Фрагменты публикации Ю. Сошина «Терская Голгофа»: история и современность
http://www.apn.ru/index.php?newsid=22547

В 1920 году большевистские руководители Кавказа Сергей Киров и Григорий Орджоникидзе приняли решение о выселении терских казачьих станиц по реке Сунже и прилегающих к городу Грозному и передаче их чеченцам и ингушам.
27 марта 1920 года терские казаки — жители станиц Аки-Юртовской, Тарской и Сунженской вооруженными большевистскими отрядами были изгнаны из своих домов и построены в колонны. Никакое имущество казакам брать не разрешали, только семьям казаков-красноармейцев разрешили брать имущество, но не более одной телеги. Колонны пеших казаков-выселенцев под вооруженным конвоем двигались несколько десятков километров к железнодорожному разъезду Далаково, ныне город Беслан.
Путь к Беслану стал «маршем смерти». Всех пытавшихся бежать и тех, кто уже не мог идти, в первую очередь детей и стариков, конвоиры убивали. Вдоль дорог также стояли заранее собравшиеся чеченцы и ингуши, как писали тогда в документах — «группы возмущенных горцев», которые, не трогая конвоиров, убивали идущих в колоннах казаков. По словам современников, вся дорога до самого Беслана была покрыта телами убитых. Но и на конечном пункте — станции Далаково мучения выселяемых не закончились. Несколько сотен, а, возможно, и тысяч казаков — ввиду отсутствия вагонов, — были расстреляны из пулеметов и изрублены шашками на лугу в нескольких километрах от станции. Тела убитых были захоронены в заранее вырытых огромных ямах.
Истребление терских казаков продолжалось в течение  всей весны 1920 года. Впоследствии были полностью выселены еще несколько станиц — Ермоловская, Закан-Юртовская (Романовская), Самашкинская, Михайловская, многие станицы были выселены частично. Точное число погибших во время мартовско-апрельской резни 1920 года неизвестно. Современными исследователями называются цифры от 4 000 до 35-38 000 человек. Но вряд ли эта цифра меньше 10 000.
Чеченцы и ингуши, сразу же разграбив выселенные станицы, как правило, имущество (вплоть до оконных рам и дверей) вывозили арбами в свои родовые горные аулы, а в станицы заселяться не спешили. Полуразрушенные, разграбленные, почти незаселенные станицы представляли собой жалкое зрелище. Современники писали, что «на улицах валялись части разбитых сельскохозяйственных машин, дома стояли без окон и рам. Поля были не засеяны, а на уже засеянных хлеб не убирался и осыпался. Часто хлебные поля вместо уборки чеченцы использовали как пастбища, загоняя в осыпающуюся пшеницу скот».
Помимо угрозы восстания всего казачества, «союз горцев и пролетариата» обернулся тем, что «столица кавказского рабочего класса» — Грозный — оказалась полностью в горском окружении, что очень быстро привело к росту бандитизма и к трудностям со снабжением продовольствием. Быстро выяснилось, что казаки, — «народ-помещик», по выражению главного чеченского большевика Асланбека Шерипова, — были главными производителями продовольствия, которыми и кормился «революционный пролетариат» Грозного и Владикавказа. На землях выселенных станиц, где до выселения было образцовое по тем временам сельхозпроизводство, в течение  1920 года практически ничего не было произведено, что было одной (наряду с засухой) из причин страшного голода 1921 года на Северном Кавказе.
Большевистское руководство в Москве быстро поняло, что Киров и Орджоникидзе «перегнули палку». Процесс выселения, по которому планировалось выселение всех казаков с правобережья Терека, в приказном порядке был приостановлен. Но выселенные станицы были оставлены за горцами. На территории Чечни и Ингушетии тогда возникла независимая от большевиков, живущая набегами и грабежами, своеобразная «пиратская республика Тортуга» — которую потом большевикам пришлось вооруженной силой ликвидировать (при помощи тех же терских казаков, кстати) в 1925 году.
Осетины — жители города — землю, на которой произошла бойня 1920 года, никогда не использовали в сельскохозяйственных целях, лишь пасли скот. Ямы-могилы были присыпаны лишь тонким слоем земли, и осетинам часто приходилось с лопатами в руках засыпать обнажавшиеся от дождей и ветра казачьи кости. Причем эту скорбную работу, как рассказывали автору жители Беслана, приходилось выполнять вплоть до 90-х годов, когда за местами гибели казаков начали следить целенаправленно.
В начале 90-годов рядом с местами массового убийства казаков был насыпан курган, на котором был поставлен православный крест, а у основания был воздвигнут мемориальный памятник. На краю луга, примерно в километре от памятного кургана, с недавнего времени находится другое скорбное место — «Город ангелов» — кладбище жертв бесланского теракта 3 сентября 2004 года.
Ямы заполненные телами терских казаков — это реальность не только Беслана 1920 года. Придет время, и  люди узнают о захоронениях 90-х годов в Знаменской и Червленной. Еще в двадцатые годы выселение и резня терских казаков были названы «терской Голгофой», история этого названия имеет более широкие временные границы. Еще не закрытые  границы.