, были награждены высокими правительственными наградами, память о которых сохранилась через многие поколения потомков.
Примечания:
1. Зайончковский А.М. Восточная война 1853–1856 гг. в связи с современной её политической обстановкой. В 3-х томах. Т. II. Ч. I. СПб., 1913. С. 203; Ушаков Н.И. Записки очевидца о войне России противу Турции и западных держав (1853–1856) // Исторический сборник. Девятнадцатый век. М., 1872. Кн. II. С. 026–027; Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. М., 1923. С. 134.
2. Центральный государственный архив республики Северная Осетия-Алания (далее – ЦГА РСО-А). Ф. 16. Оп. 1. Д. 62. Л. 10; Ф. 2. Оп. 1. Д. 100. Л. 10об.; Ф. 2. Оп. 1. Д. 106. Л. 44об.; Ф. 2. Оп. 1. Д. 108. Л. 15об.; Ф. 2. Оп. 1. Д. 110. Л. 14об.; Ф. 53. Оп. 1. Д. 52. Л. 23об., 27–27об.
3. Венеровский С.А. Мемуары и воспоминания. СПб., 1908. С. 43, 45; Петров А.В. Из истории Гребенского казачьего полка. Самара, 2015. С. 247, 251.
4. Зайончковский А.М. Указ. соч. Т. II. Ч. I. С. 439, 441, 446; Победа под Башкадикляр. 19 ноября 1853 года (Частное письмо Э.В. Бриммера) // Русский архив (далее – РА). № 9-12. М., 1904. С. 127.
5. Аверьянов П.И. Курды в войнах России с Персией и Турцией в течении XIX столетия. Тифлис, 1900. С. 87; Фельдмаршал князь А.И. Барятинский. Его биография, написанная А.Л. Зиссерманом // РА. М., 1888. № 9. С. 469.
6. Гейрот А.О. Описание Восточной войны. 1853–1856. СПб., 1872. С. 188; Зайончковский А.М. Указ. соч. Т. II. Ч. I. С. 443; Аверьянов П.И. Указ. соч. С. 87; Из дневника генерал-лейтенанта И.Д. Попко // РА. М., 1909. № 12. С. 440.
7. ЦГА РСО-А. Ф. 2. Оп. 1. Д. 99. Л. 23; ЦГА РСО-А. Ф. 2. Оп. 1. Д. 104. Л. 24об.–25, 43об.–44: ЦГА РСО-А. Ф. 2. Оп. 1. Д. 110. Л. 10об.–11; Ржевуский А. Терцы. Владикавказ, 1888. С. 70; Фельдмаршал князь А.И. Барятинский... № 6. С. 215.
8. Зайончковский А.М. Указ. соч. Т. II. Ч. I. С. 442; Хронологический указатель военных действий Русской армии и флота. 1825–1854. В 5 томах. СПб., 1911. Т. III. С. 145–146.
9. Победа под Башкадикляр… С. 128; Собрание донесений о военных действиях и дипломатических бумаг и актов, относящихся до войны 1853, 1854, 1855 и 1856 годов. СПб., 1858. С. 39.
10. Русско-турецкая война за Кавказом в 1853 и 1854 годах. Из записок генерала от инфантерии М.Я. Ольшевского //Русская старина. СПб., 1884. Т. XLIV. Вып. 11. С. 421–423; Собрание донесений о… С. 39; Зайончковский А.М. Указ. соч. Т. II. Ч. I. С. 468–469.
11. Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею (АКАК). Т. X. Тифлис, 1885. С. 772–773, 777; Потто В. История 44-го драгунского Нижегородского Его Императорского Высочества государя наследника цесаревича полка. В 10 томах. СПб., 1895. Т. VII. С. 22.
12. Денисон. История конницы. СПб., 1897. С. 353; Гейрот А.О. Указ. соч. С. 213–214; Потто В. Указ. соч. С. 27; Куропаткин А.Н. Задачи русской армии. В 2 томах. Задачи армии, не связанные с русскою национальною политикою. Т. II. СПб., 1910. С. 432.
13. Собрание донесений о… С. 40; Русско-турецкая война… С. 431; Гизетти А.Л. Сборник сведений о Георгиевских кавалерах и боевых знаках отличий Кавказских войск. В 2-х частях. Тифлис, 1901. Ч. I. С. 111–112; Список полковникам по старшинству. СПб., 1857. С. 216; Венеровский С.А. Указ. соч. С. 45, 46.
14. Бобровский П.О. История 13-го Лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка за 250 лет. В 5 томах. СПб., 1895. Т. IV. С. 478; Русско-турецкая война… С. 427; Покровский М.Н. Указ. соч. С. 134

0


Вы здесь » Гребенские казаки » общий форум » Статьи по истории Терско-гребенского казачества


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно