Фетьма-горелая.
(К 100-летию со дня трагедии)
Горят дома, горит станица,
И люди обгорелые лежат.
Нам и во сне порой не снится,
Куда им от нашествия врага бежать.
Анна Шкодинова.
В годовщину 100-летнего юбилея со дня февральской и октябрьской революции, хотелось бы напомнить о трагических событиях, которые произошли в то время на Тереке, в основном на сопредельной территории проживания терских казаков, чеченцев и ингушей. Сейчас мало кто помнит, что в ноябре-декабре 1917 года были совершены нападения на казачьи станицы Кахановскую и Фельдмаршальскую. В результате этих нападений, жители покинули станицы, и, впоследствии, сами станицы были стерты с лица земли. Про эти трагические события из истории терского казачества в советской историографии по политкорректным соображениям не было принято говорить подробно, с указанием причин нападения и, тем более, предавать гласности потери, понесенные станичниками. Как правило, в литературе посвященной революционным событиям в Терской области написано скупо и без особых подробностей: «Контрреволюция прибегла к провокациям и разжиганию межнациональной вражды. Было спровоцировано столкновение между казаками Сунженской линии и горцами. Оно вылилось в многодневную братоубийственную борьбу, которая принесла много жертв и лишений обеим сторонам». В белогвардейской литературе, посвященной нападению на казачьи станицы и трагедии, постигшей обе из упомянутых, говорится чаще, и, уже, в контексте, кто именно развязал этот вооруженный межэтнический конфликт, который плавно перешел в гражданскую войну в Терской области. Правда, и эти упоминания крайне скупы, в них также отсутствуют подробности нападения, потери и понесенный ущерб со стороны станичников.
Действительно, трагедия станиц Кахановская и Фельдмаршальская, осталась как бы в стороне от той революционной бури, которая пронеслась по всей территории Российской Империи, уничтожившей массу населенных пунктов и забравшей с собой миллионы жизни. В таких случаях уместно говорить: «Смерть одного человека, это трагедия, а гибель миллионов, это статистика». По этой причине, первые жертвы глобальной катастрофы, произошедшей в России 100 лет назад, оказались преданы забвению, о них в советское время вспоминали лишь немногие уцелевшие очевидцы трагедии, при случае, проезжая мимо места нахождения станицы, или глядя в сторону, где раньше стоял родительский дом: «Делянки, которые называли «Фетьмой» - это бывшая станица Фельдмаршальская. Там встречались всякие черепки от посуды и прочие остатки станицы. Абреки спустились с гор и подожгли дома ночью, люди были вынуждены уходить. Расселились по ближайшим станицам, Троицкой, Слепцовской, Ассиновской, но основное количество - в Нестеровской. Моя бабушка ещё маленькой была, когда начались набеги абреков, как горела Фетьма... Я её рассказы до сих пор помню, какой ужас люди пережили. Станичную землю со временем распахали. Место, где было фельдмаршальское кладбище, стояло нетронутым. Был случай, когда одна приезжая ингушская семья распахала его и засеяла подсолнухами, но когда узнали от людей что это кладбище, подсолнухи даже не стали собирать...»
Были случаи, когда потомки казаков-фетьмарей узнавали о трагедии, постигшей их родных и близких, со слов тех, кто принимал участие в этом нападении, и они, не стесняясь, с гордостью рассказывали про известные им подробности резни и погрома. Например, один из потомков казаков-фетьмарей, совершенно случайно, через 50 лет после нападения услышал от своего сокурсника рассказ, относящийся к родовой станице его предков, и узнал то, чего ранее он даже не слышал от своих близких родственников: «Об истории Фетьмы, я узнал впервые 1969 году, от своего однокурсника жителя аула Алкун, мы с ним учились в Серноводском СХТ на отделении механизации, он так восхищённо рассказывал о тех событиях, с таким презрением к казакам - мне было больно слушать, а он ржал как лошадь! После, в 70-е годы мне встречались ингуши, которые гордились этой расправой над казаками. Ведь не секрет, что русских - тем более казаков ненавидеть у ингушей и чеченов в крови! В 1917г. большинство казаков были на фронте, в станицах оставались старики женщины и дети, и ингушам было легко вспарывать женщинам животы и сжигать заживо младенцев. Фетьму ночью сожгли ингуши с горных селений!
Уже потом после техникума я стал прислушиваться к рассказам стариков, но в них было мало связных рассказов, и понятно почему - люди просто боялись и этот животный страх существует и сейчас!
В колхозе выдавали землю для посадки картофеля и кукурузы, на том месте, где когда-то находилась станица, И поскольку на так называемые делянки ездили семьями, то рассказов было много - даже показывали, где располагалась школа - единственное кирпичное здание, сейчас там из пахоты выглядывает битый кирпич».
Несколько слов о самой станице Фельдмаршальская и ее жителях. Станица была основана в 1861 году, и, первоначально, находилась вблизи ингушского аула Мужичи в верховьях реки Асса. Через три года, по причине сурового климата и высокой смертности населения от лихорадки, станицу перенесли на 17 верст ниже, где отвели место у входа в Ассиновское ущелье на левом берегу реки Асса. В 1864 году на новое место переселилось только 50 семей от прежнего состава, остальные были расселены по другим станицам. К этим семьям были добавлены казаки из упраздненной в том же году станицы Промежуточная, стоявшей первоначально в 7 верстах от Фельдмаршальской. Далее в 1865 году в станицу поселили 25 семей из упраздненной станицы Датыхской. В итоге, социальный состав Фельдмаршальской станицы состоял из оказаченых солдат Кавказского корпуса, оказаченых крестьян из центральных губерний России и казачьей голытьбы с Дона, которую активно переселяли на Сунженскую линию в период с 1845 по 1864 год.
Несколько слов о донских казаках по воле судьбы и начальства сменивших место своего проживания. Донское казачество, самое многочисленное в Российской Империи, было своеобразным донором для создания других казачьих Войск, расположенных по всей территории Российской Империи. Начиная с ХVIII века, по царским указам, донцов-молодцов активно переселяли на Кавказ, а впоследствии в Сибирь и на Дальний Восток. Как правило, смена привычного места жительства и туманные перспективы проживания на новом, неведомом месте не вызывали у казаков большего желания. Несмотря на жеребьевку, предусмотренную в таких случаях, если жребий выпадал зажиточному казаку, то он уговаривал на переезд вместо себя малоимущего станичника или бедняка. Как правило, в таких случаях, отказов не было, бедняк соглашался на переезд, поскольку кроме полученных от государства подъемных денег, от зажиточного казака он получал дополнительно что-то еще, и в момент становился человеком обеспеченным. Но, как правило, по дороге или по прибытии на новое место жительство, такие переселенцы большую часть имущества и денег тратили на себя и свою беззаботную жизнь. 
По словам генерала Степана Ивановича Писарева, побывавшего в начале 80-х годов ХIХ века в станице Фельдмаршальская, жилища донцов-молодцов представляли жалкое зрелище. Вот на что он обратил особое внимание: «Дома в станице небольшие, незатейливые и без всяких прикрас. Нигде и ни в чем не заметно ни малейшего стремления не только к комфорту, но и к самым необходимым удобствам жизни. Между тем в станице немало зажиточных семей. Бедствует здесь только безземельные хозяева, большинство которых переселенцы с Дона. В станице есть особая улица, домов 20, которая заселена бывшими донскими казаками. Улица имеет вид пустынный, избы в ней жалкие, мизерные, и без всяких хозяйственных построек, так как у жителей этой улицы никакого хозяйства нет.
Для объяснения такой бедности следует сказать, что донские казаки переселялись в Терскую область по жребию, причем те, кому выпал жребий, часто нанимали за себя бедняков, снабжали их в дорогу скотом и деньгами. Расселившись на новом месте, эти казаки, не привыкшие к хозяйству и домовитости, быстро растратили привезенное с собой имущество и большей частью превратились в таких же бедняков, какими прежде были у себя на Дону».
По статистическим данным, на 1 января 1914 года, в станице Фельдмаршальская имелось 244 двора, в которых проживали 1.567 казаков (786 мужчин и 781 женщин) и около 60 человек иногородних. В станице имелась часовня во имя Рождества Пресвятой Богородицы, одноклассное станичное училище, станичное правление, 2 мануфактурные лавки, 4 мелких лавки, мельница и лесопилка.
Общая площадь станичного юрта составляла - 6.792 десятин, в том числе удобной - 1.497 десятин, леса - 4.487 десятин. Дополнительный надел в 1.549 десятин пахотной земли находился в Алханчуртской долине в 50 верстах от станицы, и, кроме этого, имелся отведенный во временное пользование Галашевский войсковой участок – 1.200 десятин в 10 верстах от станицы.
Теперь вернемся к обстановке, сложившейся в Терской области, главным образом, в Сунженском отделе и в станицах Кизлярского отдела, расположенных на правом берегу Терека. В отечественной историографии начало вооруженного противостояния большевиков и сторонников «старого режима» принято определять весной-летом 1918 года. Судя по хронике событий, вооруженные столкновения в пределах Терской области, а именно на сопредельных границах терских казаков и вайнахов, начались уже после февральской революции, и они имели явный межнациональный подтекст. Почувствовав слабость верховной власти, чеченцы и ингуши начали новый этап Кавказской войны. Пользуясь тем, что основная масса казаков призывного возраста находилась в действующей армии, а в станицах находились старики, подростки, казаки непризывных возрастов, женщины и дети, вайнахи с каждым разом стали все более активно совершать набеги на станицы и русские поселения.
Активизация нападений вайнахов, произошла практически сразу после мобилизации казаков, а к лету 1916 года, по словам полковника Дмитрия Степановича Писаренко, такие нападения происходили практически каждый день: «В то время, когда в станицах способные к бою мужчины отсутствовали совсем, ингушская молодежь, не зная, куда девать молодые силы, давала им выход в абречестве и затем в нападении на мирные и безоружные станицы.
Накапливаясь несколькими сотнями, грабители горцы все больше и больше смелели и уже к 1916 году не было той ночи, когда бы не переваливала через Терек, в район Моздокского отдела и даже Свято-Крестовский уезд Ставропольской губернии какая-либо их банда. Я служил тогда в управлении Моздокского отдела и свидетельствую, что редко выпадал день, когда не приходилось посылать запасных сотен в погоню за абреками, совершившими грабеж или убийство. И все зря, абреки неуловимы потому, что из опасения мести, горское население никогда не выдавало даже их следов. Мало-помалу абречество принимало характер стихийного натиска горцев на города, станицы, русские поселения в Терской и Дагестанской областях».
Рассказы о нападениях, грабежах и убийствах со стороны «кунаков» в семьях сунженских казаков сохранились и до наших дней. Слушая такие рассказы, понимаешь, что любой выезд из станицы - на полевые работы, в лес за дровами или по другим причинам, был сопряжен с большой опасностью. По этой причине, оставшиеся в станицах казаки, способные носить оружие, создавали вооруженные дружины, которые, как и в прежни годы Кавказской войной, занимались охраной скота на пастбище, станичников во время полевых работ, обозов, шедших по территории станичного юрта, и ночной охраной самой станицы. Но, все предпринимаемые станичниками предосторожности, не давали полной гарантии безопасности. «Моя бабушка Анастасия Васильевна, будучи беременной, вместе с какими-то родственниками (муж, жена и 11-летний сын) поехали в горы, на прополку кукурузы, тогда нарезали наделы земли казакам не только около дома, но и в горах. По дороге, они увидели двух всадников, ехавших к ним навстречу, бабушка предложила вернуться назад, предположив, что это горцы, но казак сказал, что это скорее всего охранный дозор казаков. Бабушка все-таки спрыгнула с подводы и пошла прятаться в кукурузу... Вскоре она услышала плач ребенка. И с ее слов: «Меня такой страх обуял, что я бегу по кукурузе, упаду, а мне кажется, что меня все равно видно, опять пробегу немножко, упаду и снова кажется что видно», затем она услышала плачь женщины, гортанную речь, и стук удаляющихся колес, т.е. эти всадники забрали их с собой».
Для справки.
На 1917 год, общее число терских казаков было около 247.300 человек, чеченцев 253.000, и ингушей 57.500, в совокупности общая численность братских вайнахских народов превышала численность терцев, особенно в зоне нахождения приграничных станиц в Сунженском и Кизлярском отделах. В период с 1914 по 1917 года, терские казаки выставили в действующею армию около 20.000 казаков в возрасте от 20 до 40 лет (примерно 8% от общего числа). Чеченцы и ингуши, несмотря на громкие заявления о своей воинственности, выставили в состав «Дикой» дивизии всего 2 полка 5-сотенного состава по 500 всадников, из которых, как минимум по одной сотне, были представители других национальностей (офицеры, казачьи урядники, кавалерийские унтер-офицеры, добровольцы и прочие). С учетом этого пополнения, за период 1-й мировой войны в действующей армии побывала всего около 2.000 ингушей и чеченцев (примерно 0,8% от общего числа). Основная же масса мужчин боеспособного возраста не изъявила большого желания попасть на фронт и проявить свою доблесть в боях с противником. «Основная масса горского населения вовсе не спешила записываться в «Дикую дивизию». За 1914-1917 гг. каждый из её полков получил по 4 пополнения. Однако уже 3-е пополнение начала 1916 года «не вполне удовлетворяло требованию», а набор затянулся из-за недостатка добровольцев. При этом волонтёров давали в основном бедные горные общества, в то время как зажиточные плоскостные аулы их «почти не давали». В результате, как выразился заместитель командира кадра запаса дивизии подполковник Н. Тарковский, пришлось прибегнуть к «некоторому давлению»: вербовщики спускали горским обществам разнарядку, предоставляя местным старейшинам самим принуждать свою молодёжь «добровольно» вступать в ряды дивизии».
Относительно источников поступления оружия в Чечню и Ингушетию, оказавшегося в руках у вайнахов, которые с помощью различных огнестрельных стволов и кинжалов снабжали себя материальными благами за счет грабежа ближайших соседей, имеются ряд свидетельств очевидцев. Один из свидетелей, командир 1-го взвода 4-й сотни Ингушского полка Марков Анатолий Львович в своих воспоминаниях пишите следующее: «Однажды, я выехал назад в сотню, которую встретил, идущей навстречу. Устроив по случаю встречи привал, мы заинтересовались целой грудой оружия, которую везли на повозке горцы. Оказалось, что оборотистые ингуши успели несколько раз побывать на месте наступления пластунов и запаслись там австрийскими винтовками, карабинами и револьверами. Как я сам, так и все кавказцы были страстными любителями оружия, на которое в полку всегда был большой спрос. Австрийские карабины Манлихера, как равно и их револьверы системы Стоера, ничего особенного не представляли и намного уступали немецкому оружию. Для всадников-ингушей добыча оружия имела чисто коммерческое значение, так как они умудрялись переправлять его на Кавказ в качестве военного груза, где на него имелся большой и вполне понятный спрос. Не раз жандармерия на вокзалах между фронтом и Киевом ловила такие секретные грузы и производила расследование, никогда цели не достигавшее − в дивизии своих в обиду не давали».
Ранее упомянутый заместитель атамана Моздокского отдела полковник Дмитрий Писаренко, дополняет сказанное командиром оборотистых ингушей: «Много лучше дело обстояло и с вооружением ингушей. Частые массовые поездки на фронт на свидание с всадниками открывали возможность увоза с фронта, отбитого у неприятеля оружия. И, несмотря на запрещение, горцы умудрялись самым фантастичными способами вывозить его в большом количестве. Они везли его в разобранном виде и в самых разнообразных схронах вплоть до провоза в гробах под видом убитых родственников. Тут ингуши показали удивительные торговые способности и недюжинную оборотливость».
В итоге, когда в стране правящая власть заметно ослабла, наиболее радикально настроенные горцы Чечни и Ингушетии решились на реванш, начав очередной этап бесконечной Кавказской войны. Своими набегами и разбоями они, в конечном итоге, надеялись уничтожить казачьи поселения, главным образом расположенные по Сунже и на правобережье Терека. Благо, что оружия на тот момент накопилась немало, благодаря предприимчивости братьев-фронтовиков, которые успешно наладили каналы доставки трофейного оружия с передовой в горы.
Помимо нападений горцев на отдельных жителей и населенные пункты, которые активизировались с весны 1917 года, к лету начались систематические обстрелы пассажирских и товарных поездов между Хасав-Юртом и Грозным. Так, недалеко от Гудермеса, возле разъезда Джалка подвергся обстрелу пассажирский поезд, были убиты и ранены десятки пассажиров. В сентябре на Хасав-Юртовском участке горцами было разобрано железнодорожное полотно, в результате чего потерпел крушение, да еще и был обстрелян пассажирский поезд. В результате этого нападения погибло 6, и было ранено 50 человек.
В конце июля чеченцы напали на хутор Сорохтиновский в юрте станицы Барятинской, в котором имелось 114 дворов и проживало более 500 жителей, и сожгли его.
Учитывая крайне опасную обстановку, сложившуюся в Терской области весной-летом 1917 года, по многочисленным просьбам станичников с фронта были отправлены 2 казачьих полка из состава Терской дивизии, в тот момент находившейся в Бессарабии. К концу лета, 23 августа 1917 года прибыл 2-ой Сунженско-Владикавказский полк, а 27 августа 2-ой Кизляро-Гребенский полк. Но, увы, время было упущено, и ни о каком военном выступлении против горцев уже нельзя было думать. Надо было спасать нефтяные промыслы от сожжения и помогать самообороне станиц отбиваться от набегов вайнахов, которые к этому времени превратились оборонительные пункты, опоясанные окопами.
Тем временем, ситуация продолжала ухудшаться. В середине сентября 1917 г. партиями абреков были полностью разграблены несколько немецких хуторов и русское крестьянское селение Колюбякино, угнано до 800 голов скота. Вскоре речь уже шла не о партиях в 20–30 абреков, а о целых вооруженных отрядах, насчитывавших от 200 до 500 человек, которые нападали не только на русские и немецкие хутора, но и на «мирных чеченцев» и кумыков. Только за 5 дней в конце сентября из Хасав-Юртовского округа было угнано 2000 голов скота и убито несколько русских крестьян и мирных горцев. Из телеграммы председателя Терского окружного продовольственного комитета в Министерство Внутренних Дел от 12 сентября: «Чрезвычайно усилившиеся вследствие отсутствия твёрдой власти на местах грабежи и разбои нарушили правильное течение сельскохозяйственной жизни в Хасав-Юртовском округе; убытки достигают полмиллиона рублей; рабочий скот угнан, земледельцы бросают хозяйство и бегут из округа, что грозит полной гибелью цветущему краю и увеличит число голодных ртов, которые будут угрожать мирной жизни соседних районов. Окружной продовольственный комитет просит оказать немедленную материальную помощь для восстановления разграбленных хозяйств, а равно принять меры к обеспечению нормальных условий труда».
В октябре сообщения о разбоях и грабежах пошли непрерывным потоком. Из телеграммы Моздокского комитета овцеводства и сельских хозяев от 10 октября: «Разбои и грабежи со стороны преступного туземного элемента парализуют всякую возможность вести сельское хозяйство. За последнее время вооружёнными шайками совершенно разграблены несколько культурных имений. Грабежи сопровождаются убийствами, расхищением скота, хлеба и всякого другого имущества».
Из телеграммы Грозненского городского головы Потапова В.О, препровождённой из Департамента общих дел 11 октября: «Шайка абреков наводит панику. Поля запущены, население города и промыслов волнуется. Чеченцы расхищают городской лес и грозят захватить сады и земли. Убытки миллионные. Военная власть вследствие многовластия бездействует».
Представители Терского областного земельного комитета Горб и Кремнёв телеграфировали 13 октября из Владикавказа в канцелярию министра-председателя Временного правительства: «В Хасав-Юртовском и Грозненском округах и в отделах Кизлярском, Сунженском и Моздокском грабежи усилились: туземцы угоняют табунами крупный скот у мирных сельских хозяев». Казачьи станицы с начала 1-ой мировой войны и до 15 сентября 1917 г. понесли от разбойных нападений различных банд убытки в размере 537 385 рублей, и до 50 человек было убито.
Отредактировано львович (2018-07-26 14:29:56)
