Терская Троица.
Одним из самых ярких праздников на Тереке была Троица. Она приходилась на период полного расцвета природы, перехода весны в лето. В гребенских станицах этот праздник широко отмечался старообрядцами, а православные, кроме посещения церкви, почти ничем его не отмечали.
Троицу праздновали три дня. Молодые — в домах, старые на площади или улице стелили «парус» и пировали в складчину. Каждый приносил закуски, вино, яйца, из которых тут же готовили яичницу. Веселье, песни, пляски, стрельба продолжались до утра.
На Тереке бытовал обычай вить («завивать») венки на Троицу. Девушки с песнями бросали их в воду и гадали: потонет или нет. Сюжет троицких песен, как и повсюду, был о любви, о неверности любимого, о милом, который служит «во матушке во Россеюшке»:
«В саду девушки гуляли,
Со травы цветочки рвали, Веночки плели,
Всякая себе.
На венках они гадали,
Венки в воду побросали,
Чей веночек восплывет,
Ту и милый вспомянет.
Девка росту небольшого Громким голосом кричит:
„Мой веночек тонет-тонет,
Мое сердце болит-ноет,
Мой веночек потонул,
Меня милый обманул"».
«...Я сорву со травушки цветок,
На головушку совью себе венок;
Выйду я на Терек, на песок,
И спущу с головушки венок.
Тонет ли, не тонет мой венок?
Тужит ли, не тужит мой дружок
На чужой далекой стороне,
Во матушке во каменной Москве,
Во матушке во Россеюшке?
Стал по Тереку веночек мой всплывать,
Стал меня мой милый вспоминать,
Во матушке во каменной Москве,
Во матушке во Россеюшке».
Самый большой и красивый венок помещали на «корабль» и пускали по воде. Обряд пускания «кораблей» по Тереку заслуживает особого внимания.
Троицкий «корабль» строили специально. В ст-це Курдюковской он представлял собой трехметровую лодку, окрашенную в красный цвет (каюк), в Червленой — маленькую модель корабля с мачтами и снастями78. В Гребенской это было четырехугольное сооружение, «как стол», или просто доска. По углам сбивались четыре «стрелки», пятая — самая высокая — посередине, на нее надевали венок. На корабль помещали кукол в казачьих костюмах (казачка и казачку, иногда только казака); для них накрывали на корабле стол с питьем и едой — жареным воробьем (или куском курицы), яичницей; иногда ставили и вино в маленькой бутылочке. Корабль украшали лентами, лоскутами и с песнями несли по станице к воде — к озерам, но чаще к Тереку. Шествие сопровождалось песней «Как по морю было, по морюшку» о червон-корабличке, который непогода заносила во иную землю, где царит-королюет девушка Маринушка (Марина Кайдаровна).
После того как «корабль» спускали на воду, в него начинали стрелять, стараясь попасть в кукол, в стрелку или венок, чтобы потопить его. Дети выхватывали из воды остатки «корабля», ленты, лоскуты и делили между собой. В таком виде обряд сохранился только на Тереке, в общерусской Троице ничего подобного нет, хотя отдельные элементы имеют параллели в других обрядах (культ воробья характерен для Поволжья; жертвы морю, темы сватовства близки новгородским; «корабль» на Масленицу строили в Сибири и др.)
Песни, сопровождавшие обряд пускания «кораблей», исполняли и на свадьбах. Например, в ст-це Старогладковской пели «Селезень, мой селезень» (селезень невеселый: утица подстрелена; молодец невеселый: девица просватана за другого).
Рассматривая обряд пускания «кораблей» в совокупности его элементов, можно сделать следующие выводы. Во-первых, в нем содержатся рудименты обряда жертвоприношений — воде или предкам, так как путь к последним лежал по воде. Об этом свидетельствуют «стол» на «корабле» (воробей-курица, яичница, вино как поминальная еда), куклы казака и казачки как замена живых людей. Во-вторых, этот обряд имел форму ритуального отправления на «тот свет» через потопление, о чем свидетельствуют древние формы похоронного обряда в ладье, а также ленты и лоскуты на корабле как замена полотенца — символа пути в загробный мир. И, в-третьих, обряд пускания кораблей имел несомненную связь со свадебным обрядом, на которую указывают характер сопровождавших его песен (мотив увоза девицы на «корабле»), их свадебные функции, а также древность обычая совершения браков у воды.
Таким образом, «пускание кораблей» в конце XIX — начале XX в. представляло собой сочетание разнохарактерных обрядов. Интересен и вариант, существовавший в ст-це Гребенской. Здесь «корабль» с чучелом проносили по станице и из каждого дома в него бросали с криком и шумом гнилые овощи, тухлые яйца, больных или дохлых кур. «Корабль» спускали на воду, отгоняли подальше от берега и потопляли, стреляя в него.
«Да вон наперед кораб бежит,
Да вон наперед кораб бежит,
Да вон стучит-гремит,
Да вон по-звериному,
Ой, да по-звериному етот червон кораб,
Сопит по-змеиному, сопит по-змеиному».
Подобный символ (своеобразный «козел отпущения») мог означать изгнание злых сил, смерти.
«Корабельная» тематика в фольклоре и обрядах гребенцов, по-видимому, не случайна и заставляет вспомнить гипотезу о новгородских ушкуйниках, отправлявшихся на своих стругах в дальние плавания.
В.Б. Виноградов.
Опубликовано: Этнографическое обозрение. 1996. № 2. С.50-63. Соавторы Е.М. Белецкая, Н.Н. Великая.