Отредактировано львович (2016-04-29 21:59:19)

Из доклада члена особой комиссии Г.А. Ткачева «Об исторических местах и их определении и закреплении».
5 мая 1912 г.
[ЦГА РСО-А Ф.203. Оп. 1 Д.18 Л. 19-20об]

Доклад опубликован в Терском сборнике, М.: Миракль, 2017. - Вып. 2.

< … историческая география … скоро с большим трудом будет разбираться на местности…>

<Грозные валы Ивановской крепости, в которой в 1802 году в собственном домике проживал отставной генерал Дельпоццо – взятый в плен и затем выкупленный, бывший комендантом Владикавказа (1810 г.) и строителем Назрани и Преградного Стана и поселивший ингушей около Назрани, - обросла дремучим лесом и до того исчезла  из глаз, что о ней не знают сами ближайшие жители.

Точно то же случилось с Амир-Аджи-Юртовской слободкой на левом берегу против крепости, в которой (слободке) проживал в 1825 году более двух недель генерал Ермолов, и бывшею Щедринской крепостью генерал-поручика И. де Медема, в которой проживал этот первый Кавказский главнокомандующий с 1769 года и которая, раньше Екатеринограда, была Кавказскою столицей>

«… список тех укреплений и исторических мест, который  находится в моем (Г.А. Ткачев) распоряжении в настоящее время…

Сунженская линия.

1. Назрань. (Ермолов называл Наздран). Основал генерал Дельпоццо при Ртищеве (1812-1816). Существует до сих пор.
2. Преградный стан. Основан тем же Дельпоццо в 1816 г., по распоряжению Ермолова, в 50-ти верстах от Назрани. На исторических картах показан около нынешней станицы Михайловской. Был неудобен по трудности добычи питьевой воды во время осады. Разрушен Бейбулатом в 1825 г. и с того времени брошен.
Был еще Прегадный стан другой, между укр. Св. Николая и Бесленеевским редутом на Кубани, близ станицы Барсуковской. Но их не следует смешивать.
3. Грозная. Самим Ермоловым в 1818 г. 10 июня. Станица при ней поселена в 1840 г. из отставных чинов гарнизона, обращенных в 1848 г. в казаки, с присоединением переселенцев.
4. Злобный окоп. 1820. Командующий линией барон Сталь, по указаниям Ермолова. Разрушен Бейбулатом в 1825 г. при чеченском восстании и брошен. Между нынешними ст. Ермоловской и Закан-Юртом, на берегу Сунжи.
5. Усть-Мартанское. 1820
6. Умахан-Юрт. 1837 г. Против нынешней станицы Кахановской, на левом берегу Сунжи.
7. Закан-Юрт. 1841 г. 4 июля. Командующий на линии генерал-лейтенант гр. Граббе.
8. Казак-Кичу. 1841 г. граф Граббе. Близ ст. Самашкинской, между Самашкинской и Михайловской.
9. Тепли-Кичу. 1847 г. Между станицей Ильинской и Петропавловской в шести верстах от первой. Типли-Кич. Башня разобрана в 1878 г.

Башни:

10. Нефтянская. На р. Нефтянке, около нынешнего лагеря  Кизляро-Гребенского полка. 1849 г. Продана и разобрана в 1880 г.
11. Чеченская. На вершине горы, против станицы Петропавловской, 1847 г.

Кумыкская линия.

12. Внезапная. 1819 г. Генералом Ермоловым. Место выбрано и начало укреплению положено осенью 1818 г. Против Андреевой деревни, при р. Акташе.
13. Неотступный стан. 1820. Генерал Сталь. При Исти-Су. Брошен в 1822 г. по случаю смертности, гарнизонпереведен в Амир-Аджи-Юрт.
14 Герзель-аул. 1820. Генерал Сталь. На р. Аксай. Ван Гален говорил, что еще в 1819 г. видел здесь укрепление (редут).
15. Бурная. 1821. Ермолов. Около Тарку.
16. Таш-Кичу. 1825. После разорения старого Аксая за убийство Грекова и Лисаневича. Нынешний аул Аксай на р. Аксай.
17. Куринское. 1842. Против Ойсунгура, у склона Качкалыка.
18. Петровск. 1844. На месте лагеря Петра I. На берегу моря. Ныне город.
19. Чир-Юрт. 1845. На Сулаке.
20. Евгеньевское. 1844. Около Черкея на р. Сулак.

По Аргуну:

21. Воздвиженское. 1844году 22 августа. Бароном Николаи. Близ Чахкери. Нынешняя слобода.
22. Бердыкель. 1855-56 гг. Близ аула Бердыкель на переправе через Аргун.

По Тереку:

23. Щедринское. 1769. Ген.-поруч.  Ив. Де-Медем. На Тереке в 1 версте от старой Щедринской станицы. Брошено в 1791 г.
24. Ивановская. На Шелковской переправе. 1791 г. Граф И. Гудович. Наименована, по-видимому,  по имени этого генерала, потому что предполагалась первоначально Шелковскою. Брошена около 1812 г.
25. Редут Козеярский. До 1791 г. Между ст. Калиновской и ст. Николаевской.
26. Амир-Аджи-Юрт. 1820 г. Усилено 1822 г. После взрыва Бей-Булатом 1825 г. вновь отстроено Ермоловым.
27. Предмостное. 1848.  У николаевского моста, против ст. Николаевской Кизлярского отд., на берегу Терека.
28. Горячеводское. 1819. Ермоловым. У горячих ключей близ Старого Юрта.  Перестраивалось заново в 1849 г.
29. Гюйген-Кала, Старая Терка. В 4-х верстах выше Копайской станицы.
30. Дени-Кала. В 15 верстах выше Копая, близ моря.
31. Фельдшанец. На юго-востоке от ст. Копай, в 10 верст».

Ниже помещаю текст  раритетной книжки, впервые изданной в 1910 г. и более не переиздаваемой, ныне ставшей библиографической редкостью. В память о моих предках, ставших терскими казаками.
Публикация приближена к современной орфографии специально для интернет-форума «Гребенские казаки», по изданию: Г.А. Ткачев. ГДЕ ЖИЛИ ДРЕВНИЕ ГРЕБЕНЦЫ И ОТКУДА ОНИ БЫЛИ. Два доклада в «О-ве Любителей Казачьей старины»// Труды «О-ва Любителей казачьей старины». Владикавказ. Типография Терск. Обл. Правл. 1910.
Курсив в тексте авторский. Примечания, ссылки и сокращения оставлены без изменений (указаны в круглых скобках). В квадратных скобках в тексте указаны номера страниц.
Цифровую копию предоставил Головлёв А.А., доктор географических наук, г. Самара. Подготовил Лазарев О.Л., г. Орехово-Зуево.
Обложка Ткачёв Георгий А. – терский историк, публицист, общественный деятель

Откуда вышло Гребенское Войско и где было первоначальное место его поселения?
(Два доклада во Владикавказское О-во любителей казачьей старины).

Одной из важнейших проблем, еще не разрешенных казачьей историей, является вопрос о начале Терского Войска.
Он распадается собственно на три вопроса:
1) Когда появились Терские казаки?
2) Кто (откуда) они были?
3) Где было первоначальное место поселения этих казаков?
Литературные источники для разрешения этих вопросов известны. Генерал И. Попко (1) полагал, что они (Гребенские казаки) появились [1] до 1557 - 9 гг., пришли из придонских рязанских пределов и даже описал их поход с обстоятельностью настоящего очевидца. Бентковский (2) восстал против этого мнения Попко, доказывал, что Гребенские казаки не могли появиться так рано, как указывает Попко, и родиной первых поселенцев считал области Дона («Гребенные горы» и т. п.), приводя выписки из «Книги Большому чертежу», мало, впрочем, идущие к существу вопроса. Кравцов (3) высмеивает как рассказ, так и аргументацию Попко, и, хотя сам определенно по делу ничего не говорит, однако, своими критическими рассуждениями и выписками дает предполагать, что древние Гребенские казаки из рязанских пределов не были и,  что на Тереке они могли появиться только [2]  после 1577 года и даже после Таркинских походов. Наконец, в недавно вышедшей брошюре М. А. Караулова (4) расшатывается авторитетность всех трех предыдущих авторов в вопросе о происхождении Гребенского казачества. На основании сближения говора Гребенских казаков с говорами современных Рязани и Дона, М. А. Караулов определенно утверждает, что ни теми, ни другими, предки Гребенских казаков не были.
Из этого краткого обзора ясно, что в сфере намеченных выше вопросов, мы стоим перед полной неопределенностью. Ни одно из указанных мнений, включая и мнение самого М. А. Караулова, на веру принято быть не может, без представления собственных достаточных доказательств, если бы мы решили на каком-нибудь из них остановиться. [3]
Иначе говоря, вопрос о начале Терского войска перед нами в том же неопределенном виде, в каком был пред каждым из писавших ранее авторов, с той лишь разницей, что теперь можно работать при более счастливом обилии материалов, служащих источниками, и, значит, мы имеем возможность приблизить более наше решение к исторической истине.
Минувшим летом мной уже был разобран вопрос о давности появления Терских казаков в пределах нынешнего Терского войска, и тем, что высказано в брошюре «Из нашей родной старины» (5), можно считать пока этот вопрос исчерпанным.
Пока не появятся в свет новые архивные данные, пока мы будем располагать в этой области тем, что дали до сих пор произведенные изыскания, прибавить [4] что-либо к высказанному невозможно.
Напомню, что материалами, изданными в свет после книг всех названных трех авторов (ген. Попко, Бентковского и Кравцова) Сергеем Белокуровым (6), не только опровергаются указания о невозможности пребывания в описываемую эпоху на Тереке Гребенских и Терских казаков, но почти целиком подтверждаются указания Попко.
Представляя в настоящее время два доклада по остальным двум вопросам, я имею ввиду указать путь, каким должно пойти наше общество к разрешению этих вопросов, не пытаясь сам браться за их разрешение, по недостатку проверенных исследованиями фактов.
Со своей стороны я изложил в [5] в пользу приводимых решений все, чем располагать мог в настоящее время. Дальнейшие слова за исследованиями, программу которых я предлагаю в заключении докладов. 
От решения общества будет зависеть принять мою программу целиком или дополнить и исправить, равно как предпринять или не предпринимать самые исследования.
Мое же мнение таково, что указанными исследованиями нашему молодому обществу лучше всего будет открыть  свою практическую деятельность. [6]

Примечания.

1 Терские казаки со стародавних времен. Исторический очерк. Соч. Ив. Попко. Выпуск 1-й. Гребенское войско. С.- П. 1880 г.
2 Гребенцы. Историческое исследование И. В. Бентковского. 2-е издание. Москва. 1889 г.
3 Очерк о начале Терского войска. Составлен Кравцовым. Харьков. 1882 г.
4 Можно ли считать решенным вопрос о начале Терского казачества, М. А. Караулова. Отдельный оттиск из газ. «Терские ведомости», 1901 г.
5  Г.А. Ткачев. Из нашей родной старины «Искаженная история». По поводу статей Г. Гасиева. Владикавказ. 1909 г. Тип. об. правления.
6 Сергей Ал. Белокуров. Сношения России с Кавказом. Материалы, извлеченные из Московского главного архива мин. ин. дел. Выпуск 1-й. Москва, 1889 г.

V.
Затем, одним из важных исторических доказательств в подобных случаях, являются песни. Главной певицей у гребенцов была женщина. Она в набеги не ездила. Следовательно, если бы она жила в лесных трущобах Чечни, она должна бы этот элемент вводить в свои песни. А между тем, она поет вот о чем:
Пад акошичкам сиротушка сижу,
Скрось стиколушка в чисто поля глижу.
В чистам поли в широкам раздоли
Разбитай белай шитер (12).
С Хоби-Шавдона, Качкалыка и т. п. ничего подобного не было бы видно, да и нельзя видеть, так как там и полей-то таких нет. [22] Только с гордых обрывов правого берега Терека можно видеть то, о чем поется в песне: и широкое раздолье и разбитай белай шитер, и даже не один шатер, а тысячи шатров, раскинутых в безбрежной затеречной степи. Только с этой точки может быть понят и смысл песни, довольно правдиво и просто передающий былую действительность. Уехавший муж в степи на добычу, сиротливо ожидающая жена, неудержно вслед ему несущиеся мысли по раздолью степи, - и это сидение у окна и это гляденье в окошечко в ожидании кормильца.
На этих орлиных гнездах, действительно, могли жить древние гребенские казаки, ибо только с них можно было следить за расстилающимся широким простором и делать молодецкие налеты, на которые жаловались султаны, гворя, что казаки Черкасскую дорогу (из Крыма и Кубани в Шевкалы) заложили, построили городки, стерегут на Тереке и Сунже броды и т. п. [23]
Таким образом, поселение гребенских казаков на меж- Сунженских и Терских хребтах, я считаю окончательно установленным; остается покончить с тем указанием Попко, о котором говорилось выше.
VI.
На стр. 16 своего труда генерал Попко говорит следующее: «Кабардинские енязья рады были приходу воинственных гостей с Руси. Прибывшим русским казакам предложена была под поселение спорная, а потому и пустая международная земля по правому берегу Сунжи, выше впадения в нее Аргуна. С отводом этого прекрасного уголка заключен был между казаками и князьями Малой Кабарды договор о взаимной помощи. Выбрав более крепкие места по предгорьям или, как говорилось тогда, по гребням, казаки построили между ними городки: Червленый, Шадрин, Курдюковский, два Гладковских, и, по гористому [24] характеру нового своего юрта, назвались Гребенскими» (Попко.Терские казаки со стародавних времен. Стр. 16)
Я нарочно отлагал рассмотрение этого указания до сих пор, чтобы на нем подольше остановиться.
Из предыдущих рассуждений ясно, насколько мало это странное сообщение соответствует исторической возможности, о которой говорилось выше. Только уважение к лицу такой важности, как наш первый историк, заставляет с ним считаться.
Генерал Попко не указывает, почему он считает описываемую территорию спорной, и здесь я ставлю ему первое возражение по существу вопроса. Между какими народами находились в споре земли в углу между Аргуном и Сунжей, нам неизвестно, и автор должен был указать это, если у него имелись данные, как равно сослаться на источники. Ничего подобного в его книге нет. Является [25] невольное предположение полной произвольности историка.
Между тем спорная территория в то время действительно была в описываемых местах, только автор ее неверно определяет. Спорной считались местности, прилегающие к низовьям Сунжи, между хребтами и Тереком (а след. и все хребты левого берега Сунжи, насколько они были доступны с востока), на которые предъявляли права и Шамхал Тарковский, и персы, и что повлекло к разорению Сунженского острога, построенного здесь русскими (см. 67 того же Попко).
Затем, г. Попко придает, видимо, неправильное толкование слову гребни. Он думает, что гребнями «тогда назывались» предгорья, т. е. ребра гор; мы хорошо знаем, что это не так: ребрами назывались (да и называются) вершины цепей, а не предгорья, между которыми будто бы  строили свои городки казаки.
О том, что во всем  остальном [26] указываемое Попко место противоречит им же даваемому описанию этого места, говорилось выше.
В общем получается такое впечатление, будто генерал Попко, составляя историю и имея в распоряжении вполне достоверные данные, не разобрал или не дослышал одного только слова левую, написал вместо него правую  и тем вверг в полное недоумение всех читателей.
Действительно, стоит это слово левую вставить в приведенную выше тираду и против нее не придется возразить ни одного слова.
VII.
Остается установить места, где моли быть городки гребенских казаков на указанной территории первичного поселения.
Генерал Ригельман (п. 6) определяет эти места, по-видимому точно; но, к сожалению, его география для нас – пустые звуки. Никто Пимонова дуба, ущелий Павлова и Кашлаковского [27] теперь не знает и эти термины совсем изгладились из сознания народа.
В брошюре «Из нашей родной старины» я делал попытки разгадать немую географию  ген. Ригельмана; и то, к чему я пришел тогда, мне нет необходимости изменять в настоящее время.
Уже самый взгляд на горы правого берега Терека и небольшое размышление говорят за следующие места вероятного жительства древнего казачества.
1 Крутые высоты (Голый гребень) против станицы Калиновской (между Калиновской и Николаевской), куда приходил Алешка Протокин сманивать гребенцов в Разинском бунте. Место это должно было быть важным. Отсюда всегда на виду затеречные степи, и дороги в Крым и Кабарду через эти степи. Сюда недоступно нападение врагов. Отсюда лежит до сего дня лучшая переправа ночных хищников у [28] у т. н. Козьего Яра или Козёрского Шанца (по начертанию Ермолова), где Терек имея самые узкие берега, сохраняет с незапамятных времен постоянное течение, и где самого Ермолова чуть не взяла в плен переправившаяся в этом месте горская партия, от которой он избавился только благодаря счастливому туману, скрывшему кортеж генерала от взоров чеченцев.
2 Крутизны Надтеречного хребта, между Щедриным и Червленной и обрывы этого хребта к станице Кахановской и Барагунам (Пимонов Дуб; там теперь еще виднеются, по высокой горной равнине, на верхушках хребта, какие-то одинокие деревья, видные из станицы Щедринской и из окон вагона Вл. ж. дороги). По этому именно хребту пролегает колесная дорога, о которой говорилось выше, и которая так подходит к чеченскому преданию о взошедшей на горы телеге русских, чудесно поразившей воображение [29] чеченцев (13). Здесь могли быть две казачьих станицы, и дорога могла служить для сообщения между ними. Здесь, помимо того, что они недоступны, поселения важны были тем, что перед орлиными гнездами казаков проходили важнейшие броды через Терек (см. описание штабс-капитана Калмберга 1834 г.; Попко, стр. 378), переправа через Сунжу (по которой еще крымский Калга Алды-Гирей, при воеводе Новосильцеве, лез Сунчу реку у Горячева колодезя (см. Кравцов, стр. 6) и Черкасская или Кабардинская дорога, как раз здесь пересекавшая Надтеречный хребет (см. договор Червленских казаков с Бамат-Гиреем 2 июня 1768 г. Попко, стр. 441) и о закрытии которой казаками часто сетовали султаны турецкие и хан Шемахинский. Место [30] это так важно, что само русское правительство стремилось захватить его, построением в 1651 годуздесь Сунженского острога, но неудачно.
3 Выход из ущелья Калаус, где нынешние Гунюшки (ст. Ермоловской). Как первые два места важны для затеречной и засунженской равнин со стороны кумыков, шамхала и персов, такое значение должен был иметь калауский выход по отношению к средней Сунже, чеченской плоскости, чеченским горам и присунженской дороге из Кабарды, Осетии, Закавказья к Таркам, Шамхалу и Персам. Тут настоящая волчья щель, с узкими норами в сторону Грозного и Алхан-Чурта. Отсюда идет удобный путь через пониженные склоны Сунженского хребта на Казах-Кичу, к древним Куларам, старейшему плоскостному поселению фамилии Торло, по выходе из гор чеченцев. Такое положение сильно говорит в пользу нашего предположения, и может быть именно отсюда потеснила [31] прежде всего казаков сильная фамилия Торло, недаром считающаяся избавительницей чеченского народа от ига иноплеменных владельцев (см. «Заметки о Чечне и чеченцах». Сборн. свед. о Терск. обл. вып. 6 стр. 241). Соседство этой казачьей станицы всего более было опасно чеченцам и могло быть для них наиболее ненавистно. К тому же сюда, через Казах-Кичу, был и легчайший к ним доступ. В истории гребенцов многое позапутано, и, могло быть, что предания отдельных станиц  принимаясь за судьбу всего войска, вводили впоследствии в заблуждение историков. По крайней мере, я не могу примириться с мыслью о переселении всех гребенцов куда-то к Барагунам в 1683 г., о чем единогласно утверждают новые историки (14), но  чему противоречит понимание [32]  действительности. Могло быть, что теснимая чеченцами больше других, эта отдаленная станица покинула место ранее других и, действительно, передвинулась на указанное место к Барагунам, прежде общего переселения казаков на левый берег Терека в 1711-12 гг.
За то, что здесь, у Гунюшек,  должно было быть поселение гребенцов, говорит название нынешних хуторов, Гунюшки, которое, по моему мнению, слишком звучит по-гребенски, и не могло быть придумано нынешними владельцами, ермоловскими казаками (15).
4 На возможность пятого места жительства гребенцов, у нынешнего Старого-юрта, указывает непосредственное историческое свидетельство, приводимое в п.3.
Здесь могла быть столица древнего войска, ибо это настоящий центр, защищенный 3-мя другими городками, как крепкими форпостами, между тем, как сам по себе этот городок к активным боевым подвигам не был приспособлен. [33]
То обстоятельство, что приезжавший в Терек атаман Казачей Яков Гусевской (1614 г.) был из этого места, говорит, кажется, в пользу предположения.
И если предположить, что это была Червленная (16), то станет понятно, почему в Червленной так заметны нерусские типы, как среди мужчин, так особенно среди женщин. Могло быть, что сюда, как в наиболее укрытое и безопасное место, отсылались пленники и новокрещены, где им могло быть более безопасно. Кроме того, присутствие этого элемента в других городках, постоянно подвергавшихся опасности внешних нападений, могло быть и нежелательным на случай обороны. Там могли быть самые верные и надежные защитники, т. е. чисто русские люди.
Вследствие того же, может быть, [34] в Червленной такое заметное преобладание и в численности населения, которое иначе и трудно объяснимо.
В Щедринской, Новогладковской, Старогладковской и Курдюках едва за 1000 старых гребенцов в каждой станице, а в одной Червленной их  6000, т. е. почти столько же, как во всех остальных четырех станицах.
VIII.
Не имея возможности посетить все отмеченные места для осмотра лично, я наводил тщательные  справки о них среди лиц, близко эти места знающих, и расспрашивал ближайших соседей.
Справки мои до сих пор дали следующие результаты, отнюдь не рассеивающие априорные заключения.
1 Между аулами Шеды-Юрт и Аду-Юрт (между ст. Калиновской и Николаевской), как раз против бывшего Казёрского Шанца, на самой вершине хребта, порядочно отступя от начала склона, ясно [35]  заметно собрание ям, бугров и как будто остатки окопа. По другую сторону этого места проходит глубокая щель, идущая от Ачки-Шки и выходящая на большую дорогу за поворотом Надтеречного (голого) хребта ниже станицы Николаевской, и как будто нарочно служащая воровской сокрытой дорогой. Есть ли в этих местах родниковая вода, не знаю, но спуск к Тереку страшно крут и добывание воды этим путем почти невозможно.
2 У выхода из ущелья от Ачки-Шки (восточнее Калауса) в долину Нефтянки (узкое начало Алхан-Чурта, по дороге в г. Грозный, как раз у спуска с горы), с правой стороны есть следы какого-то старого поселения или кутанища. Несколько далее от этого места, за поворотом в Алхан-Чуртскую долину, пройдя узкий проход, лежат Гунюшки, хутора ст. Ермоловской. Вода в этом месте имеется.
3 Вправо от дороги, идущей из Барагунов в ст. Петропавловскую, [36] по переходе Надтеречного хребта (здесь дорога идет в очень глубоком ущелье), на полусклоне, среди зарослей леса, виднеется поляна. Здесь, по словам петропавловцев, которым принадлежат теперь эти угодья, находится обильный родник прекрасной питьевой воды, которым пользуются петропавловские жители во время покосов и жатвы. Отсюда идет петропавловская полевая дорога по хребту в оконечность Надтеречного хребта у берегов Сунжи, которая уже дважды упоминалась. Есть ли на указанных местах какие-либо следы древних поселений, петропавловцы не могли дать ни утвердительного, ни отрицательного ответа.
4 Ясно заметны также копани, рытвины, неровности между нынешним Горячеисточненским курортом и Старым-Юртом, на левом очень обрывистом берегу Горячей речки, на коре, у самого ущелья. По обрыву берега заметен искусственный спуск к воде, текущей очень глубоко; а со стороны  [37] Старого-Юрта, по хребту отрога, упирающегося в кручу, видны как будто следы вала, идущего к обрыву, который (вал) мог быть защитой  населенному месту со стороны плоскости, лежащей между хребтами.
Сюда, по моему мнению, может относиться следующая старая казачья песня, помещенная в сборнике Панкратова:
Как у нашей Дунюшки –
На три думушки:
Как первая думушка –
Из-под камушка,
Как вторая думушка –
Из-под белаго –
Что третия думушка –
Течет речушка;
Как на этой речушке
Дуня мылася
Дуня мылася, она
И белилася.
Набелившись, Дуня
На гору пошла,
С горы-то Дуня
Усе видела: [38]
Молодой-ат казак
Он коня поил,
Напоивши коня,
У белаго камушка
Его привязал;
Привязавши коня,
Стал кинжал точить;
Наточивши кинжал,
Ко двору пошел;
Вошел, милый, в горенку –
Стал жену губить, и т. п. (17)

На принадлежность именно червленцам земельных дач у этих источников и самих источников указывают также договоры, помещенные на стр. 439-442 истории Попко (см. также п. 8) и подтверждаемые в представлении графа Стенбока наказному атаману Верзилину от 3 марта 1835 г. за № 164  (Попко, стр. 328). [39]
Заключение
На основании всего изложенного, я предлагаю «о-ву любителей казачьей старины» нижеследующее:
1 Обследовать местности: между Шеды-Юртом и Аду-Юртом, против бывшего Козёрскаго Шанца, у хутора Гунюшек и близ Горячеисточненского курорта, в сем докладе указанные, чтобы окончательно решить вопрос, действительно-ли там находятся остатки древних поселений, о коих мне дали сведения.
2 Объехать всю горную местность между Тереком и Сунжей, чтобы выяснить вопрос о нахождении двух других гребенских городков, которые я там предполагаю.
3 Снять на походную карту всю местность предполагаемых древних гребенских поселений, вычертив все важнейшие отроги, плато, ущелья, ручьи, ключи и окрестные тропы и проходы.
4 Произвести в этих местах  [40]  необходимые археологические раскопки.
Только таким путем мы выясним окончательно вопрос, представляющий для нашей истории чрезвычайную важность. [41]
Примечания
1 Асланбека Даманукина сына, племянника супруги Иоанновой Марии.
2 В воеводский городок Терской (при устье Терека).
3 Алешка Каторжный и Алешка Протокин шли Кумою и оттуда спустились к Тереку.
4 Воеводский городок Терской.
5  У князя Сунчалея.
6  Г. А. Ткачев. Из нашей Родной Старины. («Искаженная история». По поводу статей г. Гасиева). Владикавказ. 1909 г. Тип. Т. обл. пр.».
7 См. также следующее место из описания Калмберга в 1834 г., приведенного на 365, 366 и 367 стр. истории Попко: «Сунжа с правой стороны выходит из ущелья хребта, называемого Гребнем, и впадает против Шадринской станицы.
8 См. стр. III вступ. очерка Попко: «с их помощью поселились у гребней или предгорий Кавказск. Хребта, при впадении Аргуна в Сунжу.
9 Конец XVI начало  XVII ст.
10 Они уверяют будто место это дано Максиму Фролову с разрешения самой Императрицы (Екатерины II).
11 В 1792 году был произведен первым из гребенских старшин в чин капитана вместе с атаманом Сехиным, произведенным в Секунд-Майоры (Попко, стр. 127).
12 Приводится по собств. детским воспоминаниям ст. Щедринской.
13 Тут внизу находится Эмкил Чуяхана Берт или Верблюжий Яр, о котором я говорил летом в своей брошюре (см. «Из нашей родной старины»).
14 Попко, стр. 89; Бентковский, стр. 13; но Ригельман и Дебу об этом умалчивают, см. того же Кравцова, (стр. 14, 19).
15 Знаменательно также название места на южном склоне  С-Т. хребта, против нынеш. нефт промыслов Мамакай-юрт, Мамукино поселение.
16 В ст. Червленной до сих пор сохранилась казачья фамилия Гусевых, в других 4-х гребенских городках не имеющаяся.
17 Панкратов. Гребенцы в песнях. Стр. 154.

V.
Возвращаюсь к статье «Филологических записок»
Статья Федора Поликарпова состоит из небольшого (9 страниц) текста автора и ряда собранных им четверостиший, куплетов, припевов, стихов и целых песен, распеваемых в трех селениях (Истобном, Березовом и Солдатском на Котле) Нижнедевицкого уезда Воронежской губернии и называемом на тамошнем местном наречии «частушками», в отличие от обыкновенного пения этих селений, «тягучего и тяжелого», по выражению автора.
В этой статье интересно для нас все: и текст, испещренный ценными указаниями автора, и  [50] драгоценные песни, наводящие на невольные размышления и сближения.
Вот, например, какую «частушку» записал автор в селении Березовом:
В Варониже на вакзали
Сорок девак замерзали.
С чаво (6) ж они замирзали?
Капиталу ни(а)дастали.
Ох, да капиталу мы п (ба) раздастали
Мы п (бы) за милиньким послали.
Ох ды (да) еду, еду, следу нету
И приеду – милки нету.
Стражданьица стражданула
Ево (иво) скорчила, сагнула.
Резыли, мучили, выпущали крофь
Ох ды(а) узнавали вернаю любофь.
Када вы узрежитя (7) грудь маю бальную
Тада вы узнаитя каво я люблю. [51]
Сяду я на лоточкю,
Вдарю на ваде.
Плыви, мая лотачкя
Да самой тюрьме
Трафка, мурафка паткошеная
Хараша дифченка заброшеная.
Ох, мая милка цвитошница,
Ох да пабирушка кусошница.
Ох, мая милка да ф срок нанилася(а),
Ох, галовушка с плеч свалилася(а).
Фсе маи балота (ы) фсе мои луга (лугья)
Фсе маи товаришши, фсе маи друзья.
Про(а)дал чашки, про(а)дал лошки –
Купил милки полсапошки.
На што ш (жа) ты бажилси (а),
На што ш (жа) ты паклялси (а),
На што давал клятьбу
Любить аднае?
Пусть он мине (миня) ни любить (ъ)
Пусть он мене (миня) ни хочить (ъ) –
Я плакать ни буду:
Ишшо малада.  [52]
Зиленая трафка,
Пад нею – вада.
Хараша дивченка
Ишшо малада.
Из 40 стихов этой частушки я мог бы сделать поправки только в очень немногих, если бы вздумал выправлять текст согласно современному говору Червленцев.
VI.
В селе Истобном (Стебенки тож) менее сходства, но и здесь его нельзя не заметить.
Вот стихи, взятые из стебенских частушек (их приведено в статье больше всего).
Устюшкина мать
Усхадилась памирать.
Стали доски тя(и)сать –
Ана всхочить ды(а) пля(и)сать.
Уме(и)реть не умя(и)рла
Только(а) деньги пе(и)рве(и)ла {1}
Ох, штош ты мене,
Ды за що ш ты мене. {2}
Сам пиша, мулюя - [53]
Аглянитца – пацалуя. {8}
Мая юпка с оборкою –
Пойду пля(и)сать с Ягоркаю {12}
Мая юпка с бахмарами
Пайду плисать с дахтарами {11}.
Ох, милай, милай
На що ш серца вынул (на ща жа) {39}.

Мой муш вадавос
Паехал на моря,
Хоть бы (ба) Бох дал утоп –
Свалилася п горя (Свалилась бы) {43}.
Присушила, призве(и)ла,
Сбоку се(и)бе пасадила,
Разгаворы завя(и)ла… {49}.
Листья (и) маии, березаваи,
Люди пьяна(ы) ии гуляют
Мы терезаваи {50}.
Ох (ах), мамаша Маковея,
Аддай доче(и)рь (8) паскарея. {53}
Не(и) гарюйтя, дефки (9) дюжа, 
Придя (Придет) осе(и)нь, дадут(ь) мужа {54}.
Вот била ме(и)не мать
И приказавала, [54]
Штобы с улицы хадила
Не(и) запазды(а)вала {69}.
Ох (ах), що ш(жа) ты стаишь,
Пасвиставаишь,
Картус пате(и)рял
Не(и) разыскаваишь? {71}.
Ох (ах), що жа (жа) стаишь,
Улыбаиисси (а)?
Падайди ка мне –
Павидаимси (а) {42}.
Стаить(ъ) дуп на гаре
Распустил каренья(и)
Шапку на бак вы кабак –
Дома разарень(я)я {73}.
Здесь появляется уже що, напоминающее уже щедринцев, с которыми у стебенцов много общего. Да и во всем прочем манера очень напоминает Гребенскую.
VII.
Село Солдатское («Закательщина») стоит особняком в частушках Поликарпова.
Он сам говорит об этом селе, что жители его называются «галманами» (галманье или [55] закательшина), что в местном просторечии употребляется в значении людей грубых, неотесанных. Кличка не очень лестная и напоминающая наших чопорных щедринцев к соседям «шаповалам», переселенцам 1848-49 года.
В этом селе пошел уже чисто мужицкий говор, мало напоминающий гребенское наречие.
Над речкяй, над рякою
Манастырь сабе пастроил.
Черес речькю, черес писочик
Падай милай галасочик.
Или:
Вышал на крылечькя,
Глянул на сяло.
Гуляй, мой миленькай,
Очень весело!
Из 64 стихов, собранных среди «закательшины», я нашел возможным выписать только следующие три куплета
Што ты занесси,
Растовскай басяк?
Не хочишь жанитца,  [56]
Люби мене так.
Я не жанилси –
Был казаком;
Теперя жанилси –
Стал дураком.
Дунул ветир, сламил ветку
На праклятаю сасетку.
Вы суседья праклятаи –
На што милку прасватали?
Вы прасватали, прапили,
Пра любофь маю забыли.
Зато последний куплет мне кажется будто выхваченным из гребенской песни.
Резкое отличие «Закательщины», живущих о бок с прочими суседями, как и чопорность и пуризм стебенцев, заслуживают внимания с нашей стороны, и тут мы найдем, может быть, многие  интересные для себя указания.
VIII.
Вслушиваясь в гребенскую песню, я часто задавал себе вопрос: откуда в гребенской песне [57]
Этот несвойственный ей элемент, который мы в ней находим, откуда взялась та «береза высока», о которой поется в гребенских песнях?
Я не говорю о позднейших песнях, занесенных в недавнее время, с которыми могло быть занесено все, что угодно; я говорю о тех старинных песнях, которые вышли на арену вместе с их творцами и старинное происхождение которых во всяком случае несомненно.
Великая русская волна захлестнуть в то время Кавказских гор еще не успела и небольшая гребенская семья жила уединенно и замкнуто.
И вот вам рисуется такая картина. Улетел молодой сокол гребенской казак 2на добыч» в далекие степи и сидит его «молода жена», одинокая гребеничка, под окном высокой горенки, опершись головой на руку, поджидает удальца-мужа, смотрит в далекие степи и поет грустную песню. О чем поет она? Поет про березу. [58]
Пад акошечком сиротушка сижу,
Скрось стиколушка в чисто поле глижу;
В чистам поли есть раздоле ширака –
Ва раздолицы биреза высака,
Пад бирезаю магила глыбака –
Ва магили добрый моладец-душа.
Почему поет она про березу? Отчего не под дубом, не под грушею, не под калиной даже, столь излюбленными атрибутами гребенских песен, могила ее доброго молодца, а под березой, гребенским лесам неизвестной.
Ни одна гребеничка не могла видеть в своих лесах живой березы и тем не менее она поет о ней в своих песнях.
Не говоря о помещенных в сборнике Панкратова (стр. 120, 153) песнях с упоминанием берез, не могу не привести следующей прекрасной песни, записанной Карпинским (10) в ст. Червленной: [59]
Кабы я та была навольная пташичка,
Навольная пташичка салавеюшка,
Куда вздумала б – полетела б,
Политела б я, навольная пташичка,
На чистую полю,
Из чистава поля на темный лес, из темных та леисов ка синю морю.
Уж я села бы, навольная пташичка,
На белую бирезу,
Села бы я, навольная пташичка,
На самую вершину.
Уж ты стой та, моя белыя бирезынька,
Расти не шатайся,
Дай же мне вольнай пташички насидеца
На все читыри старонушки наглидеца,
Каторая та старонушка из всех висилея
Ва той та старонушке мой друг разлюбезный (11) [60]
IX.
Существует мнение, будто гребенцы появились на Тереке одни, без женского русского элемента и что жен они добывали себе полоном, умыканием, покупкой у местных жителей и т. п. Не отрицая последнего, с первым я положительно не согласен.
Как же тогда быть с русской березой? Как могла бы она попасть, как элемент, в гребенские песни, распеваемые женой и девицей на Тереке, если последние были туземки? Помимо того, что березы нет в окрестных лесах, не могла бы жена-туземка нежно о ней петь, называя ее русским именем березы. Не могла русская береза и по-кумыкски, по-кабардински и по-чеченски быть березой. Предполагать, что муж научил жену петь про березу, нелепо. Гребенцы и теперь в правильную ноту голоса вытянуть не могут, а тогда песенного искусства у них не могло быть больше. [61]
С другой стороны, туземное сложение, правда, ясно сказывается в червленской щеголихе, но возьмите щедринку, новогладку и под. Широкая кость, широкие плечи, могучие руки. Это чисто русская стать, и такая женщина не могла быть туземкой. Да и лица попадаются такие, которых к туземным не причислишь. Только общий туземный костюм, да внешняя Гребенская полировка, наводят общий тон на всю картину.
Я хочу этим сказать, что березу могла видеть и полюбить Гребенская женщина только на своей далекой родине в России, что оттуда занесла она и песню о ней, и свою русскую кость и могучую грудь и рабочие руки. Заодно причислю сюда и то, заметное у Щедринцев щоканье, так близкой воронежским стебенцам, которое в Гребнях, среди жен-туземок само по себе появиться не могло, тем более, что его нет, например, в станице Червленной, отличающейся наибольшей близостью женщин к туземной крови. [62]

Речь Г.А. Ткачева на тему «Терское войско как объект исследования» 15 апр. 1911 Владикавказ в зале Общественного собрания.
Упоминается щедринский род Сатваловых и червлёнский род Гулаевых.
"Казачий род Гулаевых есть сколок чеченского рода Гуной, с которым у казаков даже не вполне закончены старые счеты.
Терское войско, в его основном, старейшем ядре на притеречных хребтах почти также старо, как многие из теперешних тамошних "аборигенов".
А многие ли это знают?
Многие ли знают, как срослось, спаялось оно, из каких элементов?
Самая чистая русская речь, самая древлеправославная русская вера, весь коренной русский обиход, и, вместе с тем, как все вокруг не русское, костюмы, утварь, убранство жилищ и т.п...
Не есть ли здесь осязательный образец, во что должна обратиться Русь при мирном здоровом росте через десяток столетий.
И какой здоровый патриотизм русский...
... Я рассказал бы, откуда появились на старом Тереке та удивительная любовь к опрятности и чистоте, то внешнее благоприличие и тот староказачий аристократический дух, которые удивляют многих.
Ведь бездомовные висельники и голытьба разных стран, из которых, по мнению многих, соткано русское казачество, принести этого на Терек не могли, как не могло все это создаться в далеких дебрях само собой.
А между тем в старом казачестве все было пропитано этим духом сверху донизу.
Во всяком, даже самом микроскопическом, обществе вы всегда найдете т.н. интеллигентный слой, то, что именуется "сливками общества".
Есть такая аристократия в каждой из древних казачьих станиц, и она не перевелась доныне.
Так вот, эта старая аристократия гребенских казаков есть наполовину аристократия истинная, настоящая. Здесь вы найдете русских аристократов, бояр Басмановых, крымских ханов Гиреев, кабардинских и кумыкских влиятельных князей Джанхотовых, Кучуковых и даже гордых ордынских ханов, наряду с донскими атаманами Фроловыми и Скворцовыми и т.п.
Все это сговорившись и образовав гребенское казачество, и придало ему тот известный аромат, ощутительно уловимый для многих, который отличает его в ряду прочих.
Вот перед вами стройные гребенички, полюбуйтесь: в них вы найдете отражение того, о чем здесь говорится.
Еще два слова.
Наши настоящие "казачьи вечера" возбуждают много толков. Хотелось бы и на это сказать несколько слов, пользуясь случаем.
Более трехсот лет на Тереке терские казаки, а между тем до сих пор только война и меч их объединяли.
Только в буре кровавых сеч сходились они, научаясь друг друга ценить, помогать друг другу.
Мирных собраний не было.
Первый вечер "Общества любителей казачьей старины" был первым, - если исключить Высочайшие встречи и особо нарочитые торжественные случаи, - опытом дружеского единения терских казаков в одном обществе, под одной кровлей.
Нужно ли говорить, как это необходимо...
На казачьем вечере // Терские  ведомости 1911 № 81 (17 апр.)