Слепцовский и Самашкинский фронты
(из воспоминаний слепцовца)

Инициатива восстания станицы Слепцовской против красноармейских банд принадлежит ныне умершему в Баку от тифа полковнику Николаю Александровичу Долгову и проведено было под руководством и организацией капитана Шоколи.
Полковник Долгов видя, что большевики ведут травлю казаков ингушами и чеченцами, указывал казакам, что им не жить на Сунже, если они не сорганизуются и не будут готовы к отпору разбойникам и на кругах уговаривал образовать оборонческие сотни.
Печальный опыт у Плиево и боязнь злой мести заставили казаков призвать офицеров-станичников, поставить их на командные должности и поклясться перед церковью исполнять приказания их.
Опасность со стороны ингушей дала возможность для охраны полей и станиц мобилизовать все способное носить оружие население (и иногородних, которые шли хотя и неохотно), разбить их на сотни и вести учет оружия и патронов.
Отрывочные сведения, доходившие до Слепцовской о разгроме казаками красных в Моздоке и упорной борьбе в Прохладной, зашевелили казачьи сердца, не успевшие еще разложиться под влиянием агитации большевиков, щедро насыщавших карманы бумажками владикавказских станков.
Стали собираться отдельные группы и толковать о помощь своим братьям.
Для открытого восстания сунженцы побаивались организованных районов Грозного, Владикавказа, ингушей, чеченцев и постоянно шныряющих броневиков. Пытались спустить в овраг поезд красных с подкреплением из Грозного на Прохладную, но запоздало сведение о выходе поезда и крушение не удалось.
Предательское нападение красных на Грозненскую определенно толкнуло слепцовцев идти помогать своим братьям казакам.
Обезоружат казаков красные и вся линия вынуждена будет или уйти за Терек, или быть преданной на произвол, потеху и разграбление ингушам и чеченцам, так думали сунженцы.
Послали в Грозненскую свои пушки, патроны и снаряды, посылали патроны также и в Моздок.
Две пеших сотни и одна конная, сменяясь, участвовали в осаде Грозного.
Осада Грозного затянулась, бесконечные смены, необходимость в полевых работах, агитация в тылу, породили в Серноводске съезд, так называемых «фронтовиков», который собрался под предлогом скорее покончить с Грозным и вообще с войной.
На съезде большевистские деньги и агитация сделали свое дело.
На выручку Грозненской фронтовики Карабулакской, Троицкой, Нестеровской, Ассинской и половины Михайловской станиц не пошли и высказались за вступление в мирные переговоры, т.е. сдать с. Грозненскую, оружие, отдельский Совет и офицеров и присоединиться к Красной Армии, мотивируя свое решение, что с присоединением к Красной Армии казакам не с кем будет воевать и что большевики обещали им поддержку против ингушей, а при записи в Красную Армию дают деньги, даже при условии быть дома и не ходить на другой фронт.
Вести мирные переговоры не разрешил командующий Грозненским фронтом, к которому присоединились часть слепцовцев, самашкинцев и часть михайловцев, порешивших, во что бы то ни стало бороться против красноармейцев и выслать помощь грозненцам.
На съезде взаимоотношения между станицами обострились.
Красные решили воспользоваться этим и разоружили мешающую им пробиться к Грозному Слепцовскую станицу.
Для переговоров о сдаче оружия Слепцовской красными были вызваны делегаты.
Делегаты на сдачу оружия не согласились и были арестованы красноармейцами и тут же зверски расстреляны: урядник Павел Михайлов, урядник Петр Крапивин, учитель Бабуков и иногородний Чернявский.
Священника не расстреляли и пустили в станицу уговаривать казаков сдать оружие.
Несмотря на ультиматум красных, поддержанный тремя бронепоездами, сдать оружие и выдать офицеров, слепцовцы ответили отказом.
Броневики сделали налет на станцию и станицу и обстреляли их.
Станичная артиллерия и подоспевший наш бронепоезд из Грозненской с пушкой на открытой платформе, под командой штабс-капитана Шоколи, смелыми действиями и меткой стрельбой отогнали бронепоезда.
Так создался Слепцовский фронт 9 сентября нов. ст. 1918 года.
Станицы Слепцовская выставила пять полевых пеших сотен, одну конную и четыре самооборонческие сотни, избрав начальником гарнизона подхорунжего Пронина.
Три недели станичники спокойно отвечали на бомбардировку своих хат со стороны соседей казаков Троицкой, Нестеровской и Ассинской станиц и меткой стрельбой артиллерии под начальством есаула Ивана Ивановича Таширова, отгоняла бронепоезда и автомобили.
На помощь станицы по плану штаба командующего Грозненским фронтом прибыла конная сотня хутора Васильевского и пешая сотня от станиц Ермоловской, Романовской и Самашкинской.
Создалось достаточное количество войск даже для наступления, которое и началось сначала очень удачно под руководством капитана Шоколи, заместителя больного Долгова, на станицу Михайловскую, которая после обстрела гаубицами И.И. Таширова, была лиха атакована и взята, а на другой день Шоколи повел наступление на Ассиновскую.
Так как в этот же день красноармейцы для выручки Михайловской повели наступление на Слепцовскую станцию и сбили слепцовцев с Магометской горы, то наступлением на Ассиновскую на сутки было отложено и выслана помощь слепцовцам, отбив, таким образом, атаки красных, после чего наступление на Ассновскую опять возобновилось.
Однако благодаря ранению капитана Шоколи пятью шрапнельными пулями, который выручил своим мужеством застрявший наш бронированный автомобиль, наступление задержалось.
Беспрерывные атаки красных на Слепцовскую заставили отказаться от наступления на Ассиновскую и перейти к обороне, а отсутствие патронов и снарядов заставили станицу 6 октября сдаться. Непокорные же ушли к Самашкам, где еще держались до падения станицы Грозненской.
У станции Самашкинской, на границе с Михайловской, слепцовцы, михайловцы и часть ермоловцев и романевцев заняли позицию по горам и у железной дороги. Самашкинцы же удерживали от Сунжи до Ассы.
Горсть казаков, с несколькими патронами на человека, отсиживалась на камнях у «Волчьих ворот» от многочисленных атак красных, где артиллерия наша также в упор расстреливала и картечью отбивала атаки, а прислуга ермоловских орудий даже отстреливалась из винтовок.
За троекратную неудачу сбить горных орлов казачьей воли, застрелился красноармейский командующий товарищ Митяй – владикавказский извозчик.
Артиллерия, благодаря организованности держала в страхе бронепоезда красных и всю красноармейскую пехоту и показала им, что недостаточно иметь много пушек и снарядов, но надо уметь стрелять,
В один из рассветов удачно обстреляв три бронепоезда и подорвав путь перед головным из них, артиллерия с близкой дистанции дала возможность смелым партизанам князя Микеладзе, высланным на помощь из Грозненской, захватить броневой вагон бронепоезда «Варяг» с двумя орудиями.
Удачно отбитые атаки на горах и со стороны Ассинской, удачная борьба с бронепоездами, удачно сбитый броневой автомобиль подъесаулом Загородным – все это поднимало дух восставших. Были даже попытки к наступлению, несмотря на то, что силы красных насчитывались до дивизии и лишь недостаток патронов удерживал от общего наступления. Были пущены вход берданы и на станции Самашкинской даже снаряжались берданочные патроны.
Фронт прочно держался до 11 ноября, когда пала Грозненская.
Нужно было уходить за Терек, так как все пути были уже отрезаны. Часть казаков вернулась по домам, а офицеры, кто пешком, кто на повозке, ночью ушли горами в Барятинскую, сделав за ночь до 50 верст.
Жалкие казачьи душенки, желая оправдаться перед красными, пытались даже на ст. Самашки переловить своих офицеров и выдать их красным, но это им не удалось.
Полковник Томашевский с палкой в руке, в то время, когда его хотели арестовать, успел нескольким предателям посчитать зубы и, пользуясь темнотой, уйти. Есаул И.И. Таширов во главе разъезда в восемь казаков и офицеров ушел горами от полусотни самашкинцев, отстреливаясь с коней. Часть же офицеров вернулась домой и все они были расстреляны красными.
Из слепцовцев расстреляны хорунжий Спиридон Долгов, который был ранен при взятии нами поезда «Варяг», сотник Афанасов, хорунжий Емельянов.

И.И. Таширов, 1919г.
0

Вступил Казачье Войско. Терское казачество в период революций и гражданской войны 1917

Сразу перейти к комментариям
Терское казачество в период революций и гражданской войны 1917-1921 гг. Часть II В феврале 1918　г. в свою завершающую стадию вступила политическая борьба в Терской области. В это время во Владикавказе проходили заседания войскового круга VI-го созыва, на которых обсуждался вопрос о власти в крае. Войсковой атаман есаул Лев Ефимович Медяник и члены войскового правительства подали в отставку, поскольку, как заявил атаман, от нашей работы сейчас, благодаря отрицательному отношению к нам населения, нет никакой пользы [45, с. 39]. Круг принял отставки и решил вместо правительства избрать временный исполнительный комитет в составе 12 человек [45, с. 61]. Его председателем избрали М. И. Гужеева.

На круге также были избраны новые начальники войскового штаба, Пятигорского, Гребенского, Моздокского и Сунженского отделов войска и 1-го Сунженско-Владикавказского полка. Примечательно, по нашему мнению, что в специальном постановлении круга объявлялось об образовании вместо прежних органов местного казачьего управления отдельских, станичных и хуторских Советов казачьих депутатов [45, с. 64]. Бывший атаман Терского казачьего войска Лев Ефимович Медяник во время следования по Военно-Грузинской дороге 8 марта 1918 года был захвачен ингушами и вскоре убит вблизи аула Галашки. 16 февраля, спустя всего несколько дней после начала работы войскового круга, в г.　Пятигорске открылся II-й съезд народов Терека.

Его делегаты потребовали немедленного закрытия и роспуска круга. Во Владикавказ на круг от имени съезда была послана телеграмма, в которой в категоричной форме говорилось: Делегатам круга, имеющим полномочия работать с нами, немедленно прибыть в Пятигорск, делегатам, не имеющим таких полномочий, немедленно разъехаться по домам; бывшему войсковому правительству быть на своих местах до принятия от него власти и войскового имущества законным избранникам от терского казачества[46, с. 120.]. Характерно, что представители казачьей фракции на съезде одними из первых заявили о признании власти Советов.

Выступивший по этому поводу казак Поморцев заявил: Фракция казаков признает власть авторитетную, покоящуюся не на штыках и грохоте пушек, а на общем доверии, уважении и подчинении. Власть должна быть советской Но раз у нас будут Советы, то мы должны признать и власть Народных Комиссаров [43, с. 170].

В пользу признания СНК и провозглашения Советской власти в Терской области высказалось и подавляющее большинство делегатов от горцев, включая и прибывших на съезд представителей чеченцев и ингушей. На заседании съезда 4 марта основная масса его участников, отвергнув предложение эсеров и меньшевиков о созыве в области местного Учредительного собрания, 220 голосами против 22 при 44 воздержавшихся проголосовала за признание Совнаркома[43, с. 170]. Об этом важном политическом решении было телеграфно сообщено в СНК [46, с. 120].

Провозгласив Терскую советскую народную республику, делегаты съезда в качестве высшего органа власти в крае избрали Терский областной Народный совет, а высшим исполнительным органом Терский Совет Народных Комиссаров. В процессе установления Советской власти на Тереке была одна важная особенность, заключавшаяся в том, что в рассматриваемый период и казаки, и горцы в своем подавляющем большинстве рассматривали провозглашение новой власти в области, прежде всего, как реальное средство, реальный путь прекращения межнационального вооруженного противоборства. О ее собственно политической сущности, конкретном содержании многие сильно не задумывались. В плане представительства в Терском Совнаркоме различных политических партий положение было таким: подавляющее большинство его членов, 11 человек, являлись меньшевиками и эсерами, и только трое были большевиками.

Еще более сложная и даже запутанная ситуация наблюдалась в Терском Народном Совете, депутаты которого были избраны не по политическому, а исключительно по этническому признаку от горцев и казаков. В сложившемся положении практически все они в определяющей степени выступали за провозглашение Советской власти в крае не столько по ее политической сущности, сколько по формально юридической форме, преследуя при этом вполне определенные собственные политические цели. Такое положение дел во многом объяснялось очень сложной межэтнической ситуацией в области и сохранением очень сильного недоверия между казачеством и частью горского населения, большой настороженностью в их взаимоотношениях.

Так, приехавшие со съезда делегаты-казаки рассказали на Войсковом круге, как жестоко отстаивали свою позицию большевики и как лебезили перед ними союзники из левого блока, готовые на любые уступки ради удержания власти. Жесткую позицию по отношению к казачеству держали и иногородние надеявшиеся на передел казачьих наделов, они были готовы идти за кем угодно, громче всех, ругая казаков за отсталость и тайную контрреволюцию. Предав казачество, крестьяне своими руками создали самую важную предпосылку будущей разгромной коллективизации 1930 года. Но это будет позже.

А на пятигорском съезде представители иногородних по части непримиримости переплюнули даже эсеров, бурно поддерживая речи о необходимости потеснить народ-помещик. На съезде был принят закон о социализации земли, по которому у Терского казачества отчуждались десятки тысяч десятин земли. Съезд также постановил распустить все казачьи части и приступить к формированию Красной Армии. Вскоре после съезда на Тереке пал и последний важный опорный пункт антисоветских сил столица Терского казачьего войска г. Владикавказ.

На рассвете 11 марта в городе произошло вооруженное восстание местных просоветских сил. Красногвардейские отряды атаковали основные правительственные силы в лице 2-й сотни генерала Рудсона, находившейся на железнодорожном вокзале. После ожесточенного боя между противниками начались переговоры. В результате была достигнута договоренность о прекращении огня и свободном пропуске бойцов 2-й сотни с холодным оружием из города.

Но после их погрузки в вагоны они были отвезены от вокзала на небольшое расстояние и были расстреляны. Спастись удалось только семерым [44, с. 53]. После падения Владикавказа какое-либо серьезное сопротивление в крае антисоветских сил практически прекратилось.

Небольшие локальные его очаги сохранялись только в Кизлярском отделе, где действовал офицерский казачий отряд полковника Бочарова, и в долине реки Сунжи, где Советскую власть не признали казаки Михайловской и Самашкинской станиц [44, с. 53]. Но на общий ход развития политических событий в области они никакого реального влияния оказать не могли.

После II-го съезда народов Терека началось проведение изъятия земли у казаков. В станицах были созданы земельные советы из представителей неказачьего населения. На состоявшемся в 1-й половине апреля 1918 года во Владикавказе казачьем съезде, который был объявлен VII-м Войсковым кругом, подавляющее большинство делегатов выступило против решения 2-го съезда народов Терека.

Однако, сил для борьбы у казаков не было как и не было оружия [18, с. С. 81]. В июне 1918 года казаки, доведенные до предела бесчинствами большевиков, начали открытое выступление.

Поводом послужило решение III-го съезда народов Терека, проходившего с 22 по 29 мая 1918 года в городе Грозном, о выселении из 4 станиц казаков Сунженского отдела и передаче их земель (более 35 тысяч десятин) верным советской власти ингушам. Итак, 29 мая 1918 года съезд принимает резолюцию по земельному вопросу, где решено: В первую очередь удовлетворить безземельных горных жителей Ингушетии, Осетии, Чечни, Балкарии и иногородних из запасного земельного фонда. Земельный фонд создавался путем уничтожения чересполосицы и от избытков после распределения земли по установленной уравнительной норме и частновладельческих земель. Кроме того, комиссару земледелия предлагалось приступить к урегулированию чересполосицы путем переселения для урегулирования национальных границ. В первую очередь в целях уничтожения чересполосицы переселить станицы Сунженскую, Аки-Юртовскую, Тарскую, Фельдмаршальскую.

Должны быть приняты меры по предварительному созданию условий для переселенцев [47, с. 104]. Комиссаром по земледелию был избран левый эсер Ю. Г. Пашковский, ставший 20 июня 1918 года председателем Совнаркома Северо-Кавказской республики[48, с. 204].

На Тереке стал апробироваться опыт работы большевиков с казачеством Дона и Кубани. В казачьи станицы посылались отряды, которые грабили и расправлялись с недовольными новой властью. Станичные земли и имущество, отобранные у терских казаков в нарушении декрета О земле, раздавались чеченцам и ингушам за поддержку и верное служение советам. Так, бывший царский министр В. Н. Коковцев вспоминал в своих мемуарах, как прибывший из Пятигорска революционный отряд в количестве 150 человек совершенно спокойно разоружил станицу Кисловодскую, в которой проживало 6 тысяч казаков [49, с. 490].

Почувствовав беззащитность казачьего населения, советские горцы стали проявлять инициативу казаки вырезались семьями, оставшиеся в живых выбрасывались из домов. Уничтожались православные храмы и кладбища. Все это находило горячую поддержку у инициатора расказачивания на Северном Кавказе чрезвычайного комиссара юга России Г. К. Орджоникидзе [36, с. 257].

Кровавые события зимы-весны 1918 года вызвали резкие перемены в настроениях основной массы Терского казачества. Колебавшиеся до этого казаки, ощутив на себе явно неприкрытое антиказачье направление в политике местных органов советской власти передел земли не в свою пользу, продовольственные реквизиции, частичную или полную конфискацию имущества, устранение неблагонадёжных и постоянную угрозу попасть в их число, начали постепенно переходить в антибольшевистский лагерь, организовывать летучие партизанские отряды. Выдвинув своего лидера меньшевика, казака-осетина, инженера по образованию Г. Ф. Бичерахова, бывшего в то время председателем Моздокского отдельского совета, казачество повело борьбу за места в Моздокском Совете, вытесняя рабочих и солдатских депутатов.

Таким образом, налицо парламентские методы борьбы с целью захвата власти. И в первый момент Г. Бичерахову это удается. В ответ на создание отрядов Красной армии Совет Терского казачьего войска организует свои боевые силы самообороны, командующим которых был назначен полковник Семен Георгиевич Бочаров.

Его заместителем казачья фракция Съезда народов Терека назначает полковника С. А. Соколова, начальником штаба полковника В. Ф. Белогорцева. Полковнику С. Г. Бочарову было поручено организовать боевые силы казаков, разделив для удобства территорию Терской области на пять линий.

На должности начальников линий были назначены: Сунженской полковник Н. А. Долгов, Владикавказской полковник А. Д. Данильченко, Кизлярской полковник Ф. М. Урчукин, Моздокской полковник Т. М. Рымарь, Пятигорской полковник В. К. Агоев.

Трагическая случайность помешала полковнику Бочарову подготовить восстание в полной мере. Вскоре он был арестован как заложник и в октябре убит. Таким образом, созрели условия для вооруженного конфликта. Тем временем события в области развивались так стремительно, что восстание началось фактически без подготовки.

Так, 5 июня 1918 года ингуши, подстрекаемые большевицкой фракцией съезда, напали на станицу Тарскую Сунженского отдела. Это вызвало возмущение казаков соседних станиц и волнение во владикавказском гарнизоне. На следующий день во Владикавказе на плацу перед казармами во время выступления был убит председатель Совета Народных комиссаров Терской республики Ной Буачидзе, а на хуторе Тарском устраивается митинг, на котором выносятся постановления о наступлении на Ингушетию и свержении власти большевиков. Чувствуя, что восстание может начаться стихийно и желая придать ему организованный характер, казачья фракция объявляет о созыве на 20 июня в Моздоке съезда казаков.

Тем временем 13 июня, со стороны Кубанской области отряд полковника А. Г. Шкуро совершил налет на Кисловодск. Все эти события сильно обозлили большевиков, и они перешли к ответным действиям.

Члены казачьей фракции были объявлены контрреволюционерами. 14 июня полковник Бочаров был арестован. Новым командующим терскими войсками был назначен генерал-майор Э. А. Мистулов.

Почти в один день восстали такие станицы, как Георгиевская, Незлобная, Подгорная, Марьинская и Бургустанская. 18 июня в Моздокском районе поднялись казаки станицы Луковской, которые после кровопролитного боя овладели городом Моздоком, началось формирование боевых сотен. На слуху были фамилии офицеров, ставших во главе восстания. Это генерал-майор Мистулов, полковники Барагунов, Вдовенко, Соколов, Рымарь, Белогорцев, Данильченко, Беликов, братья Агоевы, Хабаев, есаул Гажеев.

Все эти события по времени совпали с началом 2-го похода Добровольческой армии генерала А. И. Деникина на Кубань. 23 июня 1918 года в городе Моздоке собрался казачье-крестьянский съезд Советов, который принял постановление о полном разрыве с большевиками. Основной лозунг съезда был За Советскую власть без большевиков.

На съезде было организовано Временное народное правительство Терского края, которое возглавил левый эсер Георгий Бичерахов[15, с. 591.]. Его помощником был избран 26-ти летний полковник Н.

Бухановский, пользовавшийся огромным авторитетом у казаков. К началу июля 1918 года восстание распространилось почти по всем казачьим станицам Терека. Красные части, возглавляемые бывшим штабс-капитаном Егоровым, отошли к Минводам и образовали фронт на реке Золке. Восставших активно поддерживали многие осетинские аулы и селения, уже успевшие узнать все прелести большевистской политики.

Открытое дружелюбие и поддержку проявили также кабардинцы из отрядов ротмистра Заурбека Даутокова-Серебрякова, чей штаб располагался в станице Солдатской. Его отряд надёжно прикрывал левый фланг восставших. Политическая окраска руководящего органа восстания наложила отпечаток на весь его ход. На протяжении июля Совет, руководимый Г. Ф. Бичераховым, вел безуспешные переговоры с краевым Советом Народных Комисаров, а затем с собравшимся во Владикавказе IV съездом народов Терека.

Признавая Советскую власть, Совет требовал изменений политики СНК в отношении терских казаков, прекращения репрессий, возвращения оружия и отставки наиболее запятнавших себя комиссаров. К этому времени на Тереке уже сформировалось восемь фронтов: Прохладненский, Курский, Кизлярский, Грозненский, Владикавказский, Сунженский, Котляревский и Бургустанский[18, с. 82.]. В этой обстановке 23 июля 1918 года во Владикавказе открылся IV чрезвычайный съезд народов Терека.

Революционное крыло IV съезда обратилось к рядовому казачеству с призывом не поддаваться провокации, отстаивать политику мира и дружбы. По предложению чрезвычайного комиссара юга России Г. К. Орджоникидзе в район боевых действий (Прохладная-Котляревская) выезжала специальная делегация для переговоров о мирном решении всех вопросов. В Моздок была также послана делегация с предложением мира.

В ответ на предложение съезда об установлении мира штаб Бичерахова предъявил ультиматум: немедленно снять с Прохладненского фронта все красноармейские части, отвести с фронта бронепоезд, сдать все замки от пушек, удалить с занимаемых постов военного комиссара Терской области Бутырина, комиссара земледелия Пашковского, комиссара внутренних дел Фигатнера и т.д. Получив ультиматум от Бичерахова, съезд большинством голосов решительно отверг требования казачье-крестьянского правительства. Переговоры были прерваны, и 24 июля 1918 года во Владикавказе произошло восстание, поднятое полковниками И. Н. Беликовым и С. А. Соколовым.

Бои за город продолжались 11 дней. Часть членов СНК была захвачена восставшими, но затем отпущена. Оставшиеся депутаты Народного съезда, ввиду ликвидации СНК, выделили из своего состава Исполнительный комитет, который возглавил Терскую республику и владикавказское восстание, назначив командующим всеми вооруженными силами республики генерала Мадритова. Однако вскоре Комитет и командующий армией оставили Владикавказ, подвергнувшийся разграблению со стороны ингушей.

Разогнанный во время восстания СНК с приходом красных частей в город был восстановлен. Прибывший в Моздок Исполнительный комитет при содействии Г. Ф. Бичерахова объявил себя временным народным правительством Терского края, подчинив своей власти Казаче-крестьянский совет и взяв на себя руководство восстанием. В середине сентября в Моздоке был созван новый Казачье-крестьянский съезд Терского края, призванный решить принципиальные вопросы устройства построения власти.

В августе начались ожесточенные бои в районе Грозного, где три станицы Грозненская, Ермоловская и Романовская почти три месяца отбивались от интернациональных батальонов и полков красной армии. Образцом стойкости на Тереке стала многострадальная станица Бургустанская, которая выдержала почти за семь месяцев осады 65 кровопролитных боёв, сожжённая и разграбленная, она получила название казачьего Вердена. Чрезвычайный комиссар юга России Г. К. Орджоникидзе в августе 1918 года направляет в Сунженские станицы группу большевиков с задачей поднять казачество в защиту Советской власти.

Благодаря их усилиям к ноябрю 1918 года против восставших уже действовало около 7 тысяч штыков и сабель при 20 орудиях и 30-ти пулеметах. Эти отряды получили общее название Советских войск Сунженской линии и сыграли большую роль в подавлении восстания в сунженском отделе, а также в снятии осады с Грозного [15, с. 591]. Большевики во главе с Г. К. Орджоникидзе пытались прекратить кровопролитие, однако IV съезду народов Терека пришлось объявить войну бичераховцам, так как посланная к ним делегация привезла неприемлемые требования: разоружение Советской власти и отставки наркома по военным делам Бутырина и наркома земледелия Пашковского.

Любопытно, в работе съезда принимала участие делегация Моздокского совета. Таким образом, началась Гражданская война. Разобрана железная дорога к Владикавказу, под городом идут бои, 13 тысяч восставших казаков штурмуют Грозный, Кизляр. Показательно, что среди восставших станиц упомянутые выше Сунженская, Тарская, Аки-Юртовская.

Убит председатель Нальчикского Совета левый эсер А. И. Сахаров, убит ненавистный многим казакам комиссар земледелия Ю. Г. Пашковский, однако очевидно и колебание казачества после расстрела Пашковского бывших с ним товарищей повели в станицу Александровскую.

Конвой получил приказ по дороге их расстрелять. Но по пути большевичка А. Блюменталь и другие большевики распропагандировали казаков, и те вернулись в станицу Змейскую, отказавшись выполнить приказ.

Офицерам самим пришлось расстрелять большевиков. Восстание к тому времени приобретает такие масштабы, что даже симпатизировавшие Советской власти горцы предпочли выжидать исход борьбы [50, с. 104].

Еще немного, и падет Владикавказ, что может решить судьбу Северного Кавказа. И Г. К. Орджоникидзе предпринимает шаг, подсказанный ему прекрасным знанием межнациональных отношений на Северном Кавказе. Пробравшись через перевалы в горную Ингушетию, в селение Базоркино, через посредство председателя Ингушского национального совета Вассан-Гирея Джабачиева бывшего чиновника царского министерства земледелия, одного из немногочисленной ингушской интеллигенции, Орджоникидзе обращается к многотысячному собранию ингушей.

Он обращается к ним от имени Советской власти и просит помочь ей с оружием в руках, за это она готова выполнить решения III съезда народов Терека о выселении казаков с земель и передачи ее ингушам. Долго упрашивать не пришлось все способные носить оружие ингуши объединились в отряды и ударили в тыл по казачьим станицам [50, с. 106]. Этот удар отвлек казаков от штурма Владикавказа и Грозного, бросившихся защищать свои семьи и имущество.

Подобное обращение было послано большевиками и осетинам, однако автор не встретил ни в одном источнике пока, какова была реакция осетин на него. В это же время, в августе 1918 года Асламбеком Шериповым была сформирована Чеченская Красная армия, дравшаяся под Грозным. Эти события решили исход движения Г. Бичерахова.

Вновь собравшая силы Советская власть подавила мятеж к ноябрю 1918 года. А еще в сентябре злосчастные станицы были разоружены, и земельный вопрос был решен горцами силой. Что, несомненно, послужило поводом определенного недовольства Советской властью казаками. Однако это не помешало А. З. Дъякову к ноябрю 1918 года в Сунженском отделе сколотить 7-тысячный отряд казаков, входивших в состав Красной Армии.

Вторым крупным отрядом красных казаков, сформированным из жителей станицы Государственной (около 1500 человек), командовал В. И. Кучура [15, с. 67, 202, 401, 584].

К началу сентября восставшие оказались в сложном положении: не было ни денег, ни оружия, ни техники. Единственным источником получения оружия и боеприпасов был город Баку. Здесь в это время находился брат Георгия Бичерахова казачий генерал Лазарь Бичерахов, переправлявший через Старо-Терскую пристань буксиры с винтовками и патронами.

Как могли, помогали терцам волчьи сотни полковника А. Г. Шкуро, открывшие против Советов фронт в районе Кисловодска[51, с. 204.]. Связь восставших с Добровольческой армией установилась только в сентябре 1918 года.

Так, 9 сентября 1918 года для связи с терцами, в распоряжение генерала Д. Ф. Левшина был послан генерал И. Н. Колесников с небольшой суммой денег.

Последнему командованием Добровольческой армией предписывалось добиваться установления на Тереке единоличной атаманской власти. В результате на Тереке образовались два центра руководством восстанием: первый в Прохладной, во главе с командующим войсками полковником Н. К. Федюшиным, который заменил раненого генерала Э.А. Мистулова, бывшим председателем Войскового круга П. Д. Губаревым и Д. Ф. Левшиным, второй в Моздоке, во главе с Г. Ф. Бичераховым и эсеровским комитетом.

В итоге начинания терского командования, призванные укрепить фронт и повысить боеспособность армии, разбивались о противодействие Моздокского правительства. Результатом противостояния двух центров стала организационная незавершенность структуры терской армии: на фронте бились отдельные отряды ополченского характера, восставшие служили посменно, зачастую обнажая фронт, испытывая недостаток в боеприпасах. Под влиянием этих условий и при постоянном воздействии большевистской пропаганды дух терцев падал.

Некоторые станицы целиком или частично переходили на сторону большевиков. Достойно удивления, писал впоследствии А. И. Деникин, как при этих условиях без дисциплины, без денег, без боевых припасов, почти в полном окружении в течение пяти месяцев командный состав и лучшая часть казачества находили силы продолжать борьбу.

Дрались и умирали, не теряя веры в свое дело и конечный его успех [52, с. 148-149]. Ведя бои с переменным успехом, отряды терцев постоянно меняли свой состав, доходивший в среднем до 12 тысяч человек при 40 орудиях. К осени 1918 года наиболее боеспособные отряды терцев занимали следующее положение: станица Зольская в переходе от Пятигорска командующий полковник В. К. Агоев, позиции в переходе к югу-востоку от Георгиевска полковник Г. А. Вдовенко.

Отдельные терские отряды прикрывали войско с севера у Курской и с юга от Владикавказа у Котляревской. Бои шли у Грозного и Кизляра. Против Владикавказа стояли осетинские сотни полковника Я. Хабаева. Большую Кабарду и Нальчик занимали осетинские и кабардинские отряды Г. А. Кибирова и З. Даутокова-Серебрякова.

Так, воспользовавшись тем, что красные части отвлечены в боях с повстанцами, ротмистр Заурбек Даутоков-Серебряков со своим отрядом занял Баксанский округ и направился к Нальчику. 7 октября 1918 года Серебряков занял Нальчик и учинил расправу над партийными и советскими работниками. Своим рейдом он на время отвлек силы красных частей, действовавших на левом фланге восставших [18, с. 84]. Следует заметить, что в отличие от ингушей и чеченцев, черкесы, кабардинцы, карачаевцы и осетины в большинстве своем поддержали казаков в их борьбе против большевистского режима.

Под давлением наступавшей с запада Добровольческой армии большевики вынуждены были пробивать себе путь на восток через Моздок и Кизляр, предприняв в начале ноября серьезное наступление в этом направлении двумя колоннами: от Георгиевска на Моздок и от Пятигорска на Прохладную. Терские казаки вынуждены были отступать, не оказывая серьезного наступления. Из-за отсутствия подкреплений, отвлеченных к Моздоку, вскоре был оставлен Грозный, а затем снята осада Кизляра[52, с. 149.]. Наместо смещенного терским правительством 17 октября 1918 года командующего Казачье-крестьянской армией полковника Н. К. Федюшкина был назначен до конца не оправившийся от ранения генерал Э. А. Мистулов.

На совместном заседании Временного правительства и Казаче-крестьянского съезда было решено объявить в крае всеобщую мобилизацию, однако мера оказалась явно запоздалой и не повлияла на ход боевых действий: сказывалось отсутствие боеприпасов, деморализация и самовольное оставление казаками позиций. Усугубил положение временный выход из строя наиболее авторитетных казачьих воинских начальников полковников В. К. Агоева (ранен) и Г. А. Вдовенко (заболел).

Самые трагические дни начались для восставших в ноябре, когда красные ввели в бой 1-ю Ударную Советскую Шариатскую Колонну. По своему составу колонна была интернациональной. В её состав входили Выселковский, Дербенский и Таганрогский стрелковые полки, Кубанский кавалерийский полк, отряды, состоявшие из кабардинцев, балкарцев, осетин, черкесов. Интернациональным был и командный состав шариатской колонны.

Командиром её был назначен украинец (из казаков) Г. И. Мироненко, комиссаром русский Н. С. Никифоров.

Туземными, то есть горскими, частями, входившими в состав Советской Шариатской Колонны, командовал кабардинец Н. А. Катханов.

Командиром одного из полков колонны являлся осетин С. Тавасиев. Шариатская колонна первой порвала фронт восставших 2 ноября 1918 года. Имея двукратное численное превосходство, красные части вытеснили казаков полковника В. Агоева из Зольской, а Дербентский полк красных заставил Даутокова-Серебрякова отступить. 9 ноября 1918 года восставшие оставили станицу Прохладненскую.

Последний казачий резерв два конных полка, ценой собственных жизней обеспечили отход отрядам повстанцев к станице Черноярской. Командующий войсками восставших терцев генерал-майор Эльмурза Мистулов, отдав свой последний приказ об отступлении, не выдержав позора поражения, застрелился [18, с. 83]. В оставленной им на имя полковника Кибирова записке говорилось: Дзамбулат и все мужественные духом терцы! Надо бороться с нашими врагами.

Бог даст, будет помощь со стороны Деникина. Моё тело отвезите на кладбище и без всяких излишеств в возможно кратчайший срок предайте земле. Эльмурза [53, с. 1]. Таким образом, Терское восстание было подавлено.

Перед тем, как оставить Моздок, правительство передало власть триумвирату, в который вошли Г. Ф. Бичерахов, Букановский и новый командующий войсками генерал-майор И. Н. Колесников.

Вскоре вся территория Терского войска вновь оказалась под контролем большевиков. После того, как повстанцы оставили станицу Прохладную, красные части в течение трех недель очищали пространство от станицы Солдатской до города Моздока. Остатки войск восставших рассеялись по Северному Кавказу. Так, около двух тысяч терцев во главе с новым командующим И. Н. Колесниковым и правительством направилась к Петровску в Дагестан. Отряды полковников Б. Н. Литвинова, В. К. Агоева, З. Даутокова-Серебрякова и Г. А. Кибирова общей численностью около 4 тысяч человек вышли через горы южнее Баталпашинска на соединение с Добровольческой армией А. И. Деникина[51, с. 204-205.].

ВЛАДИКАВКАЗСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

Альманах «Белая гвардия», №8. Казачество России в Белом движении. М., «Посев», 2005, стр. 107-114.

В длинной череде событий, потрясших Терек в 1918 г., восстание терских казаков против Советской власти занимает особое место. Восстанием была охвачена почти вся Терская область и соседние уезды Ставропольской губернии и оно имело характер народной борьбы. В советской историографии это восстание называют выступлением и именуют не иначе как «бичераховщина», по фамилии одного из его организаторов — инженера Георгия Бичерахова.

Казачье восстание на Тереке во многом было подготовлено самой Советской властью, с самого начала зачислившей более чем 200-тысячное казачье население Сунжи и Терека в стан врагов. Активно проводившийся развал войсковых структур, намеки на возможный предел земли, а затем и узаконенное переселение и даже уничтожение станиц, заигрывание с горцами и иногородними, претендовавшими на казачьи земли - все это совсем не прибавляло симпатий казаков к новой власти. С начала 1918 г. в станицах почти открыто стало проявляться недовольство. Столкновения с горцами на Сунже перерастали в настоящую войну и если с этой бедой, объединившись, можно было хоть как-то справиться, то с дезертирами, хлынувшими в область с Кавказского фронта, бороться казакам было гораздо труднее. Тысячи крупных и мелких отрядов этих вечно пьяных «бойцов», расползаясь по области, грабили, жгли, насиловали и убивали.

Стычки с дезертирами и горцами держали терцев в постоянном напряжении. Разобщенность и растерянность казачества, вызванная антивоенной агитацией и усталостью от войны, давали возможность большевикам без особых усилий брать власть на местах в свои руки. Виртуозно проведенный Кировым съезд народов Терека в Пятигорске, законодательно оформивший торжество власти Советов, окончательно убедил терское казачество в том, что нужно надеяться только на себя. Приехавшие со съезда делегаты рассказывали в станицах, как жестоко отстаивали свою позицию горцы и как лебезили перед ними союзники из «левого» блока, готовые на любые уступки ради удержания власти. Об иногородних и говорить нечего - надеясь на передел казачьих наделов, они были готовы идти за кого угодно, громче других ругая казаков за «отсталость и тайную контрреволюцию».

По станицам шел ропот. В то время, как на Сунже разгорались бои казаков с ингушами, в Пятигорском отделе за три дня с помощью полуанархистских банд, силой разоружили половину станиц. Вслед за этим начались насильственные реквизиции, сопровождавшиеся убийствами и грабежами, затем стали расстреливать офицеров и атаманов. По станицам Пятигорского и Моздокского отделов поскакали гонцы: «Ждите, братья, скоро наступит час». Громко заговорили о полковнике Шкуро, собравшем в Бургустанском лесу казаков, об отрядах Агоева1 и Гажеева2, безжалостно громивших дезертиров и матросов. Казачье восстание готовилось с начала весны 1918 г., но шансов на то, что оно будет поддержано повсеместно, было немного. С начала лета выступление казаков стало неизбежным. Нужна была последняя капля...

В первых числах июня, прибывшая с Кавказского фронта по железной дороге 39-я пехотная дивизия, занялась реквизицией зерна и скота в Александрийской, Подгорной, Незлобной и Георгиевской станицах. Если быть точным, то это была не реквизиция, а обычный разбой. Привыкшие к безнаказанности солдаты не церемонились ни с казаками, ни с их женами. За что и поплатились - доведенные до крайности станичники взялись за оружие...

Почти в один день восстали Георгиевская, Незлобная, Подгорная, Марьинская. В другом конце Пятигорского отдела поднялась Бургустанская. 18 июня зазвонили колокола в Моздокском районе - выступила Луковская, казаки которой после короткого кровопролитного боя взяли Моздок. В станицах начали формироваться боевые сотни.

23 июня, ставшее официальной датой начала восстания, в Моздоке собрался казачье-крестьянский съезд, вынесший постановление о полном разрыве с большевиками. На съезде был избран Терский казачье-крестьянский совет, который возглавил старый революционер, инженер Георгий Бичерахов3. Его эсеровская программа не могла удовлетворить требования казаков, желавших установить прежний порядок, но политические лозунги уже никого не интересовали - Бичерахов был против большевиков и этого было достаточно. Товарищем руководителя казачье-крестьянского Совета стал Григорий Вертепов4, близкий друг покойного Войскового атамана М.А. Караулова5, пользовавшийся огромным уважением и авторитетом среди населения Терской области.

В этот же день на съезде назначили командующих линиями: Моздокской - полковника Вдовенко6, Кизлярской - полковника Урчукина7, Сунженской - полковника Долгова8, Владикавказской - полковника Данильченко9, Пятигорской - полковника Владимира Агоева. Командующим войсками Терского Войска стал генерал-майор Эльмурза Мистулов10, начальником штаба - полковник Владимир Белогорцев11.

Шаг от политического противостояния к вооруженной борьбе был сделан. Враждующие стороны стали готовиться к войне. Первое вооруженное столкновение, случившиеся в районе станицы Прохладной в последних числах июня, завершилось победой казаков. Терцы воодушевились и стали готовиться к более решительным действиям в борьбе с Советами.

Центром большевизма в Терской области был Владикавказ, и не раз среди казачьего офицерства звучали голоса разогнать большевиков здесь, как это уже было сделано в Моздоке. Но, при всем накале противостояния, Терский казачье-крестьянский совет не желал этого. В Совете преобладали левые взгляды. Здесь считали, что занятие Владикавказа казаками настроит горцев против них. Г. Бичерахов неоднократно заявлял, что Терский казачье-крестьянский совет воюет не с народной властью, а с большевиками. Но иначе считали многие офицеры. Главным инициатором занятия Владикавказа стал начальник штаба Владикавказской линии Генерального штаба полковник С. Соколов12.

Подготовка к походу на Владикавказ шла в станице Ардонской, где стали собираться офицеры, недовольные политикой Советской власти. Здесь же шли переговоры казаков с осетинским офицерством. Основная масса офицеров-осетин поддерживала борьбу с большевиками, но в целом осетины держали нейтралитет.

План захвата Владикавказа состоял в следующем. Полковник Соколов с отрядом из архонских и ардонских казаков вступает в город и занимает Совдеп. Одновременно выступают отряды самообороны Владикавказа, руководимые полковником Беликовым13 и осетины Осетинской слободки, во главе с полковниками Ивановым14 и Горшковым15. Казаки станиц Сунженской и Тарской занимают Владикавказский железнодорожный вокзал. Змейские казаки перерезают железную дорогу в районе Эльхотово, чтобы к Владикавказу не подошло подкрепление. Кроме этого, в поддержку казаков должны были выступить осетинские отряды полковников Кибирова16, Голиева и другие. Общая численность задействованных в операции людей была не более 1000 человек.

План был разработан, но его требовалось согласовать с Казачье-крестьянским советом и получить от него разрешение на занятие Владикавказа. Для этой цели в Моздок отправился полковник Данильченко.

Сейчас трудно сказать, получил ли полковник Данильченко разрешение на занятие Владикавказа. Разные источники противоречат друг другу. Скорее всего, Бичерахов решил, что в случае успеха он поддержит полковника Соколова, а в случае неудачи обвинит его в самодеятельности. Сам полковник Данильченко к началу владикавказской операции не прибыл (нет ни одного упоминания об участии его в боях во Владикавказе).

Во Владикавказе в эти дни проходил 4-й съезд народов Терской области, в работе которого принимал участие Чрезвычайный комиссар на Северном Кавказе Г.К. Орджоникидзе. Как представитель Москвы Орджоникидзе обладал неограниченными полномочиями и сыграл заметную роль в событиях на Тереке в 1918 г.

Несмотря на то, что части Красной армии Терской республики находились на нескольких фронтах, во Владикавказе Советы опирались на значительные силы. В первую очередь это был 1-й Владикавказский пехотный полк (800 человек). Большая его часть охраняла 4-й съезд народов Терской области, который проходил в здании бывшего кадетского корпуса на окраине города, остальные красноармейцы находились в Совдепе (бывший штаб 21-й пехотной дивизии) и бывших казармах Апшеронского полка. В июне 1918 г. во Владикавказ прибыл отряд грузинских большевиков во главе с Гегечкори (300 человек). В городе так же находились: красноармейский отряд из китайцев (400 человек), отряд керменистов-осетин (200 человек), часть отряда Беленковича, рабочая самооборона Курской и Молоканской слободок и артиллерийская часть. Кроме этого, на вокзале стоял бронепоезд, на котором во Владикавказ прибыл Орджоникидзе.

Руководители Терской республики располагали информацией о том, что казаки планируют захват Владикавказа, но само нападение застало их врасплох.

На Преображение 24 июля (6 августа н.ст.) в 4 часа утра на рысях с 3 сотнями казаков (4-я сотня находилась в резерве) прошел полковник Соколов Владимирскую слободку, сразу же перешел на деревянный мост и устремился к Совдепу. Захватив в 1-м реальном училище нижний этаж, и забрав там винтовки, казаки вывели во двор Апшеронского собрания сонных красноармейцев. Те, не долго думая, юркнули в здание 2-го реального, которое тоже было занято красными. Проснулись и жильцы верхнего этажа, огляделись и быстро сориентировались: привязали на веревках ручные гранаты и начали забрасывать ими нижний этаж (в окна), другие сверлили пол и в образовавшиеся отверстия бросали бомбы. На улице показались небольшие группы красных и открыли огонь по отдельным казакам; группы увеличивались и стали кольцом сжимать 1-е реальное училище. Несколько китайцев- красноармейцев взобрались на соседнюю с училищем колокольню и начали обстреливать окрестности из пулемета.

У деревянного моста сотни полковника Соколова были встречен полковником Литвиновым17, который собрал отряд из офицеров и добровольцев-неказаков. Вмесе с казаками отряд Литвинова принял участие в атаках на Совдеп и в последующих боях в городе18.

В первый день операции площадь перед зданием Совдепа стала ареной ожесточенных боев. По свидетельству очевидцев, вся площадь была покрыта телами погибших казаков и красноармейцев. В плен к казакам попало несколько десятков красноармейцев (в том числе 50 китайцев).

Здание Совдепа было захвачено 3-й сотней (около 50 казаков) во главе с хорунжим Сагайдаковым19. Оказавшись в окружении и не получив поддержки, когда кончились патроны, хорунжий Сагайдаков и 17 оставшихся в живых кзаков в 11 часов утра сдались20.

Когда полковник Соколов перешел деревянный мост, часть казаков пошла на Совдеп, другая - в центр города, а мост остался без охраны. Он был занят красноармейцами, и 4-я сотня войскового старшины Савченко21 не смогла его пройти. Среди казаков, оставшихся в центре города, началась паника. Тем временем, в поддержку казаков выступила осетинская самооборона во главе с полковниками Ивановым и Горшковым, а также сотня осетин-гизельцев во главе с полковником Голиевым. В течение всего первого дня операции на поддержку полковнику Соколову подходили небольшие отряды из казачьих станиц (Архонской, Сунженской, Тарской, Ардонской, Николаевской, Змейской) и осетинких селений (Гизели, Хумалага, Владимирского, Ардона). К концу дня восставшие контролировали почти всю левобережную часть города и центр. В руках большевиков осталась южная окраина Владикавказа (Молоканская слободка с кадетским корпусом) и северная (вокзал, военный госпиталь, Coвдеп и Курская слободка). В южной, части обороной города руководил Совнарком, а северной — Г.К. Орджоникидзе, заведующий военным отделом Совдепа С. Мартынов и руководитель самообороны Курской слободки П. Огурцов. В первые дни связи между южным и северным очагами обороны не было.

Первоначально успех был на стороне восставших. Казаками было арестовано и расстреляно несколько десятков большевиков. Советские историки говорят о более чем 100 человек, расстрелянных казаками, и называют стандартный список погибших: Н. Кесаев, Ф. Камалов, И. Никитин, Ф. Серобабов, С. Шмулевич, Огнев, Чхубиани. Имена других не упоминаются, и трудно сказать, кто они. Зато известно, что целый ряд видных большевиков (некоторые из которых были в черном списке полковника Соколова как подлежащие расстрелу в первую очередь), попав в плен, избежали расстрела. Это были члены Терского совнаркома Ю. Фигатнер, А. Андреев, К. Дигуров, во главе с самим председателем Терского Совнаркома Ю. Пашковским и командиром грузинского отряда А. Гегечкори и и другими. Есть несколько версий о том, почему они были отпущены. Некоторые источники пишут, что они были арестованы не казаками, а осетинами из отряда полковника Иванова. Иванов и Дигуров вместе выросли, поэтому Иванов отпустил Дигурова и остальных. Другие считают, что эти арестованные были членами Съезда народов Терской области, и их опустили по просьбе Съезда. Что произошло на самом деле, неясно, но наиболее вероятна вторая версия, так как левые взгляды преобладали среди гражданских руководителей восстания.

27 июля (9 августа) атака казаков и осетин на правобережную часть пошла энергичней; красноармейцы эвакуировали магазин Зингера и Совдеп. Восставшие с боем продвинулись до улицы Льва Толстого, перейдя деревянный мост под пулеметным огнем противника. Продвигаться к Госпитальной улице без соответствующей артиллерийской подготовки было невозможно, так как на ней были хорошо приспособлены к обороне дом умалишенных, старая тюрьма, госпитальная ограда и городская больница.

На следующий день боевые действия были не столь энергичны. Имело место лишь продвижение отставшего правого участка полковника Рощупкина и частичное выдвижение фронта на Госпитальной улице. На Молоканском фронте казаки заняли сильно охватывающее (в «клещи») положение. Там все время готовились к атаке, но почему-то ни верхне-осетинцы, ни гизельцы в решительную атаку не перешли. Тем временем, молокане заговорили о мире, что сказалось на настроении Молоканского фронта, так как заявление их было, безусловно, неискренним, а, между тем, им поверили, главным образом, в штабе полковника Соколова.

На четвертый день боев в городе, Орджоникидзе решил, что город удержать невозможно и отдал приказ об оставлении Владикавказа. Его бронепоезд и красноармейцы, оборонявшие вокзал, ушли к Беслану. Напоследок бронепоезд выпустил по городу все оставшиеся снаряды. Г.К. Орджоникидзе позднее вспоминал: «Бронированный поезд под командованием Автономова в продолжение четырех дней громил город из орудий. А когда было решено уходить, был дан приказ выпустить все оставшиеся снаряды. И бронепоезд дал по городу за ночь 200 выстрелов»22. Можно представить, что творилось на улицах Владикавказа после этих артобстрелов. Ведь стреляли не по целям, а просто по городу. К этому следует добавить, что город также обстреливался гаубицами, стоявшими у кадетского корпуса.

Покидая город, Орджоникидзе распорядился расстрелять всех арестованных. Во время сражений в плен к красноармейцам попали десятки казаков, осетин, офицеров и добровольцев. Их всех отводили в комендатуру. Сюда же собирали арестованных по подозрению в мятеже или просто как подозрительных. Красноармеец Р. Битимиров вспоминал, как они в поисках мятежников в одной из квартир нашли карабин и именную шашку. Шашка принадлежала хозяину квартиры генералу П. Хелмицкому23, в квартире также находились три полковника - сын генерала и зятья. Никаких улик их участия в мятеже найдено не было (карабин был в масле). Красноармейцы не знали, что делать с задержанными. Затем по распоряжению коменданта Мартынова их отвели в комендатуру «на всякий случай», допросили и посадили в камеру. За это «геройское дело» Мартынов подарил Битимирову карабин генерала, а его товарищу Ахсарову шашку генерала. «8 августа, - воспоминает Битимиров, - Мартынов приказал всех вести к вокзалу и все время торопил нас. Генерал Хелмицкий заявил, что он болен, идти не может, и просил отпустить его домой. Но ему отказали и понесли его на руках. Около вокзала колонна была остановлена и Мартынов зашел в бронепоезд. Не прошло и пяти минут, как он вышел и распорядился всех пленных повести дальше на север по Вокзальной (ныне Маркова) улице к Базоркинской дороге (ныне Черменское шоссе)». В дальнейшем всех пленных расстреляли за Госпитальным кладбищем, якобы за попытки к бегству. Что интересно, расстреливать помог отряд китайцев, который встретил колонну пленных на выходе из города. И, еще не зная, что пленные будут «бежать», пошел с красноармейцами «за компанию»24. Сколько было арестованных в этой колонне, неизвестно. Есть лишь свидетельство о 20 плененных казаках. А сколько было арестованных в качестве заложников?! Таких, как генерал Хелмицкий. Известно, что среди расстрелянных заложников был есаул Алексей Сериков25, кавалер ордена Св. Георгия 4-й степени. Он также был арестован только за то, что являлся офицером. В числе жертв красного террора был и всеми уважаемый в городе директор Владикавказской мужской гимназии Иосиф Бигаев.

Несмотря на успехи, восставшие не смогли до конца скоординировать свои действия. Постоянно шли разногласия между казачьими офицерами и офицерами-неказаками по вопросу, кто кому подчиняется. Каждый отряд воевал самостоятельно, порой не зная, что делается на соседнем участке. Самостоятельно действовали и осетинские отряды.

Организуя поход на Владикавказ, Данильченко и Соколов сформировали конные и пешие сотни из ардонских и архонских казаков. Они были объединены в 1-й Владикавказский конный полк во главе с войсковым старшиной Николаем Савченко и в 1-й Владикавказский пеший батальон, который возглавил полковник Павел Золотарев26. Казаков станиц Сунженской, Тарской, Фельдмаршальской и Воронцово-Дашковской повел на Владикавказ полковник Николай Рощупкин27, казачьей артиллерией командовал есаул Владимир Антонов28. Все названные лица руководили казаками, но в боях в городе участвовали и другие формирования.

Отрядами самообороны центральной части города руководил полковник Иван Беликов. Недолюбливая казаков, он оставил воспоминания, в которых в неудаче Владикавказской операции обвинил последних.29

В сражениях на улицах города активно участвовал отряд полковника Бориса Литвинова. Этот отряд состоял из офицеров и добровольцев-неказаков. В своих воспоминаниях Беликов Литвинова вовсе не упоминает, сильно преувеличивая собственную роль в организации восстания.

Довольно подробно описывая то, как он поднимал владикавказских осетин на борьбу с Советами, Беликов не упоминает и полковников Горшкова и Иванова. А ведь именно они руководили осетинскими отрядами в городе. Нельзя думать, что Беликов не был знаком с ними. Полковника Михаила Иванова (осетина по национальности) знал весь город. Некоторое время он был владикавказским полицмейстером, затем его перевели на ту же должность в Ростов-на-Дону. А в 1916 г. Иванова назначили командиром батальона Осетинской пешей бригады, с которой он и вернулся во Владикавказ.

Еще лучше Беликов знал полковника Константина Горшкова. Они служили в одном полку - 81-м пехотном Апшеронском. В 1914 г., уходя из Владикавказа на фронт, Горшков был капитаном, а Беликов штабс-капитаном. В феврале 1918г., когда Беликов был начальником гарнизона Владикавказа, полковник Горшков был назначен начальником Осетинского района, сменив полковника Колиева.

Полковники Иванов и Горшков весьма деятельно занимались организацией самообороны, а затем подготовкой вооруженного выступления на Осетинской слободке. По распоряжению полковника Иванова на Верхне-Осетинской слободке были возведены различные фортификационные сооружения. На свои деньги (более 12 000 рублей) он купил для осетинской самообороны оружие и боеприпасы. Обо всем этом Беликов умалчивает.

Беликов постоянно конфликтовал со штабом полковника Соколова и его ближайшим окружением: полковником Лавровым30, войсковым старшиной Морозовым31. Те в свою очередь не всегда находили общий язык с командующим Молоканским фронтом полковником Голиевым и командиром осетин в Верхне-Осетинской слободке полковником Зембатовым.

До конца Владикавказской операции так и не были окончательно улажены все разногласия между боевыми отрядами, что, конечно, сказалось на успехе всей операции. Более согласованно решались вопросы гражданского управления. После вступления казаков в город из членов Терского народного совета и делегатов съезда Терской области был сформирован временный Исполнительный Комитет во главе с эсером И. Семеновым и Народный Совет, который возглавил эсер В. Полюхов. В Народный Совет вошли 17 казаков, эсеров, меньшевиков и 7 чеченцев во главе с Я. Арсановым (сыном убитого ранее шейха Чечни Д. Арсанова). Были сформированы городские органы власти: городская управа во главе с И. Цирульниковым и городская милиция с начальником Подаговым. Новые власти старались действовать законно. Так, на протяжении всего времени пока казаки находились в городе, нетронутыми оставались Госбанк, казначейство и некоторые другие учреждения. При аресте наркома финансов Фигатнера была изъята большая сумма денег. Впоследствии бывшие члены временного Исполкома об этой сумме неоднократно отчитывались.

2 (15) августа во Владикавказ прибыл Г. Бичерахов. Выступив с докладом на заседании временного Исполкома, он в очередной раз заявил, что лично был против нападения на Владикавказ и что Казачье-Крестьянский Совет воюет лишь с большевиками, а не с народами Терской области. Затем председатель временного Исполкома И. Семенов кратко рассказал о задачах новой власти: «Областной Народный совет выделил временный исполнительный комитет, задачи которого немедленное водворение мира и создание порядка в области, необходимого для созыва 5-го Народного областного съезда, который и выделит постоянную народную власть и будет полным хозяином, чтобы судить все наши поступки. Мы не знаем, удастся ли нам довести дело до конца, но мы примем все меры, чтобы выполнить возложенную на нас задачу. Мы не будем входить в оценку действий казачье-крестьянского совета, ибо, повторяю, это дело 5-го областного Народного съезда. Сейчас нужно найти все средства, чтобы выйти из создавшегося положения, дабы спасти дело всей демократии в области»32.

Бичерахов прибыл вместе с новым командующим всеми боевыми силами во Владикавказе генералом Мадритовым. Эта кандидатура не устроила казаков, так как для них Мадритов был чужаком, А между тем положение противоборствующих сил начало кардинально меняться. Боеприпасов казакам по-прежнему не хватало, у единственного орудия есаула Антонова было лишь три снаряда, броневик сотника Григорьева33 сломался и попал в руки красных, казаки и добровольцы заметно устали. Отряды осетин стали больше грабить, чем воевать. Этот факт отмечен во многих источниках34. Но, кроме этого, на стороне большевиков выступили ингуши.

Как было сказано выше, Г.К. Оpджоникидзе отбыл в Беслан, оттуда направился в Ингушетию и призвал ингушей поддержать советы, за что они могли получить земли казачьих станиц по Сунже. Ингушам такие слова пришлись по нраву и четыре сотни ингушских всадников под командованием бывшего полковнике Муссы Саутиева и полного георгиевского кавалера Хизира Орцханова двинулись на Владикавказ. Сотни Саутиева и Орцханова, наступавшие на вокзал и слободку Шалдон, были отбиты, так как ингуши были плохо обучены уличным боям. Но еще более значительные сиво ингушей стали окружать станицы Сунженскую, Тарскую, Воронцово-Дашковскую и Фельдмаршальскую. Последний факт стал решающем в падении Владикавказа. Казаки стали покидать город и отправляться на защиту родных станиц. Видя, что казаки уходят, упал боевой дух отрядов самообороны и Добровольческого отряда.

На помощь красным из Грозного прибыл отряд рабочих (300 человек) под командованием бывшего офицера Генштаба М. Левандовского. Стали подходить отряды керменистов (осетинских большевиков) из селений Заманкул (400 человек) и Зальги (400 человек). Вновь вернулся бронепоезд Г.K. Орджоникидзе, который с боем занял владикавказский вокзал. Кроме этого, еще один бронепоезд стал обстреливать станицу Архонскую, создавая впечатление, что на нее готовится наступление. Это вынудило и архонцев уходить из города. Ситуация стала критической, удержать город возможности не было.

4 (17) августа, ночью, все участники Владикавказской операции во главе с временным Исполкомом покинули город. Так печально закончились одиннадцатидневные бои во Владикавказе, получившие позднее название Августовских событий. Главная масса ушедших с оружием в руках казаков, офицеров и добровольцев отошла в станицу Архонскую, недалеко от Владикавказа.

Сейчас трудно судить об общем числе погибших. Известно лишь, что архонские казаки потеряли убитыми 100 человек. Погибло несколько десятков казаков из станицы Ардонской. Было убито 22 осетина (в т.ч. поручик Алексей Дзампаев, подпоручик Александр Дзахсоров, прапорщик Цалоев). Из погибших также следует отметить полковника Александра Иванова, подъесаула Вячеслава Изюмского, надворного советника Ивана Бычкова. Немало было жертв и среди мирных жителей города. Красноармейцы стреляли из гаубиц с одной улицы на другую. Чтобы выбить противника из домов последние поджигали. Таким образом, выгорели целые улицы (остовы некоторых домов стояли до середины 1930-х гг.).

Среди жертв были иностранные Граждане. 15 августа одной из шальных (а может и нет) пуль был убит глава английской миссии полковник Д. Пайк35.

Но главная трагедия для жителей Владикавказа началась, когда казаки и добровольцы покинули город. Начались поиски и аресты всех подозреваемых в мятеже. Председатель Терской ЧК К. Цинцадзе писал: «Было расстреляно несколько десятков главарей контрреволюционного восстания»36. Кто был среди этих «десятков главарей», сказать трудно, потому что все, кто был замешан в восстании, ушли из Владикавказа, остались лишь те, кто не чувствовал за собой вины. К. Цинцадзе сам говорит об этом: «Следует отметить, что почти все меньшевики и эсеры из состава Терского правительства убежали вместе с контрреволюционерами». Это естественно, видные контрреволюционеры, конечно же, не ждали, пока их арестуют. Все организаторы мятежа во Владикавказе остались живы и в дальнейшем участвовали в Белом движении. Это полковники Иван Беликов, Степан Соколов, Николай Рошупкин, Алексей Данильченко, Борис Литвинов, Михаил Иванов, Константин Горшков, Павел Золотарев и другие. Владикавказ покинули все, кто опасался мести большевиков. После городских боев опустели целые улицы, жители которых покинули Владикавказ. Так на улице Тифлиссской опустели 28 домов, на Владимирской — 27, на Ардонской -12...37

Расстрелы за Госпитальным кладбищем, которые начались во время Августовских событий, продолжались. В дневнике «Полгода во Владикавказе» анонимный автор писал: «16 сентября - ...в кукурузе валяются трупы убитых людей, еле присыпанных землей так, что видны конечности. 18 ноября - Сегодня, говорят, расстреляно 13 человек-контрреволюционеров. На завтра приговорено к смерти еще 60. 19 ноября - трупы 16 расстрелянных валялись за Алагирским заводом (ныне «Электроцинк» — Ф.К.). 2 декабря - расстреляно не 13 казачьих офицеров, а 167.»38

При приближении частей Добровольческой армии к Владикавказу расстрелы усилились. А когда белые заняли город, начались массовые похороны. В церковных книгах читаем: дата смерти - 24 июля, 1, 2, 4, 5, 6 августа, а дата погребения - 16 февраля, 24 февраля, 1 марта, 18 апреля 1919 г. Такова ситуация и по городу, и по станице Архонской. Это еще одна из загадок Августовских событий. Если арестованные были расстреляны еще в августе 1918 г., то почему их тела родственники стали спешно хоронить в феврале 1919 г., когда белые уже почти заняли город. А если они были расстреляны только в начале 1919 г. (что объясняет торопливость в похоронах), то почему в датах смерти указаны дни Августовских событий. Во всем этом еще предстоит разобраться.

Августовские события были большой трагедией, но один из организаторов Терского восстания, полковник Николай Букановский39 так сказал: «Я считаю, что владикавказские события принесли много горя. Они, может быть, на 80 процентов ухудшили дело, но я ни минуты не сомневаюсь, что полковник Соколов, полковник Данильченко поступили так, как должны были поступить»40. Сейчас мы понимаем, что он был прав. Необходимо было бороться за свои права.

Говоря о причинах неудачи Владикавказской операции, можно отметить, в первую очередь, слабую организованность и плохую координацию всех задействованных в операции сил, отсутствие единоначалия и конкретного плана действий после занятия Владикавказа у восставших. Наконец, восставшие не были едины, поскольку среди них были, с одной стороны, сторонники левых взглядов (Бичерахов, Семенов, Полюхов и другие), а с другой — казачье офицерство, желавшее соединиться с Добровольческой армией.

Совершенно верно причины неудачи Владикавказской операции отметил один из участников Терского восстания 1918 г. Г. Горбач:41 «С первого же дня стало ясным, что операция принимает затяжной характер и это - благодаря причинам, приведшим в конечном итоге и к полной нашей неудаче. Осетины оказались слабыми союзниками, ибо не считались ни с какими распоряжениями начальников, не проявляли большого порыва, а по ночам даже уходили с позиций. Казаки тоже не сознавали как будто всей важности предпринятой операции. Энергия их падала с каждым днем и, как только распространился слух (оказавшийся верным) о нападении ингушей на станицы Тарскую и Сунженскую, потянулись защищать свои дома даже и те, на чьи станицы никто и не нападал, бросая по недомыслию своему так блестяще начатое дело. Вся тяжесть борьбы легла на плечи добровольцев, главным образом офицеров, вышедших с оружием в руках при первых же выстрелах. С первых же дней боев они выполняли задачи, которые никому нельзя было поручить, неизменно проявляя выдающиеся мужество и самоотверженность»42.

На наш взгляд, Владикавказская операция и Терское восстание в целом продемонстрировали недальновидность и пассивность основной массы казачества, а также мужество и героизм тех, кто не побоялся выступить против попрания своих прав.

Феликс Киреев