Емельянов О.Б., Емельянова Л.А., Клочков С.В.

“СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ СТАНИЦЫ НЕЗЛОБНОЙ ВОЛЖСКОГО КАЗАЧЬЕГО ПОЛКА” - ПЯТИГОРСК, 2009. – С.188-199.

Волжское казачество на историческом переломе (1917-1920 гг.) (Послесловие)

К 1917 году промышленные предприятия страны наладили в полном объеме выпуск оборонной продукции, а в аграрном секторе собрали ре-кордный урожай зерновых культур. Русская армия была обеспечена всем необходимым, и войска готовились на всех фронтах к активным наступа-тельным действиям, запланированным на начало весны [1]. Весь ход бое-вых действий, проведенные подготовительные работы в действующей ар-мии красноречиво говорили о том, что к осени этого года мировая война может быть победно завершена. На сегодняшний день для большинства населения России уже не является большой тайной, какие именно разру-шительные силы воспрепятствовали успешному завершению многолетней кампании. В результате последний российский император Николай II в сложной политической обстановке оказался не на высоте положения и 2 марта 1917 года, по настоятельному требованию либеральных кругов, подписал отречение от престола за себя и наследника цесаревича Алек-сея. Вместо долгожданного и выстраданного мира, в отличие от большин-ства европейских государств, огромная страна на долгие годы погрузи-лась в пучину кровопролитной гражданской войны, глухие отголоски ко-торой проявляются и в наши дни.
Временное правительство, прикрываясь надуманными революцион-ными лозунгами, приложило немало усилий, чтобы окончательно разва-лить армейские подразделения на всех фронтах. Постоянная чехарда и шараханье основных министров из одной стороны в другую, хорошо про-думанные действия юриста А.Ф.Керенского по развалу российской госу-дарственности, привели к полному хаосу на большей территории России. В сложных условиях всеобщей неразберихи казачьи части повсеместно сохранили все признаки боевых подразделений. Однако, оставшись в пол-ном одиночестве, не могли надолго сдержать дальнейшее продвижение в глубь российских земель хорошо вымуштрованных вражеских передовых полков.
На Тереке, повсеместно происходили не менее драматические собы-тия, перераставшие во взаимную неприязнь, осложненные, помимо поли-тических и земельных споров, еще многочисленными противоречиями среди народов Северного Кавказа. Большинство жителей края просто не понимали всей сути разыгравшихся в стране губительных процессов, а лишь стремились решить свои сиюминутные проблемы за счет ближай-ших соседей, тем самым, создавались все необходимые условия для даль-нейшей эскалации напряженности и вооруженной борьбы между различ-ными социальными слоями, населявшими многонациональный край. В итоге, победителем оказалась лучше организованная и профинансирован-ная иностранными банками группа профессиональных революционеров, прибывшая в опломбированном вагоне, и приступившая к осуществлению социальных экспериментов, стоивших народам России десятков миллио-нов жизней.
Пытаясь избежать развития событий по заранее спланированному кровавому сценарию, представители Терского казачества в сложнейших условиях безвластия и беззакония обращались к своим ближайшим сосе-дям решить накопившиеся разногласия мирным путем. С этой целью, не дожидаясь, пока в бурлящей столице новоявленные правители отпраздну-ют роковую для страны победу и приступят к решению необходимых за-дач, терские казаки первые в России отказались от изжившей себя прак-тики назначаемых атаманов. Уже 13 марта 1917 года Войсковой круг, про-веденный в столице Терской Области, городе Владикавказе, выбрал ата-маном подъесаула М.А.Караулова, хорошо зарекомендовавшего себя гла-вой казачьей фракции во время работы в Государственной Думе. В тече-ние ряда месяцев выборный руководитель казачества пытался вести про-дуктивный диалог с Пятигорским советом, образованным 27 марта. Па-раллельное существование взаимоисключающих структур с различными целями и задачами привело на большей территории края к двоевластию [2]. Однако решить на приемлемых условиях главный вопрос – земельный не удалось, что повсеместно и привело к ожесточенной борьбе.
Открытое противостояние началось в августе 1917 года, когда полно-правный представитель терцев М.А.Караулов безоговорочно поддержал требование атамана донских казаков А.М.Каледина немедленно покон-чить со всеми комитетами и советами различных уровней, особенно с те-ми, которые пытались изменить существующее землевладение в казачьих областях. Одновременно началась подготовка по консолидации всех сил казачества и горских народов на установление твердого государственного порядка на юге России. И уже 20 октября, за несколько дней до открытой передачи власти В.И.Ленину, усилиями здравомыслящих людей был обра-зован «Юго-Восточный Союз казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей» [3]. Пытаясь удержать сложную ситуацию под контро-лем, лидеры казачества согласились на создание новой властной структу-ры – Терско-Дагестанского правительства, состоящего из двенадцати ве-домственных учреждений. Но вскоре они были бездоказательно обвинены в недостаточной защите русских поселений от участившихся нападений чеченцев и ингушей. В конце декабря 1917 года выборный атаман нахо-дился в Пятигорске, где встречал вернувшийся с фронта 1-й Волжский ка-зачий полк. После проведения торжественных мероприятий руководитель терцев отправился во Владикавказ, но на железнодорожной станции Про-хладной большевистские комиссары, используя словесную демагогию, сумели убедить полностью разложившийся солдатский гарнизон отцепить вагон с Терской делегацией и отогнать его в дальний тупик. Вместе с М.А.Карауловым 26 декабря погибли и все сопровождавшие его лица, что нанесло невосполнимый урон интересам казачества в один из наиболее сложных периодов отечественной истории [4].
Лишившись своих бескомпромиссных лидеров, терские казаки со-вершенно запутались в происходящих событиях и не смогли организовать совместный отпор. Воспользовавшись замешательством среди большин-ства станичников, второй съезд народов Терека, проходивший в середине марта в Пятигорске, принял явно провокационное решение отобрать у ка-зачества несколько десятков тысяч десятин земли и приступил к немед-ленному формированию отрядов Красной армии. Третий съезд, прохо-дивший в конце мая в Грозном, подтвердил стремление лидеров больше-виков и дальше разжигать конфликты между терцами и соседними наро-дами, главным образом, за счет обсуждения аграрного вопроса. Начало передела войсковых земель вызвало стихийное недовольство во многих казачьих станицах, где и так не хватало наделов для успешного ведения хозяйства. Не выдержав открытых имущественных притязаний предста-вителей новой власти, первыми в июне 1918 года одновременно восстали несколько станиц Пятигорского отдела, включая Незлобную, Подгорную, Марьинскую, Боргустанскую и др. Под руководством кубанского полков-ника А.Г.Шкуро волжские казаки совместно с хопёрцами стремительно организовались в сотни, полки, дивизии и вместе с поддержавшими их северокавказскими горцами добились ощутимых успехов, громя разно-шерстные отряды революционных масс. Однако, уступая в численном со-ставе и в тяжелом вооружении, полностью удержать свои позиции не смогли и втянулись в затяжные позиционные бои [5].
Одновременно выступили казачьи станицы в окрестностях Моздока и Грозного, где разгорелись ожесточенные бои с переменным успехом. Ко-мандующим всех вооруженных сил Терека на Войсковом круге был из-бран хорошо нам известный по многолетней службе в 1-м Волжском ка-зачьем полку, генерал-майор Эльмурза Асланбекович Мистулов. В сло-жившихся условиях, 23 июня 1918 года Съезд казаков в Моздоке принял постановление о полном разрыве с большевистскими лидерами. Коман-дующими образовавшимися фронтами были назначены полковники: Моз-докским – Вдовенко, Кизлярским – Сехин, Сунженским – Рощупкин, Вла-дикавказским – Соколов и Пятигорским – Агоев.
Ожесточенные сражения развернулись на ближайших подступах у станицы Прохладной, где казачьим частям противостояли три бронепоез-да. На этом участке борьбы доблестно проявили себя волжские казаки, в числе которых находилось и большинство незлобненцев. В том, что в кро-вопролитном рукопашном бою разбитые отряды красных поспешно бежа-ли за Моздок, где с помощью нескольких сотен собранных ингушей вновь завязали перестрелку под селением Муртазово, есть заслуга и незлобнен-ских казаков. В кровавом смерче сознательно спровоцированной граждан-ской войны на Северном Кавказе станичников поддержали большинство осетин и кабардинцев, которые опасались разрастания неконтролируемого процесса произвола и не обоснованного насилия. Однако уже в августе терцам пришлось одновременно воевать на восьми фронтах. Волжская станица Боргустанская, выдержавшая шестьдесят пять кровопролитных сражений и полностью уничтоженная, но духовно не сломленная, по пра-ву была названа Казачьим Верденом.
Войска Терского фронта были изолированы от основных сил Белых войск и лишены какого-либо снабжения, поэтому они несли огромные по-тери в боях и от различных болезней. В октябре 1918 года пополненные ряды красноармейцев, обеспеченные достаточным количеством огневых средств, перешли в решительное наступление на стратегически важную станицу Прохладную. Не имея возможности противостоять многократно превосходящим силам противника, вооруженным несколькими бронепо-ездами и многочисленной артиллерией, беспрепятственно расстреливаю-щим гражданское население станиц, заслуженный казачий офицер Э.А.Мистулов, награжденный всеми возможными государственными на-градами, участник нескольких военных кампаний, покончил с собой и был тайно погребен 9 ноября 1918 года [6].
В первой декаде ноябре в большинство станиц волжских казаков, включая Незлобную, вошли большевистские войска. Станичники крайне неохотно уходили из родных мест под началом полковника Агоева на со-единение с Добровольческой армией генерала А.И.Деникина, куда и вли-лись как 1-й Терский казачий полк. Какая-то часть незлобненцев осталась в своих жилищах, за что и поплатилась своими жизнями. В один из вече-ров был объявлен общий станичный сбор и тайно подведены вооружен-ные отряды красных из Георгиевского гарнизона. Добровольцы из числа местного иногороднего пролетариата указывали дома видных казаков, в том числе, и соблюдавших нейтралитет и не принимавших участие в вос-стании. Только на следующий день домочадцы выяснили, что их родные были увезены не в городскую тюрьму, а прямиком на опушку “Сафонов-ского” леса, где и были расстреляны. К телам убитых не подпускали род-ных, и только после прихода частей Добровольческой армии останки были перезахоронены на незлобненском кладбище [7].
Еще одна часть незлобненцев ушла ночными тайными горными тро-пами к своим давнишним кунакам в Кабарду, где местные жители в боль-шинстве своем отказывались признавать новую власть, главным приори-тетом которой оставался полномасштабный и целенаправленный террор, направленный на подавление малейшего проявления инакомыслия. Кон-центрационные лагеря, взятие заложников, продовольственная разверстка, запрет на какие-либо торговые операции стали неотъемлемыми атрибута-ми зарождающегося государства “рабочих и крестьян”. Успешные дейст-вия частей Белой гвардии в начале нового 1919 года у станицы Невинно-мысской позволили в короткие сроки освободить большую часть террито-рии Северного Кавказа [8].
Разгром большевистских сил был настолько явным, а их отступление произошло настолько поспешно, что передовые разъезды добровольцев генерала А.И.Деникина не успевали их преследовать. По этой причине, первыми в станицу Незлобную прибыли казаки из отряда выбранного по-ходного атамана И.И.Клочкова, скрывающегося два месяца в горах. Перед тем как войти в родную станицу, конный отряд казаков остановился перед мостом около кургана, отправив на разведку кабардинских всадников. Ка-ково же было удивление казаков, когда они обнаружили оставленный ла-зарет и сотни, если не тысячи раненых и больных тифом красноармейцев, брошенных в бараках на произвол судьбы за железнодорожным полотном в январскую стужу без медикаментов, продовольствия и топлива. Уцелев-шие и чудом выжившие, насильно мобилизованные люди еще долго ходи-ли в нижнем белье по станице. Казаки же, проявляя христианское состра-дание, давали им одежду, хлеб и молоко, хотя сами бедствовали из-за тех же строителей нового бесклассового общества [9]. Поговаривают, что двое или трое из них так и прижились в станице, женились, обзавелись хозяйством и еще долго в послевоенные годы работали на железнодорож-ной станции. Однако к местным приверженцам большевизма, не успев-шим скрыться, казаки не были столь милосердны. Троих односельчан за-хваченных в лесу у р. Подкумка, люди, потерявшие своих близких, не до-вели до атаманского правления, а совершили быстрый самосуд, за что по-лучили порицание от станичных властей [10].
Вернувшись на разоренное пепелище, жители сразу же собрали большой казачий круг, на котором своим атаманом избрали Ивана Ивано-вича Клочкова, родового казака станицы Незлобной, воевавшего еще в ту-рецкую войну и принимавшего активное участие вместе с двумя старши-ми сыновьями в бичераховском восстании. Последний станичный атаман восстановил казачью власть, запретил притеснять семьи местных больше-виков и всячески стремился восстановить разрушенное хозяйство. Не за-бывал атаман в страшную годину лихолетья и о духовных потребностях односельчан. Прибывший вместе с ним из Кабарды православный свя-щенник получил все необходимое и приступил к ежедневным церковным службам. Следует отметить, что священнослужитель настолько прочно сроднился с поредевшей казачьей общиной, что навсегда остался в стани-це. И при советской власти он еще долгие годы оставался при станичной церкви, за что жители не раз вспоминали и благодарили добрым словом своего последнего выборного атамана [11].
После относительного наведения порядка в регионе, переименованно-го в Терско-Дагестанский край с центром в Пятигорске, высвободившиеся терские и кубанские казачьи части были сразу же в январе переброшены на Донской фронт, что и привело к максимальным успехам Белого движе-ния на юге страны. В ответ на убедительные победы станичников, 29 ян-варя 1919 года ЦК РКП(б) принял постановление, более известное, как директива Я.М.Свердлова. В разосланной резолюции “о расказачивании”, предназначенной «ответственным товарищам, работающим в казачьих районах» говорилось следующее: «Последние события на различных фронтах и казачьих районах, наши продвижения в глубь казачьих поселе-ний и расположения казачьих войск, заставляют нас дать указания пар-тийным работникам о характере их работы в указанных районах. Необхо-димо учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единст-венно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казаче-ства, путем поголовного их истребления.
1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.
2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем сельскохозяйственным продуктам.
3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где возможно.
4. Уравнять пришлых иногородних с казаками в земельном и во всех других отношениях.
5. Провести полное разоружение, расстреливать каждого, у кого будет оружие после срока сдачи.
6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.
7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до ус-тановления полного порядка.
8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания. Центральный Комитет постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзема разра-ботать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли. ЦК РКП(б)» [12].
Не стоит говорить, что после подобных циркулярных документов, подкрепленных соответствующими действиями, в рядах Белой гвардии оказалось и большинство колеблющихся казаков. Уже весной 1919 года в тяжелейших боях на донской земле принимали участие 2-я Терская каза-чья дивизия и 1-я Терская пластунская бригада, а 1-я Терская казачья ди-визия воевала на просторах Украины с повстанческой армией батьки Н.И.Махно [13].
О напряженности и кровопролитности боев свидетельствуют обнару-женные нами архивные документы. Так, после сражения с красными от-рядами, которое состоялось 1 мая 1919 года у станицы Великокняжеской, 1-й Терская пластунская бригада понесла огромные потери. Во время боя 11 офицеров были ранены, и судьба еще 24 осталось неизвестной. Из чис-ла казаков только 9 числились убитыми, 52 раненными и 480 бесследно исчезли из списков армейской части. Хорошо видно, что количество про-павших без вести командиров и нижних чинов многократно превышает число раненых и убитых. Это лишний раз свидетельствует, с какими пре-восходящими силами противника столкнулись терцы уже весною, когда еще не очень просматривались признаки грядущей катастрофы [14]. Всего же в пластунской бригаде, состоящей из четырех подразделений, осталось в строю 55 офицеров и 1117 нижних чинов. Из них в 5-м батальоне 12 офицеров и 161 казак, в 6-м батальоне 18 офицеров и 372 казака, в 7-м ба-тальоне 18 офицеров и 405 казаков и в 7-м батальоне всего 7 офицеров и 179 казаков. При этом в походном лазарете находились 15 больных офи-церов и 190 нижних чинов, в том числе и раненых. Видимо наибольшие потери в предыдущих сражениях понесли 4-й и 8-й батальоны, которые необходимо было срочно пополнять [15].
Летом 1919 года передовые кавалерийские казачьи части Белых армий имели превосходную возможность в нескольких стремительных переходах достичь и с ходу захватить Москву. К подобному развитию событий были готовы и вожди большевизма, уже паковавшие чемоданы. Предварительно обзаведясь несколькими заграничными паспортами на разные имена и на-бив карманы бриллиантами из разграбленных российских сокровищниц, они только ждали сигнала бежать из растерзанной страны.
Установив контроль над Воронежом и Орлом, обеспечив надежным прикрытием фланги белогвардейских частей, командующий вооруженны-ми силами юга России генерал А.И.Деникин направил отборный конный донской казачий корпус к стенам Кремля. «Без труда прорвав фронт крас-ных интернационалистов, конница К.К.Мамантова устремилась к древней столице России. Но ее наступательный порыв сразу же иссяк. В каждом городке, в любом населенном пункте подвалы местных чрезвычаек и рев-комов открывались перед казаками сказочными пещерами Али-Бабы. Зо-лото, драгоценные камни, ювелирные украшения, монеты, слитки, произ-ведения искусства. Казаков охватила золотая лихорадка. Вместо похода на Москву К.К.Мамантов, почти не встречая организованного сопротивле-ния, чистил подвалы ЧК и РВК.
На шестьдесят верст, по свидетельству очевидцев, растянулся маман-товский обоз, когда отягощенные добычей казаки повернули назад, но не на соединение с армией А.И.Деникина, а домой – на Дон. Казалось, что вернулись славные времена Тихого Дона, времена XVI и XVII веков, когда донская вольница совершала лихие набеги, и с богатой добычей возвра-щались к родным куреням. Обнажая фланг армии, корпус К.К.Мамантова вступил в родную область Всевеликого войска Донского. Казаки разбега-лись по родным станицам и хуторам. В Новочеркасске радостно гудели колокола кафедрального собора, встречая корпус К.К.Мамантова после набегов. Две тысячи казаков привел с собой лихой генерал, пять тысяч разбежалось по дороге. Радость была неописуемая. Генерал К.К.Мамантов только из личной добычи пожертвовал на купола и кресты новочеркасских соборов и церквей девяносто пудов золота! (Ох, отзовется это золото станичникам! До 1941 года чрезвычайная следственная комис-сия ГПУ и НКВД будет выдавливать из бывших мамантовцев это золото вместе с кишками. Все они будут взяты на учет. Многих достанут даже за границей)» [16].
Подразделения генерала А.Г.Шкуро, куда входили и терские части, также имели все шансы изменить новейшую историю Отечества и вписать очередную славную страницу в историю казачества. Позднее, уже в эмиг-рации, прославленный кавалерийский командир вспоминал, как ему кате-горически было запрещено предпринимать какие-либо самостоятельные действия без согласования с командующим вооруженными силами юга России. В откровенном разговоре с квартирмейстером русской армии Плющевским-Плющиком казачий офицер обмолвился о намерении совер-шить один решительный бросок в Первопрестольную столицу. На что по-лучил твердый ответ: «Имей в виду, что возможность, такого с твоей сто-роны шага уже обсуждалась и что в этом случае ты будешь немедленно объявлен государственным преступником и передан, даже в случае успе-ха, военному суду» [17].
Лидеры Белого движения уже не могли примириться с мыслью, что победную точку в братоубийственной бойне могли поставить казачьи ди-визии, сформированные на берегах полноводной Кубани и бурного Тере-ка. Особенно вызывали раздражение у командования Добровольческой армии кубанцы, с чьим войсковым правительством существовали натяну-тые и нелицеприятные взаимоотношения, переросшие в открытый кон-фликт, приведший к трагической развязке. В результате, последняя благо-приятная возможность была безвозвратно утрачена, что дало необходимое время большевистскому руководству для комплектования, сосредоточения и развертывания отборных кавалерийских частей С.М.Буденного, усилен-ных наемниками из числа латышских стрелков [18].
Высвободившиеся после поражения адмирала А.В.Колчака несколько коммунистических дивизий также были переброшены на южное направ-ление, которые и сыграли свою роковую роль для казачьих областей [19]. I-я конная армия, укомплектованная хорошо подготовленными идейными бойцами, снаряженная и вооруженная с интендантских складов импера-торской армии, нависла над ослабленными флангами поредевших бело-гвардейских полков. Ближе к осени 1919 года началось последнее траги-ческое отступление казачьих подразделений со своих земель, закончив-шееся далеко за пределами России. В течение нескольких недель обесси-ленным казачьим частям еще удавалось сдерживать многократно превос-ходящие силы противника. Стремительные контратаки в конном строю несколько задерживали продвижение красноармейских бригад, которые ежедневно продвигались на несколько километров в южном направлении. Опасаясь за судьбу своих близких, донцы северных округов в одиночку и группами стали покидать боевые подразделения и отправлялись по домам. Они не понимали, что тем самым открывают фронт, прорехи в котором закрыть уже было некем, чем и обрекали себя на явную гибель. В резуль-тате, во второй половине ноября положение стало поистине ужасающим, и Донское правительство предприняло экстренные меры, о чем информи-ровало руководство терских казаков.
В срочной телеграмме, направленной в город Пятигорск, в Штаб Тер-ского казачьего Войска, 18 ноября 1919 года на имя обер-квартирмейстера есаула Морозова говорилось: «Красные, воспользовавшиеся временной неудачей на Восточном фронте успели оттуда сосредоточить против нас значительные силы, стремятся раздавить казачество. Скоро месяц, как наши героические части отбивают яростные атаки большевиков. Части бойцов Эрдели необходимо подкрепить и подкрепить как можно скорее и решительнее. Помните донцы, что нам нельзя отдавать ни пяди земли ка-зачьей, ибо это поведет к полному уничтожению казачества (выделено нами - авторы). Я, Ваш выборный Атаман зову всех вас на бой и приказы-ваю кружным Атаманам с получением сего объявить всеобщую мобили-зацию и в пятидневный срок призвать и отправить в ряды войск всех ка-заков до 48 летнего возраста включительно, то есть по переписи 1890 го-да» [20].
Понимая всю сложность ситуации, принимая последние отчаянные меры, вышел приказ за № 819 по Терскому казачьему войску, в котором объявлялась полная мобилизация:
«В виду тяжелого положения на фронте и необходимости пополнить малочисленные части Терского войска приказываю:
1. Мобилизовать на службу всех казаков присяг 1898, 1897, 1896, 1895, 1894, 1893 годов.
2. Атаманам отделов мобилизовать казаков, подготовить и собрать к 5 декабря сего года для отправления по соответствующим частям.
3. Мобилизовать казаков присяги двадцати одного года, мобилизован-ных в виду осложнения в Чечне, Дагестане и в районе Кизляра, по прибы-тии в распоряжение Атаманов отделов немедленно распустить по домам и подготовив вновь собрать к 5 декабря сего года для отправления на фронт по соответствующим частям.
4. Проверить семейное и имущественное положение казаков ранее уволенных мною со службы, в случае перемены их положения допускаю-щего привлечения их к строевой службе отправить на фронт.
5. Всем офицерам и казакам, находящимся на службе без моего раз-решения не в своих казачьих частях, немедленно вернуться в распоряже-ние Атаманов отделов, года для отправления в свои части. Неисполнение сего пункта будет рассматриваться как дезертирство и с коими будет по-ступлено со всей строгостью военных законов. Соответствующие распо-ряжения о возвращении чинов Терского войска в свои части уже последо-вало от Правительства вооруженными силами юга России и Командующе-го войсками Северного Кавказа.
6. Во всех тыловых учреждениях, казаки годные к строевой службе должны быть немедленно заменены казаками старых присяг, начиная с 1898 года и старше, для чего всем начальникам тыловых учреждений те-перь же представить мне через Войсковой Штаб списки казаков подлежа-щих замене, с указанием их специальностей.
7. В станицах, годные к строю казаки, служащие в различных обще-ственных учреждениях по выбору, за исключением Атаманов станиц и пи-сарей, теперь же должны быть заменены старыми казаками, начиная с 1898 года присяги и старше.
8. Увольнение молодых людей для окончания образования, в силу приказа по войску по Войску № 409 прекратить.
9. Офицеров-учителей и учащихся призывных возрастов вновь моби-лизовать, для чего лицам указанных категорий явиться в распоряжение соответствующих Атаманов отделов не позднее 5 декабря сего года. Раз-решительные свидетельства, на продолжение образования с освобождени-ем от мобилизации считать утратившими силу.
10. В дополнение моего приказа № 789 немедленно приступить к ин-тенсивному обучению молодых казаков присяги двадцать второго года по станицам с инструкторами, из резервных офицеров запасных сотен.
11. Особые отдельские конные сотни Кизлярского и Сунженского от-делов довести до двухсот всадников, преимущественно из казаков старых присяг, начиная с 1898 года и старше, из числа наиболее пострадавших от гражданской войны.
12. Произвести самую тщательную поверку документов офицеров и казаков, выбывших из частей по разным причинам и всех незаконно от-сутствующих немедленно отправить в части.
13. Произвести переосвидетельствование эвакуированных офицеров и казаков и всех лиц, неспособных к службе, коих станичные общества при-знают способными.
14. Отчислить с тыловых должностей лиц годных к строевой произ-ведя замен их лицами годными лишь на нестроевые должности согласно приказа Главнокомандующего вооруженными силами юга России № 836 от 10 мая 1919 года.
15. О всех отправляемых эшелонах отдельно пеших, отдельно кон-ных, немедленно доносить в Войсковой Штаб.
16. Начальникам строевых частей по прибытии эшелонов пополнения старых присяг, заменить ими всех молодых служащих и других нестрое-вых команд, для пополнения последними строевых частей.
Уверен, что Атаманы Отделов и станичные проявят необходимую энергию для проведения в жизнь мобилизации, казаки проявят верное по-нимание насущной необходимости этой мобилизации. Убежден, что дружными усилиями вооруженных сил юга России, враг скоро будет раз-давлен, мы достигнем желанной победы, которая вершит дело создания Единой сильной России и обеспечит мирную жизнь дорогого нам Войска.
Войсковой Атаман генерал-лейтенант Г.А.Вдовенко.
Город Пятигорск 18 ноября 1919 года» [21].
Но ничего изменить уже было нельзя: поредевшие казачьи и добро-вольческие полки, обескровленные, исчерпавшие все наличные боеприпа-сы, стремительно отступали к берегам Черного моря. А 7 декабря пришла очередная тревожная телеграмма: «Вне всякой очереди. Секретно. Только в город Пятигорск. По месту нахождения Терскому Атаману», следующе-го содержания: «На фронте идет напряженная борьба. Командование по-ставило все на карту, чтобы добиться успеха. (Как) Командующий Дон-ской Армией, считаю своим долгом известить Вас Атаман, что Донское Войско, сознавая значение происходящего, объявило у себя полный спо-лох. Мобилизуются все от восемнадцати до пятидесяти лет, мобилизуются все лошади, все подводы, все, что есть из зимней одежды. Время слишком грозное, чтобы не понять его» [22].
Казачьи станицы Терека практически исчерпали все наличные люд-ские резервы. В бой с врагом, имеющим неисчерпаемые ресурсы, скон-центрированные в центральных российских губерниях, бросались все си-лы от безусых гимназистов до заслуженных ветеранов прошлых войн. Вместе с тем, у непокоренного казачества еще оставалась небольшая на-дежда на благополучный исход затянувшейся схватки с большевистскими силами, лавиной обрушившимися на юг страны. По этой причине на имя Войскового атамана поступали письменные ходатайства об освобождении некоторых казаков от немедленного направления в действующие части.
Так, 16 декабря 1919 года местные руководители гражданской адми-нистрации обратились к Герасиму Андреевичу с настоятельной просьбой оставить попадающих под мобилизацию членов «правления Георгиевско-го районного Союза Кооперативов, казаков станицы Александрийской Фёдора Павловича Брянцева и станицы Георгиевской Ивана Карповича Тищенко, оба присяги 1900 года». Объясняя свое решение тем, что озна-ченные люди необходимы для дальнейшей успешной работы тылового уч-реждения [23]. В последний день уходящего военного года руководство «Прядильно-ткацкой мастерской контрагента Терского Войскового прави-тельства В.Г.Байзуренко» вторично обратилось в Штаб казачьего Войска со следующим обращением: «Нами своевременно было возбуждено хода-тайство об освобождении от призыва на действительную военную службу урядника станицы Незлобной Ивана Петровича Клочкова, присяги 1893 года и казака той же станицы Андрея Яковлевича Сёмина, присяги 1894 года.
Отдел торговли и промышленности правительства Войска Терского, означенное ходатайство со своим заключением направил по принадлеж-ности при отношении от 7 декабря за № 735, каковое отношение, как ока-залось, по справкам затерялось.
Вследствие изложенного, подтверждая свое ходатайство, вновь осво-бождения урядника И.П.Клочкова и казака А.Я.Сёмина от призыва, в виду того, что наше предприятие работает на оборону.
Контрагент Терского правительства В.Г.Байзуренко.
31 декабря 1919 года. Город Пятигорск» [24].
Но из-за тяжелейшего положения на приближающемся фронте воен-ные руководители зачастую не могли согласиться с мнением гражданских представителей, и их доводы становились неубедительными накануне приближения частей Красной армии. Все, кто мог держать в руках оружие и способен был защищать станицы, собирались в отдельные отряды и при первой возможности отправлялись на пополнение терских сотен. Высво-бодившиеся обязанности передавались оставшимся мужчинам, не способ-ным к строевой службе. Привлекались даже подростки, которые вместе со стариками, отдавая последние силы, пытались поддерживать выпуск обо-ронной продукции в прежнем объеме.
Срочно формировались новые и восстанавливались потрепанные в непрерывных боях подразделения. Однако в ближайшем тылу уже прак-тически ничего невозможно было отыскать и передать в войска. Казачест-во уже давно отдало фронту все, что имело, и несколько беспрерывно че-редующихся военных лет подорвали благосостояние большинства станич-ных хозяйств. По этой причине, в Штаб Терского войска непрерывным потоком шли отчаянные рапорты, в которых сообщалось о бедственном положении отдельных частей. Так, артиллерийская батарея, к созданию которой приступили еще летом 1919 года, по сообщениям командира, на 23 августа имела из предписанного имущества всего четырнадцать казен-ных лошадей, которые могли «поднять два орудия, две лошади под офи-церов». При этом не было «ни одного зарядного ящика, ни одного фурго-на» [25].
К новому году положение мало в чем изменилось, и 7 января «пла-стунский есаул Балуев» телеграфировал: «Ввиду произведенной в Войске мобилизации лошадей прошу ходатайствовать наряда для вверенной мне батареи пятьдесят артиллерийских лошадей согласно штату». Через не-сколько дней в пятигорскую гостиницу Бристоль, на имя полковника Фе-дюшкина из Владикавказа поступила очередная тревожная депеша: «По-лучено предписание, выступить без лошадей. Батарея в тяжелом положе-нии. Телеграфно просим начальника штаба о срочном наряде лошадей. Прошу поддержать ходатайство, в противном случае батарея будет мало боеспособна. Командир батареи есаул Балуев» [26].
Не лучше складывалось положение с материальным обеспечением и в других казачьих частях. Волжский полковник Мигузов рапортовал на-чальнику Штаба, что «фургонов, амуниции нет. Своей сотне вошедшей в сводный батальон фургон купил» [27]. К родным станицам стягивались казаки, и 3 января поступило срочное распоряжение направить «1-й и 2-й Волжские батальоны в Георгиевск, для чего немедленно надлежит позабо-титься для прибывавших батальонов отводов помещений» [28].
К концу 1919 году терские казаки почувствовали всю безнадежность своего положения. Пропала последняя надежда на перемены в России, на укрепление позиций Добровольческой армии. Надо было надеяться только на самих себя и своих выборных вождей. Терский Войсковой Круг поста-новил провести, наконец, в жизнь идею Юго-Восточного союза и тем из-бавиться от влияния А.И.Деникина и его сторонников. Группа делегатов с Терека приняла участие в заседаниях Верховного Круга Дона, Кубани и Терека, собравшегося 5-го января 1920 года в Екатеринодаре. Через пять дней была подписана декларация по объединению трех казачьих респуб-лик в одно независимое федеративное государство. Однако и это не укре-пило растянутого фронта, зажатого со всех сторон наступающими крас-ными дивизиями.
В январе 1920 года волжским казакам пришлось столкнуться уже не с плохо дисциплинированными группами революционных масс, а с хорошо организованными и оснащенными частями регулярной Красной армии, построенной на принципах воинских уставов. Лишенные поддержки ме-стного крестьянского населения, волжцы, так до конца и не понявшие окончательных политических целей командования Добровольческой ар-мии [29], уже были не в состоянии оборонять родные места и в большин-стве своем навсегда покинули дома и семьи. В числе отступающих тер-ских частей уходили все, кто не стремился в очередной раз оказаться под пятой красноармейских войск и на собственном опыте познакомиться с методами работы революционных трибуналов. Расквашенными зимними дорогами потянулись караваны с беженцами, стремившимися уйти как можно дальше от вездесущих кавалерийских соединений противника. В результате численность населения Северного Кавказа, и не только казачь-его, в 1920 году заметно сократилась, и потребовалось еще много времени для ее полного восстановления [30].
Волжские общины отступали по направлению к городу Святому Кре-сту организованно, под началом своих походных руководителей. Незлоб-ненцы в течение нескольких месяцев, пока не покинули пределы России, держались вместе и возлагали надежды на своего последнего станичного атамана, выбранного на родной земле – И.И.Клочкова [31].
После падения Ростова-на-Дону и успешного воссоздания XI армии большевиков в районе Астрахани, перешедшей в наступление на Север-ный Кавказ, судьба Белого движения была окончательно решена. Растяну-тый многокилометровый фронт рухнул, отряды противника одновременно перешли в наступление по нескольким стратегическим направлениям, и командирам отступающих подразделений пришлось приложить максимум усилий, чтобы успешно провести эвакуацию населения и придать своим частям боевой порядок. А пока что в последний день зимы 1920 года пе-редовые отряды красноармейцев овладели Ставрополем, 13 марта вошли в Георгиевск, 16 марта – в Пятигорск, 17 марта – в Грозный, 24 марта захва-тили Владикавказ [32].
Большая часть терских казаков в составе Русской армии, возглавляе-мая бароном П.Н.Врангелем, отступила на Крымский полуостров. После форсирования Сиваша и падения Турецкого вала, большевистские диви-зии ворвались на последний участок Российской государственности. Ос-татки Белых частей приступили к организованному отходу к черномор-ским портам, и 5 ноября (по старому стилю) 1920 года последние военно-служащие, до конца оставшиеся верными императорской присяге, отплы-ли к турецким берегам.
Вместе с двумя старшими сыновьями, офицерами Терского казачьего войска, навсегда покинул Родину и последний атаман станицы Незлобной. Обосновавшись в Болгарии, И.И.Клочков пытался поддерживать перепис-ку со своей семьей, пока в 1945 году не скончался вдали от родной стани-цы. Судьба же его сыновей, казачьих офицеров, вынужденных эмигран-тов, до сих пор остается неизвестной. (На момент написания книги ничего не было известно о есауле А.И.Клочкове. СМ.: Станица Незлобная, род Клочковых). В Незлобной у него вместе с пятью малолетними детьми ос-талась жена – Клочкова Наталья Васильевна (девичья фамилия Ерещен-ко). В период очередной репрессивной компании супруга атамана была вынуждена бежать в Кизляр, где сумела затеряться среди многих тысяч беженцев от карательных органов. Во время коллективизации новые вла-сти конфисковали дом последнего казачьего атамана со всем имуществом, не забыли и про земли, лежащие к северо-западу от станицы. Со време-нем на месте атаманского дома возвели колхозные гаражи и еще ряд хо-зяйственных строений, но до сих пор этот участок земли называется “Клочков двор” [33]. Та же участь постигла и многие другие казачьи се-мьи, чьи отцы, братья и сыновья воевали на стороне Белого движения. Сколько казаков из волжских станиц погибло во время гражданской вой-ны, сколько покинуло родину, сколько их осталось в безвестных могилах на далеком севере в лагерях Гулага, на сегодняшний день учесть невоз-можно.
Покинув территорию Родины вместе с последними частями Русской национальной армии, многие главы семейств еще надеялись вернуться в опустевшие терские, кубанские, донские и др. станицы. Устроившись в Болгарии, Сербии, Франции и других местах, вплоть до американского континента, казаки пытались отправлять письма оставленным домочадцам и высылать им небольшие суммы. В начале 20-х годах это было еще воз-можным, но в последующие десятилетия за подобную переписку легко можно было угодить в застенки НКВД. Даже после Великой Отечествен-ной войны, по прошествии четверти века, карательные органы все еще мстили домочадцам Белых воинов и категорически запрещали отвечать на послания ближайших родственников, оказавшихся в вынужденной эмиг-рации [34].
С установлением советской власти на большей территории Северного Кавказа весной 1920 года, мирная жизнь не сразу вернулась в дома разо-ренных жителей. Трудности многолетней войны, низкий жизненный уро-вень населения, отягощенный разгулом повсеместного торжества полити-ки военного коммунизма, вызывали стихийные выступления, переходив-шие частые в ночные перестрелки. Единичные случаи недовольства быст-ро подавлялись активистами из числа демобилизованных красноармейцев, а наиболее активных отправляли в соответствующие инстанции. В целях предупреждения инакомыслия, все неблагонадежные элементы, с точки зрения новых властей, в лучшем случае, незамедлительно ставились на особый учет [35]. В худшем – к ним применялись методы, хорошо опро-бованные в недавние времена красного террора, что оборачивалось новы-ми витками недопонимания среди различных социальных слоев и групп граждан страны.
Оставшиеся в волжских станицах казаки были вынуждены покидать свои дома и уходить на нелегальное положение. Со временем разрознен-ные вооруженные группы слились в крупный отряд до трехсот человек и стали доставлять немало беспокойств новым властям. Против них посы-лались регулярные подразделения красноармейцев из ближайших гарни-зонов, усиленные станковыми пулеметами и артиллерией. Однако отча-явшиеся люди, проведшие ни один год в окопах, используя знание мест-ности, под руководством выбранного командира, волжского казачьего офицера Конорева, уроженца станицы Незлобной, еще долгое время, обосновавшись в пещерах на “Лысой горе”, оказывали организованное сопротивление. Не добившись ощутимого успеха в открытом бою, окре-стные советы стали насильно привлекать к крупномасштабным военным операциям юношей из ближайших станиц, чьи отцы сражались в рядах Белой армии. Казаки, не желая подвергать опасности жизни своих юных собратьев, укрывались на верхушках деревьев и, пропустив их цепи, на-носили неожиданный удар по группам идейных активистов, продвигаю-щихся во втором эшелоне [36].
Подобное двусмысленное положение не могло продолжаться вечно. Тем более что собственные просчеты в управлении казачьими областями новые власти жестоко вымещали на беззащитных жителях. Семьи бело-гвардейцев, лишенные права голоса и какой-либо государственной под-держки, в первую очередь, сдавали оставшуюся сельскохозяйственную продукцию, подвергались необоснованным обыскам, назначались в обы-вательские наряды и т.п. [37]. Не смирившись с существующими поряд-ками, часть станичников, пытаясь наладить нормальную жизнь, покидала насиженные места, тайно отправляясь в неизвестность. Однако остава-лись и те, кто, спасая свою жизнь самостоятельно, покидали пределы страны. Среди местных старожилов до сих бытуют разговоры о казаке из станицы Лысогорской, чаще всего называемого атаманом, который сумел бежать из под ареста. Со связанными руками он прыгнул с моста в полно-водный Подкумок и счастливо избежал града пуль. Конвоиры решили, что выплыть ему не суждено, поэтому и поленились продолжать его поиски вдоль каменистого берега. Казак же уцелел, сумел нелегально перебраться в Болгарию, где встретил волжцев, откуда через пару лет прислал письмо, в котором сообщал родным, что остался жив [38].
Многие семьи насильно выселялись в малозаселенные районы и только после Великой Отечественной войны казачьи вдовы, имевшие на руках свидетельства о смерти своих мужей в рядах Красной армии, полу-чили возможность вернуться в разоренные дедовские дома, частично со-хранившиеся в станице Незлобной. Первое, на что женщины обратили внимание, так это на уничтожение казачьих захоронений на сельском по-госте. Лишь немногие могилы уцелели и не были сравнены с землей [39]. Не сохранилась и станичная деревянная церковь, которую с такой заботой несколько поколений незлобненцев строили, восстанавливали на новом месте, ремонтировали, украшали, на которую делали пожертвования и т.д. Воинственные атеисты из местных комсомольцев, воспитанные уже в ду-хе марксистско-ленинского учения, безжалостно снесли ее в 1934 году [40].
Вопреки многочисленным невзгодам, обрушившимся на казачество в XX веке, несмотря на семидесятилетнее забвение и всевозможные поста-новления выходцев из “ума, чести и совести” прошедшей эпохи, мно-гие казачьи рода сохранились. Оставшиеся семьи в полной мере ощутили на себе все ужасы тоталитарного государства, но сумели выжить и дать жизнь следующим поколениям народа, вписавшего героическую страницу в историю России. Немногие уцелевшие уже в завершении жизненного пути поведали своим потомкам о наиболее значимых событиях революци-онного лихолетья, пронесшихся кровавым вихрем по не покорившимся станицам и навсегда изменившим складывающийся столетиями казачий уклад.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Краснов П.Н. От двуглавого орла к красному знамени. Кн.2. Серия исторические романы. - Екатеринбург, 1995. – С.283-285.
2. Край наш Ставрополье. Очерки истории. - Ставрополь, 1999. – С.225-226.
3. Политические деятели России 1917 года (Биографический словарь). - Минск, 2003. – С.138-139.
4. Энциклопедия казачества. - М., 2007. – С.191.
5. Шкуро А.Г. Записки белого партизана. В кн.: Трагедия казачества. - М., 1994. – С.42-55.
6. Энциклопедия казачества. - М., 2007. – С.260.
7. Информатор Клочкова Анастасия Васильевна, 1908 года рождения. Станица Незлобная.
8. Информатор Притворов Алексей Никитович, 1915 года рождения. Станица Незлобная.
9. Информатор Клочкова Анастасию Васильевна, 1908 года рождения. Станица Незлобная.
10. Информатор Панарина Анна Михайловна, 1906 года рождения. Ста-ница Незлобная.
11. Информатор Панарин Иван Михайлович, 1898 года рождения. Ста-ница Незлобная.
12. Цит. по: Губенко О.В. Терское казачье войско в XV - XXI вв. (Влия-ние государства на социально-экономические аспекты казачьей жизни). - Ессентуки, 2007. – С.101-102.
13. Губенко О.В. Указ. соч. С.108-109.
14. Центральный государственный архив республики Северная Осетия-Алания (далее ЦГА РСО-А). Ф.54. Оп.10. Л.7 об.
15. Там же.
16. Бунич И. Золото партии. Историческая хроника. В кн.: Полигон сата-ны. - Ростов-на-Дону, 1994. – С.61-62.
17. Шкуро А.Г. Указ. соч. С.89-90.
18. Сухороков В.Т. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волги в 1918 - 1920 гг. - М., 1961. – С.230-231.
19. Круглов А.И. Ставропольский край в истории России. - Ставрополь, 2001. – С.167.
20. ЦГА РСО-А. Ф.54. Оп.10. Л.2.
21. Там же, лл.5 - 5 об.
22. Там же, л.122.
23. ЦГА РСО-А. Ф.54. Оп.10. Л.74.
24. Там же, лл.134 - 134 об.
25. ЦГА РСО-А. Ф.54. Оп.10. Л.8.
26. ЦГА РСО-А. Ф.54. Оп.10. ЛЛ.1, 3.
27. Там же, л.16.
28. ЦГА РСО-А. Ф.54. Оп.10. Л.18.
29. Устинкин С.В. Трагедия Белой гвардии. - Нижний Новгород, 1995. – С.306-307.
30. Административно-территориальное устройство Ставрополья с конца XVIII века по 1920 год. Справочник. - Ставрополь, 2008. – С.219,245.
31. Информатор Клочкова Анастасию Васильевна, 1908 года рождения. Станица Незлобная.
32. Край наш Ставрополье. Очерки истории. - Ставрополь, 1999. – С.246-247.
33. Информатор Клочкова Анастасия Васильевна, 1908 года рождения. Станица Незлобная.
34. Информатор Емельянов Михаил Матвеевич, 1912 года рождения. Хутор Надзорный.
35. Информатор Панарин Иван Михайлович, 1898 года рождения. Ста-ница Незлобная.
36. Информатор Панарина Анна Михайловна, 1906 года рождения. Ста-ница Незлобная.
37. Информатор Клочкова Анастасия Васильевна, 1908 года рождения. Станица Незлобная.
38. Информатор Притворов Алексей Никитович, 1915 года рождения. Станица Незлобная.
39. Информатор Панарин Иван Михайлович, 1898 года рождения. Ста-ница Незлобная.
40. Богданов М.А. Хронология важнейших событий касающиеся станицы Незлобной. - Пятигорск, 1999. – Л.6. (Рукопись). Находиться на хране-нии в Пятигорском краеведческом музее, без инвентарного номера.