Михаил Кутузов
Казачество: новая парадигма развития
http://www.archipelag.ru/authors/kutuzov/?library=1140

О казаках лет пять-десять назад говорили много и восторженно. О несправедливо забытых героях, об уникальном опыте военной организации, о патриотизме и христианской добродетели — в общем, в начале девяностых вообще говорили восторженно, время было такое. НА этой волне и начался процесс, названный впоследствии возрождением казачества — причем начался одновременно и в России, и в Украине, и в Казахстане, и даже в Эстонии. Причины тому просты: после расказачивания1 огромное число людей казачьего происхождения рассеялись по всей стране — частно не по своей воле — при этом тщательно скрывая, что они казаки, потому что за это можно было поплатиться жизнью. В середине тридцатых, после принятия Сталинской конституции, казачество было частично реабилитировано, казаков стали призывать в армию, тем самым как бы возродив их природное предназначение. Однако при этом казаки считались частью населения страны, частью русского народа, потомками великих предков, преданных без лести новому царю — Иосифу Сталину. Когда во время Отечественной войны на Северном Кавказе появились бывшие любимцы казачества — Андрей Шкуро, например — им не удалось поднять казачество на борьбу за «казачью волю». Она была попросту не нужна, о ней уже не помнили. Поэтому казачьи кавалерийские корпуса, воевавшие в Отечественной войне, отстаивали не казачью волю, а независимость и территориальную целостность собственной страны СССР — стало быть, и свою собственную. Причем воевали достойно, по-гвардейски2 .

Однако в периоды социальных кризисов старые ориентиры теряются в водовороте событий. На их место приходят новые — далеко не всегда ясные и определенные, чаще призрачные и эфемерные. Как указательная веха, которая не перемещается вместе с горизонтом, а остается за спиной после того, как пройдена.Такая веха показывает направление только на определенном участке пути, а не по всей дороге. Направление движения —как это ни покажется странным — определяется точкой на горизонте, которая ясно видна, но недостижима… Временным ориентиром и стал миф о былом казачестве. Произошло это в конце восмидесятых — начале девяностых годов. Миф взялись возрождать, не потрудившись разобраться, что именно возрождают: сословие, социальную общность, этническую общность,ментальность,образ жизни? Казачьи общественные организации, названные почему-то «общинами»3 , в лучших коммунистических традициях завели списки, членские взносы, общие собрания, выборы, коллективные шествия и — новизна времени!— политические заявления о поддержании одних и неподдержании других политических сил4 . Появилась собственная номенклатура, которая — естественно, уж как водится — присвоила себе право решать, что есть «настоящее казачье», а что — «происки врагов казачества». Естественно, были те, кто считал иначе — и пошло, поехало. В общем, запал десятилетней давности в конечном счете произвел «салютацию вхолостую». Грандиозных достижений не получилось: нет ни казачьего самоуправления, ни «казачьей экономики»5 , ни общего признания за казаками права называться народом6 или еще как-то. Но определенные успехи все же достигнуты: принято множество подзаконных актов7 , существует и активно действует общероссийская общественная организация Союз казаков России, создана целая государственная структура — Управление Президента Российской Федерации по вопросам казачества . Ему поставлена задача — создать из казачьих общественных организаций государственный резерв призывного контингента — прежде всего для службы в Вооруженных силах и Пограничных войсках. При общенародной остервенелой ненависти ко всеобщей воинской обязанности эта задача малоперспективная. То есть чиновникам есть о чем рассуждать, есть подо что требовать государственные деньги [вот оно, родимое!] но популярности военной службе даже у юношей-казаков это не добавляет.

Не менее проблематичными представляются перспективы привлечения казаков к «государственной и иной службе» — поскольку такая служба строится на принципах кадрового подхода. Иными словами, государственная служба казачества ничем не отличается от государственной службы неказачества, и при прочьих равных возможностях казаки проигрывают неказакам, лучше к этгой службе подготовленным.

Можно говорить об определенном успехе в осуществлении казачьего общественного движения — о введении удостоверений членов казачьих общественных организаций8 , о создании значительного числа культурно-просветительных и творческих коллективов казаков, — последнее можно без преувеличения считать прорывом в истории культуры. Однако в общем и целом задача, декларированная как возрождение казачества, не решена. Рискну добавить: и не решается. То есть деятельность в этом направлении осуществляется, но при этом каждый из субъектов действия решает собственную задачу.

Государственная политика в отношении казачества — что бы она не декларировала — пытается воссоздать казачье сословие. Которое себя исчерпало уже накануне Первой мировой войны. Государство в лице своих чиновников считает, что казачество должно стать главным резервом призывного контингента для Вооруженных Сил и других силовых ведомств. Причем готовиться эти контингенты должны силами «станичных и хуторских обществ»9 — за их деньги, на их материальной базе. Это совершенно неосуществимо10 . Попытки создать из казаков своего рода «национальную гвардию» осуществлялись как эксперимент, достигший определенной цели — особенно на Северном Кавказе — но отсутствие законодательной базы относительно такого рода военных формирований делает эти эксперименты весьма небезопасными. Деятельность казаков по охране общественного порядка — все из той же сословной партитуры. Казачья экономика по определению невыразима, поскольку — как и в случае с государственной службой — ничем не отличается от экономики неказачьей: и та, и другая рыночные, и та, и другая осуществляются по одним государственным законам. При чем здесь название «казачья»?11 При этом конкуренция на рынке рано или поздно может спровоцировать ситуацию, в которой казаки потребуют принять меры протекционистского характера — для защиты «казачьих предприятий» от конкурентов. Что открывает необозримые коррупционные возможности для тех, кто будет «решать вопросы» — и в среде государственных чиновников, и в среде казачьей номенклатуры.

Общественное казачье движение сложнее и непонятнее, поскольку сильно разнится идеологически. Начавшись в конце восьмидесятых годов как общественно-культурное подвижничество, оно очень быстро набрало обороты, уже через год-два став общероссийским. Организованное как союзы общественных организаций12 , эти образования составили сеть, которая так или иначе способна олицетворять собой казачью идеологию в том ее наполнении, которое именно эта организация признает: то ли религиозное13 , то ли национальное14 , то ли территориальное15 . Единого взгляда на вопрос нет, поскольку собственно казачья идеология никогда серьезно не исследовалась16 , и нет образца, к которому можно было бы прибегнуть для обсуждения или — на худой конец — для противодействия ему. При этом массовость казачьего движения не имеет аналогов в России: в общем в него вовлечены до нескольких миллионов человек. При отсутствии ощутимых результатов собственной деятельности такая масса может накопить энергию, которая способна к очень мощному разряду — при этом совершенно невозможно предсказать, когда именно это произойдет. На этом движении уже простроены политические проекты — по поддержке тех или иных политических лидеров, политических партий и блоков, политических идеологий и так далее17 . Идеологическая оболочка такой деятельности — патриотизм — может быть истолкована в интересах самых различных сил.

Наконец, исследования процесса возрождения казачества различаются своими подходами. Социологические исследования [А.Таболина] дополняются историческими [О.Сергеев, В.Иванов], культурологическими [Г.Ермак], — при этом практически отсутствуют политологические оценки процесса. При том, что лидеры казачества усиленно продвигают политические требования — от принятия Закона о казачестве до воссоздания территорий сплошного проживания казачества18 , поддержки «казачьей экономики» — в просторечии протекционизму, и тому подобное. Можно сказать, что выдвинувшиеся на волне казачьего возрождения лидеры, предприниматели, политики регионального и федерального масштаба начинают активно использовать накопленный общественный капитал — что в общем-то понятно и объяснимо. Интересы собственно казачьих общественных организаций в этой ситуации выявляются пунктирно: где-то казачьи структуры используют приобретенный авторитет для собственного развития19 , где-то раздираются противоречиями, где-то просто исчезают как несостоявшаяся. Проще говоря, движется политический процесс, у которого нет единого замысла20 .

Этот процесс в известном смысле зашел в тупик. То есть поступательное движение сменилось вращательным — расход ресурса не соответствует последствиям. Состояние это обусловлено множеством причин, которые можно свести в некие блоки — на мой взгляд, это хорошо удалось исследователю из Ростова —на — Дону А.И.Козлову21 .

Главная причина этому — разночтение понятий. Прежде всего собственно казачества: оно понимается как народ22 , как исторически сложившаяся общность граждан Российской Федерации23 , этно-историческая общность24 , культурно-этническая общность25 . При этом, как справедливо отмечает А.Козлов, практически все определения казачества отображают либо давно ушедшее казачество, либо то, каким его представляют себе законодатели в будущем. Реального состояния нынешнего казачества они себе не представляют. То есть нет единой позиции относительно того, кто и как себя самоидентифицирует в казачьем качестве26 . Нет понимания очень важдной вещи: казачество Северного Кавказа, Урала и Поволжья сильно отличается от казачьих Войск Сибири и Дальнего Востока, созданных в силу государственной колонизационной необходимости27 . Казаки Сибири и Дальнего Востока — государственный институт, искусственно созданный и сугубо функциональный как колониальная сила и население осваиваемых территорий. Казачество Северного Кавказа, Урала и Поволжья — социальная общность, сложившаяся самостоятельная и уже в утвердившемся качестве сначала военного союзника, потом военного наемника и, наконец, военного сословия. Сибирское казачество началось уже как сословное28 . Украинское и польское казачество вообще выпадают из такой системы определений.

Далее. В полемике вокруг перспектив развития казачества активно манипулируют земельным вопросом. Речь идет о возрождении общинного землепользования29 , которое якобы и должно стать реальной основой казачьей экономики. Не говоря уже о том, что самое обсуждение темы крайне болезненно30 , в действительности оно носит характер популистской политиканщины , выкрашеной коммунистической кумачевщиной. Реально перераспределение земель уже давно произошло, причем втемную, институт земельных собственников сложился, — при этом собственники совершенно не заинтересованы в появлении открытой рыночной конкуренции на рынке земли, а средств для вложения в нее у них нет. При этом сильное сельскохозяйственное лобби продолжает требовать «государственной защиты собственного товаропроизводителя в сельском хозяйстве»31 А.Козлов подчеркивает: «более или менее безболезненно перераспределение земли может произойти разве только в северных районах Ростовской области со сплошным казачьим населением да на Дальнем Востоке, где пустующие земли некуда девать…в раскаленной российской социальной атмосфере малейшие неосторожные манипуляции с землей, ущемляющие людей, способны обернуться катастрофическим обвалом. Вот почему бряцания некоторых представителей ставропольских казаков носят опасный, прямо-таки провокационный характер.» Создается впечатление, что именно земельные отношения будут играть решающую роль в становлении казачества, в появлении экономической основы его развития.Это вполне возможно, поскольку сельское хозяйство совершенно незаменимый и абсолютно необходимый компонент экономической системы государства, один сельхозпроизводитель способен создать до десятка рабочих мест — за счет переработки и продажи сельхозпродукции. Именно в этом смысле заинтересованы в сохранении земельных площадей те, кто сейчас ими реально владеет, даже если они не обрабатываются годами или обрабатываются варварски. Ведь налог на них платить не надо? Собственник земли явно не заявлен, оборота земли нет, сколько она стоит — никто реально не знает. Все это так. Но сегодня собственно сельхозпроизводство убыточно в основе своей: без переработки и продажи продукта любой сельхозпроизводитель обречен на разорение. Техническая оснащенность современного сельского хозяйства не выдерживает никакой критики, технологический уровень — совершенно не соответствует мировому. В российском сельском хозяйстве задействован очень высокий процент населения, в реальном исчислении российский продукт очень дорог. Из села идет мощный отток населения32 , и этот процесс никак нельзя назвать противоестественным. Мощная урбанизация, развитие инфраструктур и — как следствие — широкий выбор возможностей для собственной профессиональной карьеры будут вымывать из села молодежь до тех пор, пока оставшееся там количество населения не станет оптимальным для того, чтобы быть конкурентным. Удержать этот процесс силовыми способами — все равно, что перегораживать Уссури стогом сена. Без достаточной капитализации земли — что возможно только через действующий рынок — без появления собственных сильных игроков на этом рынке33 , сельское хозяйство развития не имеет. Попытки политизировать вопрос земельных отношений носят в общем популистско-декларативный характер: при сегодняшней реальной возможности обрабатывать землю даже производство большого количества сельхозпродукции не обогащает, поскольку затраты на ее производство растут год от года. Впрочем, недооценивать громкое звучание земельного вопроса ни в коем случае нельзя: на этой теме очень легко спекулировать, и общественное мнение на эту спекуляцию реагирует мгновенно.34

Однако если даже предположить, что казаки будут иметь собственную землю, — это отнюдь не означает, что эта собственность поможет им возродится. Попытки апеллировать к историческому опыту (мол, до революции казаки жили в достатке потому, что имели собственную землю и обрабатывали ее) в настоящее время несостоятельны: во-первых, семей, которые объединяют в себе восемь-десять человек и два-три поколения, осталось совсем немного35 , обрабатывать землю быками и лошадьми сегодня не будут, а трактор вскладчину даже тридцать семей не купят — то есть стремление обладать землей не определяет перспективного будущего. Скорее создает проблемы относительно того, как этой собственностью управлять, и если условия аренды, предложенные все теми же «пришлыми кавказцами»36 , будут приемлемы и привлекательны — то все вернется на круги своя. Правда, снова запустить пропаганду относительно «казакам — казачьи земли » более не удастся.

Военная ориентация современного казачества тем более не решает проблем его развития. Военнизированность казачьих обществ, офицерские и генеральские чины — не более, чем потеха самолюбию. Управленческой власти они не дают, поэтому любой задетый за живое казак может высказать очередному генералу все, что он о нем думает — и лучшее, что останется генералу, это объяснить произошедшее «традиционной казачьей демократией». Или анархией, потому как управлять этой демократией он неспособен. Проказная военнизированность внутренней жизни общественных организаций выглядит комично. Единственно удачным использованием казачьей военной терминологии можно считать почетное наименование «казачьи» нескольких воинских частей Вооруженных сил и Федеральной пограничной службы.37 Это хоть как-то способствует укоренению в общественном сознании истории казачества и его боевых заслуг перед Отечеством.

Религиозная стратификация казачества — наиболее опасный путь ее политического позиционирования. Сегодня в мире идет заметная подвижка сфер религиозного влияния — особенно с появлением новых государств на карте Европы38 . Традиционные конфессии понимают ограниченность собственного влияния, поскольку информационные возможности в современном мире дают реальную возможность сравнивать достоиства и недостатки каждой из конфессий, а конституционное право свободы вероисповедания снимает всякие ограничения в вопросах религиозной самоидентификации. При этом значительная часть населения страны попросту атеисты, не меньшая — так называемые «православные, но Евангелия не читали и символа Веры не знаем»39

Подводя неутешительный итог десятилетию «возрождения казачества» , поневоле вспоминаешь знаменитую фразу родового оренбургского казака Виктора Черномырдина:»Хотели как лучше, а получилось как всегда». И еще одну — авторство которой мне достоверно неизвестно:» Какую бы общественную организацию мы ни создавали — получается КПСС». Только миф другой: там — насчет коммунизма, здесь — насчет казаков— спасителей России и человечества.

Но с другой стороны отрицать очевидное было бы глупо: казачья самоидентификация прочно утвердилась и в личностном, и в общественном сознании, и не учитывать этой особенности в было бы неправильно. Кроме того, опыт показывает: если процесс идет, обязательно найдется кто-нибудь, кто будет пытаться им управлять. Естественно, в собственных интересах. Как видно из вышеприведенных примеров, такого рода интересы в общем мало связаны с собственно казачьими , скорее отвечают интересам самого разного уровня номенклатур.

Но существует и национальный интерес в отношении казачества, причем интерес тем более значимый, чем сложнее задачи, стоящие перед нацией и государством. Сегодняшние попытки некоторых идеологов казачества оторвать казаков от нации, выявить и оформить их «самостоятельность» и «народность» отнюдь не способствуют ни единению нации, ни выработке общенациональной парадигмы развития. Более того: стремление затормозить казачество на точке, соответствующей его состоянию в октябре семнадцатого года — значит сводить его к историческому муляжу, к восковой фигуре, которая выглядит почти как живая, только передвигаться не может. И единственный способ выжить для нее — демонстрировать себя досужей публике, помня при этом, что однообразная неподвижность быстро надоедает.

Российская идея о великом государстве никогда не будет исторгнута из национального сознания. Но только понятие о величии государства постоянно меняется. Идея о «Третьем Риме» себя явно исчерпала — нужно новое понимание государственного и национального величия. Понимание задач и ресурсов, реальностей и мифов, героев и антигероев. Осознание отвественности за делаемый выбор и избираемую идеологию. Отношение к сделанному выбору как к ставкам развития — то есть тому, из чего конструируется будущее. Понимание и восприятие образа этого будущего. И в этом процессе нет и не может быть лишнего или непонятного — может быть невостребованное и непонятое. И чем большие ресурсы введены в этот процесс — тем выше вероятность успеха в его реализации.

Складывание политической нации — один из наиболее явных процессов, происходящих в современной России. Речь идет о нации — субъекте собственного развития, нации, позиционирующей себя как конструктора будущего, нации, формирующей себя и свое государство. Этот субъект сложносоставной, во многом компиллятивный , складывающийся за счет приемлемой степени компромисса всех, кто в него включен. Казачество, если имеет намерение сохранить собственную идентичность и самобытность, должно это понимать и видеть для себя необходимость двигаться в направлении со-общения с другими компонентами политической нации России. К сожалению, сегодня этого не происходит: в казачьих организациях идут вялотекущие процессы, напоминающие невротические лихорадки у сентиментальных барышень: восхищение сменяется унынием, гордыня — агрессивностью, нарочитая религиозность — бесшабашной гульбой и хулиганскими выходками. Внешняя политизированность плохо маскирует внутреннюю опустошенность, и растерянность лидеров — а что дальше —то ? — пока не явно, но просматривается.

Каким качествам должна соответствовать политическая нация страны? В процессе ее складывания — какой может быть помощь казачества? Если исходить из того, что образ будущего на восемьдесят процентов складывается из образа прошлого40 — можно ли «увидеть» будущее казачества как политической нации в его прошлом?

Именно прошлое казачества — как, впрочем, и прошлое всей политической нации России — более всего попадает под определение «темна вода во облацех». По той простой причине, что ее толкований — десятки, и каждый из толкователей никоим образом не желает слушать сторонников иной точки зрения. Мало того: всякий раз, когда российское общество подходит к некоей границе кризиса — который так или иначе отмечает собой начальную точку отсчета в новом этапе развития 41 — на поверхность выносится идея о «самостоятельности казачьего народа», о «самостоятельности исконно казачьих земель, порабощенных Россией» и тому подобное42 . При этом можно заметить любопытную закономерность: идея выплывает на поверхность там и тогда, где и когда не хватает оснований оправдывать собственную точку зрения. Наиболее показательным с этой точки зрения является период середины двадцатых годов двадцатого века, когда казачья белая эмиграция была занята поисками ответа на вопрос — как и почему белое дело проиграло43 ? После 1927 года группа известных донских и кубанских казачьих общественных деятелей, публицистов, историков и военных, вышли из «Общеказачьего сельскохозяйственного союза»44 . Среди них — И.Билый, И.Быкадоров, Т.Стариков, М.Фролов45 . Они творчески развили идею атамана Всевеликого Войска Донского Петра Николаевича Краснова46 о необходимости «народной казачьей», а не «классовой казачьей» войны против большевизма. Лидеры нового движения провозгласили своей целью создание независимого государства — Казакии — на основе идеологии казачьего национализма47. Для этой цели вольноказакийцы считали необходимым «переориентировать казачество на самое себя», «внести ясность в казачий вопрос, поставить… вопрос об исторической роли казачества и его исторической судьбе как задачу саму по себе, найти место и роль казачества в будущем, бороться с взглядом на казачество с точки зрения чужих интересов… поставить вопрос о восстановлении государственного бытия казачества… побудить жажду к жизни для развития своего национального Я»48 . При этом историки «казакийцы» сильно грешили историографическим нигилизмом, запросто переоценивая целые пласты исторического знания.49 Главный тезис сторонников вольноказачьей идеологии — нетождественность казаков великороссам. По мнению В.Старикова » совершенно нельзя себе представить, чтобы такие беглецы, рабы по преимуществу, люди, привыкшие жить по чужой указке и работать из-под кнута, могли создать государство, созданное на началах полного равенства и свободы»50 51 . Главный политический вывод данной идеологии — противопоставление казачества («своих») всем остальным («не своим»): великоруссам, украинцам, полякам — в общем, неказакам52 . Дальняя политическая перспектива — создание собтвенной казачьей государственности, перспективы его становления и развития. Замысел государственности был совершенно эфемерным, его политическая основа никак не обсуждалась, но востребованность политических лидеров казачьей нации была очевидной. Под эту идею можно было играть.

Сегодняшний ренессанс «великоказачьей» идеи не является неожиданным. Очередной кризис имперской государственности [развал Совесткого Союза] и последовавшее за ним возникновение нескольких новых государств стали реальным вызовом российской политической нации. Попытки решить проблемы за счет развертывания тезиса этнической нации потерпели провал: те этнические русские, кто сумел встроиться в политическое пространство новых государств, от Туркмении до Эстонии — не нуждаются ни в какой защите России и являются лояльными гражданами своих стран53 . При этом должно понять, что сооружение (по иному этого не назовешь) нового этноса — казачества повторяет все тот же путь, который этнические русские прошли после развала СССР. Неучастие казачества в формировании российской политической нации — или попытки формировать его по-своему, «не по москальски» — в общем приведут к вытеснению казачества из политической сферы страны.

С другой стороны, демагогия о «казачьем народе» еще некоторое время будет давать дивиденты определенного свойства тем, кто ее провозглашает: третьестепенным политикам, «околоказачьим» ученым54 , лидерам общественных организаций. Однако время этой политики неуклонно уходит в прошлое: если в казачье движение не будет внесено новое содержание — у него нет будущего. Отток казаков от общественных организаций, остро негативное отношение к казачеству со стороны неказаков, бесперспективность взаимоотношений с государственными силовыми структурами — все это диктует необходимость нового выбора, новой парадигмы развития казачества.

Очевидно, такая парадигма должна определяться перспективами участия казачества в формировании политической нации в России. Это возможно лишь в том случае, если собственные интересы казачества будут выражены как составляющая интересов нации — и эта составляющая будет выработана через компромисс казаков и неказаков внутри одной страны. Необходимость такого действия очевидна— поскольку у существующей казачьей политики перспектив нет, а накопленная энергия будет искать выход.

Для осуществления этой парадигмы необходима новая казачья элита — прежде всего казаки, состоявшиеся в бизнесе, политике, науке, культуре. Новая элита — это люди практические, для которых здравый смысл и национальный интерес совместимы по вектору. Следует понимать, что такая элита должна формироваться не по признаку принадлежности к тем или иным казачьим формированиям, общественным организациям и прочему. Речь должна идти о понимании будущего казачества, о его перспективе в российской политике , о его социокультурной функции, а не государственной надобности. Возрождение сословия в демократической федерации невозможно по принципу, так что любые попытки создания «государственной службы казачества» — суть попытки бесперспективные. Но с другой стороны — ценность самоидентификации, личностного и общественного самоутверждения, воссоздания казачьей ментальности55 — все это дает шанс казачеству определить себя в близкой перспективе. Парадигма «казаки —народ» как изжившая себя должна быть заменена на «происхождение казачье» — как парадигму развития завтрашнего дня. Придется начать возрождение казачества снова — на этот раз с собственных семей, детей и … предков, о которых нужно вспомнить иначе, чем вспоминали до сих пор. Казачья политическая нация должна сменить казачий территориальный сепаратизм. Новая элита должна прийти на смену тем, кто выполнил свою миссию, выведя казачество из небытия. При этом развитие казачества как составляющей российской политической нации должно определиться как ставка новой элиты: элита должна подписаться под ним своими именами. Очевидно, такие люди должны найтись — и с их появлением можно говорить о реальности нового политического курса государства в отношении казачества.

Очень часто в полемике мои оппоненты приводят в качестве довода донскую поговорку: «Казаки от казаков ведутся». При этом, полагая, что речь идет о народе. На самом деле речь идет о происхождении, и именно эта ценность — происхождение от предков казаков и самоидентификация в казачьей культуре — и являются определяющими для множества казаков по всему миру. Думаю, таковой эта ценность и останется. Всегда и везде. Ныне, присно и во веки веков.

1 По мнению некоторых исследователей, расказачивание по смыслу и текстуально было предшественником раскулачивания. Первое началось за двенадцать лет до второго — примерно с начала 1918 года.

2 Справедливости ради следует сказать, что в вермахте также были казачьи части — самой известной из них командовал фон Панвитц.

3 Община обладает коллективной собственностью, доходы от которой разделяются на всех участников поровну, в отличие от артели — где доход делился в соответствии с количеством труда участника. Объяснение названия некоторые толкователи сводят к «общинам — землячествам», но такое объяснение приемлемо для Эстонии, а не для Пятиизбянской или Темрюка: не могут же существовать казачьи землячества на исконных казачьих землях. Несоответствие названия искажает самое суть определения: термин «община» в подсознании ассоциируется с коллективизмом, с общественным как противовесом личному и так далее. В стремлении к объединению нет ничего плохого, однако стремление утвердить абсолютное преимущество общественного мнения в казачьем движении относительно мнения личностного [или меньшинства] — прямой возврат к той точке, с которой началось разрушение казачьего сословия. По большому счету, казачьи общественные организации — это продолжение имперского-коммунистического коллективизма [сказанное относится только к общественным организациям на территории России]. Эта же идеология всеми возможными способами проталкивалась в проекте Закона РФ о казачестве, за который проголосовали все левые фракции Думы. Именно поэтому Г.Зюганов постоянно высказывается за поддержку казаков коммунистами. Именно поэтому значительная часть тех, кто начинал казачье движение, разочаровалась в нем.

4 Начав с яростной антикоммунистической филиппики, многие казачьи организации в конечном счете пришли к очевидно левому выбору: на казачьей Кубани за коммунистов голосуют гораздо больше, чем за либералов-рыночников.

5 По зрелом размышлении приходится признать, что единственным реальным направлением такой экономики может стать продажа торговой марки — например, наименования «казачий». Во всем остальном так называемая казачья экономика ничем не отличается от неказачьей. Занимающиеся предпринимательством казаки в рыночной экономике — обычные бизнесмены, и их «казачья» самоидентификация никого, кроме них самих, не интересует.

6 Однако включение казачества в перечень репрессированных народов России формально определяет признание такого статуса государством. Более, впрочем, такое понимание ничем не подтверждалось.

7 Закон о казачестве, разработанный депутатом-коммунистом А.Иванченко, Президент Ельцин не подписал.

8 Однако в различных общественных организациях эти удостоверения разного образца. То есть казачество становиться структурой, в которую можно записаться . При этом наиболее распространенной точкой зрения относительно казачества продолжает оставаться «казачество-народ». Противоречие очевидно: более в мире не существует народа, в который можно записаться.

9 Вся текстовая часть документов, так или иначе относящихся к казачеству, написана кавказскими казаками. У сибирских и дальневосточных казаков названия «хутор» не использовалось — были поселки. Но в государственных документах современности эта традиция (как и очень многие другие) не учтена.

10 После революции очень многие казаки сознательно стремились избавиться от своего казачьего статуса — именно потому, что материальные возможности даже больших семей не позволяли подготовить казака к службе. С момента введения в Российской империи всеобщей воинской повинности роль казачества начала постепенно ослабевать, а с появлением новых вооружений (пулеметов, аэропланов, танков) роль кавалерии начала неуклонно снижаться — уже к концу первой мировой войны казаки стали практически пехотинцами, окопниками. Справедливости ради следует, однако, подчеркнуть: казаки легко «переориентировались» на новые вооружения. Так, одним из создателей русской авиации был терский казак В.Ткачев.

11 Не единожды пытаясь получить от различных казачьих лидеров смысловое толкования столь часто применяемого ( все очень громко рассуждают о необходимости «казачьей экономики»), я так и не добился толку. Но два объяснения стоят того, чтобы их привести: казачья экономика — это та, которая «платит десятину на содержание казачьих организаций», и вторая — «казачья экономика — это та, которой занимаются истинные казаки, а не кавказцы с евреями. В первом случае речь идет об обычном рэкете на содержание номенклатуры, во втором — о попытке привнести в рыночную экономику с ее открытой конкуренцией нерыночные факторы с целью избавиться от конкурентов любым доступным способом

12 Таких союзов несколько,самый значительный из них — Союз казаков России.

13 Практически исключительно православие — как никонианское, так и староверческое. При этом отмечены факты участия казаков в антисемитских и антипротестантских акциях — на Северном Кавказе, на Дону.

14 При этом казачество — все, независимо от места проживания — пытаются назвать единым народом. Цитата: «… в отличие от России здесь (в Украине — МК) никому не приходит в голову объявить казачество особым этносом (НУ НАДО ЖЕ! ВОТ ГЛУПЫЕ УКРАИНЦЫ — МК) , отличным от украинского народа, ибо исторические документы позволяют достаточно полно проследить все этапы, все истоки истории казачества. На Украине требуется огромная работа по разоблачению массированной националистической пропаганды, нужна помощь русскоязычным школам, издательствам, казачьим организациям, ориентированным на Россию» А.М.Авраменко «Казачество как фактор современной геополитики». Если действительно видеть казачество субъектом подобной геополитики, то за нее не скажут спасибо ни в России, ни в Украине.

15 Практически все казачьи организации пытаются утвердить свое влияние на исторических территориях казачьих Войск или же в пределах существующих административных образований РФ — республик или областей.

16 Частично к этой тематике подходили депутат Государственной думы (дореволюционной) В.Харламов. Сегодня профессор В.Лисовой (Киево-Могильнянская академия) ставит перед исследователями вопрос о необходимости изучения казачьей идеологии (имея в виду украинское казачество) — См. «Політика,ідеологія, культура», Киев 1999 г.

17 Главным образом «раскрутка» тех или иных казачьих лидеров для их прохождения в реальную политику. Особого изучения требует казачья поддержка тех или иных направлений национальной и конфессиональной политики — особенно экстремистские проявления в этой политике. В любом случае за этой политикой стоят экономические интересы: передел собственности, устранение нежелательной конкуренции, вынесение на рынок новых брэндов. Большего от этой политики ( в силу отсутствия казачьей политической элит) требовать нельзя.

18 Получил широкую огласку отказ Президента В.Путина на просьбу Всевеликого Войска Донского территориально ограничить места проживания «иногородних» — мигрантов, оказавшихся на Дону. Формально речь шла ни много ни мало об ограничении коституционных прав российских граждан.

19 Волжское казачье Войско сумело создать кадетский корпус в Самаре, школу верховой езды, творческий коллектив. Значительных успехов достигло в своем становлении Оренбургское казачье Войско, Кубанское казачье Войско.

20 Практически везде в России казачьи организации определяют свое состояние, как противостояние таким же казачьим организациям. При этом доверие к казачьим лидерам и государственным чиновникам, занимающимся казачеством, стремительно падает.

21 См. «Итоги, проблемы и перспективы возрождения казачества»

22 Главный довод противников этой версии — все без исключения существующие определения народа [этноса] называют язык [причем литературный язык] в качестве главного идентификационного фактора. За все время своего исторического существования казаки говорили по-русски, по-украински, по-польски, по-татарски, по —турецки — даже по латыни и по— цыгански. Но собственного казачьего языка в природе не существует.

23 К Российской Федерации это в общем применимо, хотя казаки есть и в Украине, и в Балтии, и в Средней Азии. То есть в полной мере феномену казачества определение не соответствует.

24 Наиболее удачное, на мой взгляд, определение — но явно незавершенное . У этно-исторической общности в общем два пути в истории: стать либо этнической [при соответствующих условиях] либо политической [при соотвествующих же условиях] нацией. Куда дальше?

25 Довольно размытое определение. Хотя вполне можно допустить градацию на российских казаков, украинских казаков, бурятских, калмыцких, татарских, нагайбаков и тому подобное.

26 Обсуждение этой темы очень болезненно: желающих ознакомиться с полемикой отсылаю на форум сайта wwwfstanitsa.ru . Самоутверждение «казаки-народ» очень сильно, при этом относительно «народа» единого понимания нет. Народ — и все. Без собственного языка, без единой национальной культуры. Народ — од тихого Дона до Тихого океана.

27 Хотя фразеология о народе —казачество уже утвердилась и в Азиатской России, посокльку именно такой идеологии придерживается и активно насаждает ее Союз казаков России — самая крупная казачья общественная организация , по сути очень похожая на прообраз казачьей политической партии. Внутренняя логистика такого действия очевидна: осознание казачества народом потребует собственной политической элиты, каковой вполне могут стать общественные деятели Союза.

28 Очень распространенной является «версия» о том, что Сибирское казачество происходит от Донского. Версия не выдерживает критики: настоящие донские казаки попадали в Сибирь в мизерном числе, в основном — как ссыльные. Как указывает дальневосточный археолог, доктор исторических наук А.Р. Артемьев, в Сибири не становились вольными казаками, а наоборот верстали немногочисленных вольных казаков в приборное войско.

29 Сторонники этой тематики всячески избегают обсуждать собственно механизм подобной политики, утверждая, однако, что не имеют ничего общего с недавним колхозным прошлым. Но фактически речь идет о сохранении все тех же колхозов — но под новым , «казачьим» управлением. Не отрицая большей экономической эффективности больших сельскохозяйственных массивов, трудно согласиться с тем, что они должны формироваться иным путем, кроме рыночного оборота земли — поскольку только многократный оборот сельскохозяйственных земель может определить их реальную стоимость. В этом случае землю нельзя будет скупить за бесценок, в нее нужно будет вкладывать реальные средства — которых у казаков попросту нет. В предлагаемой же модели никакой капитализации земли не происходит — она попросту меняет хозяина, который в нее ничего не вкладывает, или вкладывает только то, что может. «Не дадим нашу землю проклятым пришлым» — то же самое, что «не пустим иностранные средства в нашу экономику». Сплошной КПСС.

30 В прямом эфире с Президентом Путиным кубанские казаки просили его «отменить решение о продаже нашей земли» — по сути предлагая отменить Земельный кодекс страны. По большому счету, Президент не может это сделать в силу своих полномочий, но постановка вопроса совершенно очевидна: мы не отдадим нашу землю никому, даже если сами не способны эффективно ее использовать. При этом вкладывать деньги в землю желающих нет, вкладывают в основном в переработку и систему продаж. От шума и грома вокруг этой темы выигрывают только определенные политические силы — в основном левого толка. Смех и грех: с обращением к Президенту о «запрете продажи земли» выступают … казаки Владивостока, живущие в городе и никакого отношения к сельскому хозяйству не имеющие. Но при этом дисциплинированно выполняющие поручение Союза казаков России : создать информационный шум вокрут проблемы. КПРФ при этом «полностью поддерживает казачье движение». Еще бы!

31 При этом «поддержка» должна выражаться через предоставление бесконечных во времени разного рода льгот, которые оседают в карманах посредников. Малейшая попытка государства влиять на сельхозрынок через политику цен вызывает резкое сопротивление того же лобби. Провал с продажей урожая 2001 года — первая ласточка такой политики. Участие государства в сельскохозяйственном рынке — совершенная необходимость, но при этом рынок должен существовать во всей его реальности, включая в себя и производителя, и посредника, и потребителя, и систему гарантий прав каждого, то есть государство. Складыванию его мешают во-первых, традиционный консерватизм, во вторых— активная позиция наиболее активного участника этого рынка — посредника, который сегодня наиболее силен и намерен как можно дольше удержаться в этой позиции. Он — единственный, кто способен вкладывать реальные деньги в сельхозпроизводителя, и государство — его единственный ограничительный фактор и конкурент. Заставить государство работать на себя — главная задача посредника. Заставить посредника считаться не только с собственной выгодой — задача государства. Выровнять ситуацию может только рынок, но именно его созданию и противятся казаки с усердием, достойным лучшего применения.

32 Это не российская, а мировая тенденция. Ни в Америке, ни во Франции молодежь не хочет работать в селе. Кроме Китая , в мире практически нигде не осталось ресурса дешевой неквалифицированной рабочей силы, которая способна работать в нетехнологичном сельском хозяйстве. В США еще двадцать пять лет назад процент фермеров по отношению к остальным профессиональным группам составлял 12%. Сегодня — 3%, при стойкой тенденции к снижению. Основную сельхозработу в Европе осуществляют гастарбайтеры. В России эта тенденция тоже имеет место: в Забайкалье и на Дальнем Востоке процент китайских работников-издольщиков стремительно растет, и местное население это приветствует, поскольку это единственный способ обработать землю и получить от нее доход.

33 Это главным образом переработчики и торговцы. Они и есть наиболее перспективные инвесторы сельскохозяйственного производителя. Вместе с тем привлечение серьезных инвестиций из-за рубежа возможно лишь в том случае, если внутренние инвесторы достаточно мощны и стабильны. Сегодня намерений вложить деньги в российское сельское хозяйство нет. Мало того, Всемирная торговая организация требует существенно снизить государственные дотации в эту сферу — для проникновения на российский рынок собственной сельхозпродукции, которую в избытке производят «три процента» голландских или французских сельхозпроизводителей. Поддерживать российское сельское хозяйство — создавать себе дешевого конкурента, поскольку наша продукция далека от европейских стандартов и может конкурировать с ними только через демпинг. Толкать в ту сторону казаков — загонять их в бесперспективность.

34 Проведенные в Ростовской и Волгоградской области фокус-группы показали, что основная поддержка избирателями коммунистов объясняется тем, что коммунисты «не дают нашу землю продавать всяким буржуям».

35 При этом семьи не сословны, их ничего не удерживает в сельской местности. Высокопарные декларации о «возрождении казачьих станиц» без реальных денег ничего не стоят.

36 Скорее всего, именно так и произойдет, потому что именно вышеупомянутые кавказцы сегодня обладают самой разветвленной оптово-розничной торговой сетью и владеют значительными перерабатывающими мощностями. При этом (как это ни покажется кому-то непатриотичным) государство будет поддерживать именно кавказцев, а не казаков: кавказцы — серьезные налогоплательщики, государство в них заинтересовано. Выход из положения может быть двояким: либо принимать кавказцев в казаки — при этом сомнительно, чтобы они захотели менять свою корпорацию на казачью, — либо создавать кооперативы переработчиков и производителей. При этом ни о каком равенстве первых и вторых речи не идет: богатый ставит условия, кто девушку ужинает, тот ее и танцует.

37 При этом предполагалось, что соответствующие казачьи Войска будут пополнять эти части своими призывными контингентами. Уссурийское казачье Войско не смогло укомплектовать не только Уссурийский казачий полк морской пехоты ТОФ, но даже одну [!] казачью пограничную заставу. Проблемы подобного рода присутствуют практически во всех Войсках, что вызывает к ним соответсвтенно неприязненное отношение и в Вооруженных силах, и в Федеральной пограничной службе. Внешние декларации о «поддержке казачьего движения» не имеют реального продолжения, наоборот: многие казачьи общества жалуются на «невнимание к проблемам казачества со стороны Министерства обороны и Федеральной пограничной службы». При этом скромно умалчивая о своих мизерных возможностях — совершенно не соответствующих грандиозным декларациям.

38 Значительное усиление позиций католицизма на постсоветском пространстве вызвано возникновением независимых Литвы, Белоруссии и Украины. Процесс реабилитации репрессированных народов позволил польской диаспоре Сибири расширить католическое влияние от Варшавы до Иркутска и Владивостока. Евангелистские церкви сумели создать сильную сеть собственного влияния за счет мобилизации ресурса и продуманной кадровой политики. Клубок противоречий православных Церквей на Украине далек от своего разрешения, при этом авторитет православного духовенства стремительно падает, что значительно усиливает влияние Греко-католической церкви. Все вопросы так называемого конфессионального влияния так или иначе имеют своей подоплекой политические сферы влияния тех или иных мировых сил и финансово-политических группировок. Роль казачества как «ревностного защитника православия» (цитата) в этом противостоянии совершенно неперспективна. Участие казаков в экстремистских акциях, чему есть немало примеров, отнюдь не добавляет им авторитета — как, впрочем, и тем «духовным отцам», которые их на это толкают.

39 Такого рода «религиозность» совершенно неприемлема ни для католичества, ни для протестантизма. Без знания основ Учения католики не допустят до конфирмации, а протестанты попросту не допустят до крещения. Мусульманин, не знающий молитв — явление совершенно невообразимое. Тем не менее православный казак, не знающий молитвы «За Отечество» — встречается сплошь и рядом. При этом он «готов как все казаки горой стоять за Православие» — то есть реально ПРОТИВ всех остальных вероисповеданий.

40 См. М. Кутузов . Образ прошлого как основа образа будущего wwwpovestka.ru — ИСТОРИЯ, а также wwwkonkurs.org.ua — Украина в кольце проектов — Новая история Украины.

41 См. П.Щедровицкий: «Кризис — это начало прогресса» — wwwshkp.ru

42 При этом, как показывает практика, сторонники этой идеи в значительной степени считают себя ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЯМИ ТЕМЫ. Очень немногие из них знают о том, что идеология имеет глубокие исторические корни, тесно переплетенные с политической конъюктурой того времени, в которое она была провозглашена. Идея о народе-казачество начала усиленно муссироваться не ранее восьмидесятых годов девятнадцатого века, при Александре Третьем, после введения всеобщей воинской повинности, когда роль казачества как единственного профессионального военного сословия резко пошла на убыль. Снизилалось, таким образом, и влияние казачьего лобби — за которым стояли определенные силы в стране. Из глубин истории была извлечена идея о казачьем народе , о котором упоминал еще Ригельман — при этом совершенно сознательно упускалось из внимания, что Ригельман понимал под термином «народ» совершенно иное содержание, нежели современники «изобретателей». Состряпанная на скорую руку теория была очень интенсивно «раскручена», однако особо разгуляться ей не дали: Победоносцев зорко следил за единообразием понимания «российской народности» и никакой самодеятельности в идеологии не терпел. Однако время от времени к идеологии возвращались — рассчитывая в первую очередь на популизм. Нужно сказать, что добились немалого: даже на сайте Донецкого казачьего полка выставлен ДОСЛОВНЫЙ ПОСТРОЧНЫЙ ПЕРЕВОД НА УКРАИНСКИЙ ЯЗЫК выдержек из книги Б.Алмазова «Слава тебе, Господи, что мы — казаки!» с тем же утверждением: «Казаки-народ».

43 Следует отметить, что эмиграция так и не смогла ответить на этот вопрос. Поиски ответа заглохли сами собой уже к середине тридцатых годов.

44 К тому времени казаки окончательно отказались от привычной «общинной» модели хозяйствования, которая в Европе совершенно не действовала. Часть из них выехала в Латинскую Америку,Австралию, Новую Зеландию, Палестину, —туда, где общинное земледелие так или иначе еще могло быть осуществлено на целинных землях.. Те же , кто остался в Европе, быстро стали индивидуалистами: частными предпринимателями, фермерами, наемными работниками. Уже в середине двадцатых годов казачьи лидеры — которых избирали атаманами — сетовали, что казаки «не хотят жить хуторами и станицами, а живут каждый сам по себе, забывая казачьи заповеди о братстве и единстве». . — См. Трагедия казачества, том второй , ТЕРРА 1999 г. Существование Сельскохозяйственного союза становилось ненужным, и он постепенно сошел на нет.

45 Но среди них НЕТ ни Щербины, ни Харламова, — наиболее авторитетных в то время специалистов по истории и социологии казачества. Щербина писал в своих книгах об истории кубанских казаков, но термин «казаки-народ» использовал крайне осторожно, как одну из версий — и не более. Кроме того, среди них нет ни одного казака из Сибири или Дальнего Востока — которые вообще не принимали этой теории, считая казаков служилой силой государства. Для них идея о «казачьем народе» была полной нелепицей. Ее даже не обсуждали.

46 Краснов — не казак, а русский, рожденный в Санкт-Петербурге. До 1918 года вообще ни разу не был на Дону. Это еще раз потверждает: теория казачьего народа есть продукт политической идеологии, а не научного исследования.

47 Вспоминается знаменитый афоризм Эрнеста Геллнера: » Национализм порождает нации, а не наооборот»

48 См. Сергей Маркедонов Вольное казачество — wwwruss.ru/politics/20011119-mar.html

49 Дело доходило до совершенных ляпсусов: говоря о первоисточниках, Быкадоров обвинил «русских» ученых в неиспользовании дел Посольского приказа, что совершенно не соотвествовало действительности. Ими широко пользовались — в том числе и в вопросах освещения казачества — и С.Соловьев, и С.Платонов, и М.Грушевский, и Н.Костомаров. И таких беспочвенных обвинений — великое множество.

50 См. Сергей Маркадонов — Вольное…

51 При анализе казачьего этногенеза казакийцы совершенно волюнтаристски использовали первоисточники — цитируя только те, которые укладывались в их теорию. Даже упоминая источники, в которых казаки именовались «беглыми холопами», Быкадоров делал вывод: это, мол, ярлыки, наклеенные московскими учеными и дипломатами. Цитирование первоисточников ранее шестнадцатого века вообще не может быть принято как основание гипотезы, поскольку практически все эти первоисточники — более поздние копии ранее существовавших. То есть первоисточник двенадцатого века чаще всего цитируют по списку семнадцатого века. Объективность такой цитаты очевидна, но ссылка идет на двенадцатый век.

52 Очевидно, сибиряки хорошо понимали, что могло означать противопоставление казаков бурятам или якутам. Причем не во Франции — туда не достанут — а в Забайкалье или даже в Трехречье. Потому и считали все это не просто околонаучным бредом, а крайне опасной идеологией. Их бы слова да Богу в уши…

53 Долгое время в СМИ муссировалась тема о «притеснении семиреченского атамана Гунькова казахскими властями» Мне довелось прочесть книгу этого «казачьего патриота» — то есть судить о его взглядах я могу по его собственным высказываниям, а не по толкованиям досужих «ревнителей казачьей идеи». Шовинизм и призывы к межнациональному экстремизму — суть преступление за которое должно держать в тюрьме. Кем бы ни был шовинист — даже атаманом Семиреченского казачьего войска.

54 Намерения создать центр по изучению казачества уже не раз высказывались в различных городах страны. Потребность в его создании — при наличии в этих же городах университетов, научно-исследовательских институтов — весьма призрачная, но подвизаться у этой идеи можно достаточно долго — особенно если поставить своей задачей создание нового российского этноса — национализм создает нации, а не наоборот.

55 Е.В. Островский выводит такой тип ментальности через особый типаж семьи. Такая семья по его определению относится к пограничному типу, когда ценности разных культур (материальной, духовной) воспринимаются в семье равностепенно. Проще говоря, такие семьи являются своеобразными проводниками в чужую культуру , являются агентами влияния в ней и ее агентами влияния в собственной культурной матрице одновременно. Востребованность в такой семье в современной России огромна, и если казаки вернуться в собственной жизни к этой модели ментального поведения и сумеют привить ее своим детям — это будет реально и перспективно. Первый шаг на этом пути — обозначить себя казаками в предстоящей переписи населения в 2002 году.

Отредактировано львович (2019-05-19 19:41:51)