Деду моему, оренбургскому Казаку,
Алексею Егоровичу Поддубскому посвящаю.

МАЛКА

Есть люди, смотришь – даже жалко
И в нашей сотне, как назло,
Был казачок невзрачный, Малка
И как-то парню не везло.

То конь его падет внезапно,
То самого со дна реки
Чуть вытащат живым. Понятно,
Его жалели казаки.

Душой он сложного был нрава,
Но в трудный час не унывал,
Порой горяч, но мыслил здраво.
Всяк братом Малку называл.

Хоть с виду он как с голодухи,
В бою клинок как мак горит!
А в жизни не обидит мухи,
На мир - врагов уговорит.

Однажды наш станичный сотник
Ушел в бою в загробный мир.
Хоть был от нас и свой охотник,
Другой был прислан командир.

Случайно влез в казачью сотню,
Чисть сапоги, коня седлай.
Был «командир из подворотни» -
Где привязали там и лай.

Холеный с виду, позой гордый,
Команды с пригнусью тянул.
Однажды «въехал» Малке в морду
За то, что честь отдать «зевнул».
А Малка внешне был спокоен
(Кто знал, что внешний вид - обман)
Ну, что ж терпи, Аника-воин,
Знать скоро будешь атаман!

За зуботычину в потеху
Не мог казак в ответ грубить,
А по приказу Главковерха
За трусость мог в бою убить.

Он двухметрового роста
Светлейший князь, наш Главковерх,
Ник. Николаич, если просто,
Авторитетом был для всех.

…Засели турки в скалах роем
На крутизну конь еле брел.
Полк по приказу пешим строем
Пошел на штурм горы Орел.

Сначала было нам терпимо,
Окопов турок не видал.
Свистели пули выше, мимо,
Вдруг стали часто попадать.

Вот на спине темнеет китель
И взводный бледный стал с лица.
Навылет! Ангел мой хранитель,
Не дай в чужой стране конца!

Глядим, а сотенный – за камень.
Неужто смотрим: нет не ранен,
Что, труса праздновать решил?

Хотел он очень жить, конечно,
А в шансе выжить видел нуль.
Знать думал, жить он будет вечно,
За камнем спрятавшись от пуль.

От страха все забыл сердешный,
Наганом машет – «Марш вперед!»
Да зря молился видно грешный,
Пришел тут и его черед.

Наш Малка, некогда им битый,
За камнем тем его нашел
И по обиде не забытой

Сверкнул рукой и отошел.

Смотрели все как окаянный
Чапыжник чахлый Малка рвал
И чуть качаясь, словно пьяный,
Травою шашку вытирал.

Что струсил сотник – подтвердили,
Не сделал Малка перегиб
И казака не засудили,
Да только вскоре он погиб.

И вы хоть верьте, хоть не верьте,
(Душа казачья не проста)
Но только сам искал он смерти
Всем сердцем веруя в Христа.

БАНТИСТ

Однажды в вечер зимний, стылый
Уселась бабушка вязать,
Дед войлок режет, точит шило,
А я прошу все рассказать

Про службу царскую былую
Войну в турецких злых краях,
Реку Куру и удалую
Казачью конницу в боях.

Дед хоть и был крутого нраву,
Вдруг просветлел, а я затих,
Стал вспоминать былую славу
«Друзьев – товарищев» своих.

…….Проснулся друг мой. Гауптвахта.
Вот так гулять, не зная где.
Да, влип казак ты видно, так-то!
Ведь сердцем чуял – быть беде.

Ба! Папиросы есть в кармашке,
Что ж закурю, чтоб сон прогнать.
И сделав две больших затяжки,
Стал понемногу вспоминать.

Да, дело дрянь! Дошло до драчки.
Ушел бы прочь – и был таков.
С измятой папиросной пачки
Вдруг подмигнул Кузьма Крючков.

Шинель – долой, в груди раздался,

Повел плечом, не грудь – забор!
И тихим звоном отозвался
Крестов «егорьевских» набор.

Кресты «егория» давались
За кровь и воинский талант.
Основой казаки являлись
Средь заслуживших полный «бант»

Еще спросонья, с позевотой
«Фитьфебель» рыжий глядь в «волчок»,
Да так и обмер косоротый –
В крестах чубатый казачок!

Начкар поручик, мать – пехота:
«Куда смотрели?» стал пенять,
Да что же делать? Неохота,
А надо все ж скандал замять.

- «Да, вышла, братец, тут осечка,
Вы кавалер всех степеней!
Вон уж и бричка у крылечка
И поезжайте-ка на ней

Надеюсь, вы меня поймете,
Оплошность мне простив мою»?
- вы словно, выше бродь, поете,
Да вот теперь уж я спою.

И заиграло  ретивое
Начкару видно на беду –
«к подъезду Знамя полковое!
Отсель с позором не пойду».

Уж блещет Знамя боевое
Позолоченною канвой,
При нем и ассистентов двое
И барабанщик полковой.

На кавалера, что стал выше,
Смотрел поручик словно волк.
А тот «Под Знамя – смирно» вышел
Под козырек и с Богом в полк!

Снуют у деда дратва, шило
(Меж делом память ворошил)
-«Вот так-то в наше время было….
Ну, вот и валенки подшил».

Знай наших, думал я, пехота!
А тот поручик, как вспылил?
Фельдфебель рыжий, косоротый
Мне долго душу веселил.

СТАРИКИ

Когда я уходил на службу
Мне по дороге на вокзал
Дед, вспомнив молодость и дружбу,
Из жизни случай рассказал:

Пришел срок службы Государю.
От городка – семь молодцов!
И в грязь лицом мы не ударим,
Не посрамим мы честь отцов!

Служить рвались казачьи дети,
Как рвется с табуном лошак
И захотели мы отметить
К казачьей славе первый шаг.

Но в том была у нас непруха,
Кто не женат – тем нет вина.
Никто из нас его не нюхал,
А захотелось выпить нам.

Собрались кучкой, дело к ночи,
А сердце ноет от тоски:
Трактирщик что, он дать захочет,
Другое дело старики.

То обниматься, то ругаться,
Уж ночь темна, а им плевать!
До первой крови выйдут драться –
И мировую «обмывать».

Кричат: «В атаку! Святый с нами!»
(Принято вновь стать молодым)
То запоют и бородами
Гребут – метут табачный дым.

И лишь к утру угомонились
Остались двое к стойке устремились,
Неужто не смочить усов.

Тут вызвался из нас посланец,
Что б попытаться взять винца
В два метра ростом – атаманец!
Не обделил Бог молодца.

В ладони от волненья потной
Зажав алтын и пятачок (8 коп)
Робея, но вполне охотно
Вошел в трактир наш казачек.

Хотел пробраться серой тенью,
До стойки уж почти дошел,
Да сохранил один дед зренье,
За ухо цап – «Не хорошо»!

Держа за ухо атаманца
Как несмышленого мальца,
Старик ругая новобранца
Коленом подтолкнул с крыльца

«Я вот отцу скажу, негодник,
Чего задумал – пить вино!»
И стало ясно – нам сегодня
«Гульнуть» уже не суждено.

Что ж, надо бы поспать немного,
Уж до утра недолго нам.
Ведь скоро, братцы, в путь - дорогу
И разошлись мы по домам

И мы тогда не обижались,
Что ж, старики есть старики.
Вот так мы старших уважали,
Так чтили предков казаки.

Послесловие

Да жизнь сегодня не такая,
Не то что в прежние лета
И молодежь, пусть не плохая,
В сравненье с той – уже не та.

Ее судить не будем строго
В угоду каверзной молве,
А просто жизнь у них без Бога
И без царя же в голове.

Сегодня возрождаем все же
Традиции минувших лет.
Без православной молодежи
Вперед дороги, братцы, нет!